Крутой опер

Глава шестая

Кострецов взял служебную машину, чтобы дольше понаблюдать сегодня за Ашотом. Нужно было определить его место жительства, если вдруг и этот захочет исчезнуть с горизонта. Капитан остановился на Сретенке, невдалеке от выезда со двора закусочной.

Прошел к. Ашоту в заднюю дверь, толкнулся в подсобку. Дверь открылась, Ашот сидел там за столом и попивал марочный коньяк, закусывая свежими фруктами.

— Здорово, Ашот! — приветствовал его Сергей. — Дверь нараспашку. Ты, я вижу, уже не тужишь, Яши Тундры не опасаешься.

Ашот постарался придать лицу сосредоточенное выражение.

Сведения о покушении на Яшу он Ворону передать не мог, потому как получил их от опера Ситникова и подтвердил сейчас еще и у гуоповского куратора. О том, что у Яши убит омоновец, куратор Ашоту не сказал. Но напирал на него приблизительно в том направлении, о каком и предсказывал Ситников.

Не показывать Ворону, что он в курсе налета на Яшу, Ашоту было и выгодно — чтобы больше ничего не платить. После того как Яша сбежал из Москвы, убивать его Ашоту не требовалось. Теперь он уже мог высунуть нос из своего заведения и спокойно подготовиться к побегу с «общаком».

— Проходи, Серега, — сказал Ашот с мужественным видом. — Надоело всякую падаль опасаться, честное слово. Выпиваю и на всех хер кладу.

Капитан сел и сообщил:

— А я дело-то почти сделал. Нашел твоего Яшу. Полез к нему на хату с корешем. Но Яша ловок оказался. Кента моего положил, а мне свалить пришлось.

— Неужели, дорогой? — Ашот всплеснул руками. — Как ты мог Яшу найти?

— Да просто. Узнал, кто у Яши работал. Буфетчица и кассирша. Нашел через чистя-ковских этих баб, поспрашивал. Одна и вспомнила. У Яши, говорит, подруга есть, Зинкой звать. Она этой Зинке чего-то для хозяйства мудреное обещала достать. А та ей адрес и оставила. Поехал по адресу — там Яша в заныре, и Зинка эта при нем.

— О-о, — восхитился Ашот, — ты редкий человек! Не хуже легавого можешь искать.

— Потому-то еще и живой, хотя на Москве, может, уже и на меня человека наняли, — скромно сказал Кострецов.

Ашот понял намек и попытался отменить расчет с Вороном:

— Серега, ты с ходу на Яшу навалился, понимаешь. Я ж тебе толковал: надо, чтобы клиент созрел. И ты согласился, понимаешь. Я бы на него поглядел, ты бы поглядел. Рассчитали бы дело, и ты б на точняк его завалил. Но ты, Ворон, горячкой дело испортил… Спасибо, конечно, что попробовал. А я тебе три штуки баксов заплатил, мы за проделанное квиты. Снова я тебя, дорогой, нанимать не могу: ты засветился.

— Квиты, сучий ты потрох? — Сергей рванул на себе куртку. — Мой кореш мертвый — это квиты?! Ты за кого меня держишь?

— Не кипятись, честное слово. — Ашот успокаивающе поднял руку. — Ты с тем человеком на свой страх и риск шел. Так? Так. Почему меня подвязываешь? — Он отвел глаза. — Что вы там с ним делали, я не знаю. Я не могу знать вообще, дорогой, было или не было дело.

Кострецов задохнулся от негодования, выхватил из кармана заранее заготовленную бумажку с Яшиным адресом и бросил ее на стол.

— Это адрес заныра Тундры. Съезди, людей из дома попытай. Да на Яшину дверь погляди: там от автомата, из которого Яша садил, следы должны быть хорошие.

— Зачем мне проверять? — Ашот потер лицо, вздохнул. — Ты путевый, я путевый. Что ты хочешь за беспокойство?

— Долю кореша хочу. Я бы при удаче ему половину отдал. Давай десять штук баксов, тогда квиты.

