Полное собрание заблуждений

ГЛАВА 6

— Ну и где же они есть?! — волновался Феклистов, расхаживая по гостиной, где обычно располагались посетители салона. — Они записались на одиннадцать, а сейчас половина двенадцатого!

— Придут, — успокоила Рита. — А ты себя не накручивай. Мало ли какие у людей, тем более женщин, могут возникнуть обстоятельства.

— Ну, не знаю, — надул губы Веня и тут же растянул их в любезной улыбке, предназначенной появившемуся на пороге Антону Федоровичу Ряшенцеву, которого вполне можно было записывать в постоянные клиенты: у Феклистова он заказывал уже третий костюм.

— Вы удивительно точны, — сделал комплимент Веня.

Сделать комплимент фигуре Ряшенцева он никак не мог. Сложная была фигура — оплывшая, узкоплечая, лишенная более или менее четких пропорций. Только такой мастер, как Феклистов, умудрялся сотворять костюмы, в которых Антон Федорович смотрелся вполне пристойно и даже элегантно.

— Я всегда точен, — отреагировал Ряшенцев. — А вы? Мой костюм готов?

И он посмотрел на Риту, словно на стадии завершения работы именно слова директора салона были наиболее авторитетны.

— Ваш костюм готов. Вениамин еще раз посмотрит, и, если все в порядке, вы сможете его забрать, — сказала Рита и распахнула дверь в примерочную.

Ряшенцев шагнул вперед и тут же замер, потому что в этот самый момент на пороге гостиной появились чуть полноватая, светловолосая, светлоглазая женщина и тоненькая, темноволосая и темноглазая девочка. Про женщину вполне можно было сказать, что она соответствует представлению о русской красавице, а о девочке, что