У Ашота в сейфе подсобки было тысяч пять долларов. За большей суммой надо было ехать во «Фламинго» и доставать из «об-щака». Теперь Ашоту можно было безбоязненно передвигаться, но он не хотел лишний раз показываться на даче и попытался выкрутиться своими наличными:

Из них любую половину.

— Жлоб ты, Ашот! Пять штук за боевой налет с мертвым корешем? Беру восемь.

— Сговорились, — сказал Ашот. — Завтра с утра приходи, рассчитаемся. Выпьешь?

— Нет, — ответил Кострецов, прикинув, что ему еще рулить за Ашотом.

Кострецов покинул подсобку. Ашот отдал приказания по закусочной и тоже ушел.

Собрался к станции Поваровка, в дачный поселок с красивым, как и ждущие его дальние экзотические края, названием «Фламинго». Перед встречей с кучей денег, которые он теперь считал своими, Ашот немного волновался.

Сев в «ауди», он почувствовал себя любовником, несущимся на выстраданное свидание. Так что, занятый переживаниями, не мог обратить внимание на «жигули» Кост-рецова, прилепившиеся к нему в хвост.

Добрался до «Фламинго» Ашот к вечеру, подкатил к своему дому на участке 3. Оставил машину у забора, прошел в дачу. Там, в тайнике, в одной из толстых стен, хранились заветные пачки баксов.

Ашот умел обращаться с тайником на ощупь. Не зажигая света, он выставил доски. Погладил целлофановый бок денежной упаковки, взрезал ее ножом с краю. Вытянул несколько увесистых пачек, чтобы и Ворону заплатить, и самому на расходы не скупиться.

Рассовал деньги под рубашку, запахнул полы пиджака, чтобы не привлечь внимание соседей, с которыми мог встретиться на улице. Аккуратно заставил тайник плотно пригнанными досками и вернулся к машине. Сел в нее и тронулся в обратный путь.

Кострецов, отследивший Ашота до его дачи, озадачился, когда тот вскоре вышел назад к машине и снова направился в Москву.

Пользуясь сгущающимися сумерками, капитан подъехал к «ауди» Ашота поближе. И увидел, как тот правит одной рукой, а другой выгребает что-то из-под рубахи, перекидывая в кейс, раскрытый на сиденье. Сергей выхватил из бардачка бинокль и всмотрелся: пачки долларов! Он сообразил: «На даче основные деньги прячет. И наверное, немалые».

Капитан снова приотстал. И благодаря этим маневрам сумел заметить в зеркало заднего обзора, как одна машина, идущая следом, так же резко скинула скорость. Опер был не чета обколотому и хватившему коньяка Ашоту, он сразу стал проверяться «на хвост».

Это было сложновато, потому что гребо-валось не упустить и машину Ашота впереди. Но в конце концов Кострецов убедился, что синяя иномарка, мелькающая позади, действительно его преследует. Чем-то автомобиль показался ему знакомым, хотя капитан был уверен, что никогда прежде его не видел. Наконец из подсознания всплыло: «Да это же синий «форд», обшарпанный-обо-дранный, как сказала бабка у Яшиного подъезда! Неужели Тундра?»

Кострецов почти не отрывал взгляда от зеркала над собой. В потоке машин стали зажигаться фары. Вот лучи одной из встречных полоснули по лобовому стеклу синего «фордика». Капитан разглядел лицо водителя — Яша Тундра! Нетрудно было и без бинокля его опознать: розовели на харе пятна.

«За мной или за Ашотом он следит? — гадал Кострецов. — Да за обоими. Вот шельма. Где же он сел нам на хвост?»

Капитан был уверен, что по дороге из Москвы к Поваровке этого быть не могло. И в Москве, и после выезда на подмосковную трассу он тщательно проверялся. Его озарило: «Яша пасет Ашотову дачу! Засек сегодня сначала его, а потом и меня. Ну, Ашот, попрощайся со своими сбережениями! Вот почему Яша при встрече у него дома так вяло по Ашоту реагировал… Скорее всего, где-то у Поваровки и новый Яшин за-ныр. Поживает себе около Ашотова клада и строит планы на будущее. Денег пока не тронул. А зачем ему раньше времени их забирать? Эх, надо бы постараться теперь к Яше на хвост сесть…»

Сергей глянул в зеркало, но «форд» уже исчез.

Кострецов довольно верно оценил последние действия Тундры. В тот-же день, когда Яша с Зинкой скрылись из Москвы, они сняли дачу во «Фламинго».

Вернее, с хозяевами договаривалась, тряся большими деньгами, шустрая Зинка. И она сумела дом снять, из окон которого участок «садовода» Ашота был как на ладони. Наблюдать за Ашотовой избушкой стоимостью в сотни тысяч долларов, притаившихся в стене, было для Яши и Зинки одно удовольствие.

Яша в первую же ночь обследовал дачку Ашота и обнаружил тайник. Но не тронул его, как совершенно логично и предположил Кострецов. Прикарманить деньги Яша мог в любую минуту. А пока он перезванивался по сотовому телефону с нужными людьми и встречался с ними в Подмосковье, готовясь исчезнуть из России. Задерживали его здесь еще не поджившая ключица и жажда мести Осиповскому.

Когда Тундра увидел машину Ашота, подъезжающую к даче, он переполошился. В ней могли быть хозяева «общака». При виде Ашота без спутников у него отлегло от сердца. Одного Ашота, если тот приехал забрать все деньги, Яша мог убрать запросто.

Яша прихватил автомат и двинулся под окна Ашотовой дачи. В этот момент он засек еще одного наблюдателя — опера Кость в кустах.

Тундра снова растерялся. Но увидел, что Ашот налегке выскочил наружу и уехал. За ним последовали и «жигули» опера. Тогда Тундра пробежал к своему «форду» и решил немного проводить сладкую парочку.

Яша проехал за ними и убедился, что волк и волкодав не собираются возвращаться к охраняемым им сокровищам. Он развернулся и погнал назад, чтобы не опоздать к ужину, на который Зинка приготовила салат из разной выращенной в теплице благодати.

Земля воспламенилась под майором Осой, хотя он видел только часть пожара. Выяснение отношений в «Фазенде» с Кострецовым ввергло Осиповского едва ли не в панику. Ему-объявил войну лучший, как он теперь установил, опер Чистых прудов. И все же самым опасным для майора оставался Василий Серченко, выболтавший сейфовые коды.

Информтройка банды прилежно «пасла» все эти дни квартиру Серченко. Но подходящего момента для проникновения туда не подворачивалось. Перепуганный Василий, словно вспомнив все, чему его в милиции учили, обезопасился как мог.

В первый день своего заточения Серченко вызвал врача на дом, получил бюллетень и прекратил все контакты с внешним миром. Тогда же он послал супругу закупить побольше продуктов. С тех пор ни хозяйка, ни Серченко на улицу не выходили.

Правда, в последнее время жена Серченко стала вышмыгивать на лестничную площадку к мусоропроводу: Наталка (так называл Серченко жену) была фанатичной чистюлей и не могла переносить даже намека на беспорядок. От появившихся отбросов она немедленно избавлялась. Закончив очередную готовку, Наталка непременно бежала с мусорным ведерком на лестницу, чтобы усесться за стол в стерильной чистоте.

Первое время изоляции она старалась терпеть мусорный «беспредел», но потом не выдержала. Улучая минуты, когда супруг Вася оказывался в дальней комнате у телевизора, Наталка, вопреки его строжайшему запрету покидать квартиру, стала выскакивать с ведерком к мусоропроводу, не закрывая за собой дверь, чтобы мгновенно вернуться.

Это оперативно доложили Осе филеры ин-формтройки. Других возможностей майору ждать было некогда. По адресу Серченко выехали киллеры Четвертый и Шестой.

В убойной «тройке» банды осталось двое: в налете на Тундру она потеряла омоновского специалиста Пятого. Это был первый погибший в бандитских рядах. И расстроенный Осиповский впервые собрал всю команду на его поминках. Он перестал строго конспирироваться, — и оттого, что скоро всем предстояло разбегаться, и оттого, что хотел хоть среди этих людей побыть без маски, почувствовать себя заслуженным командиром и уважаемым хозяином.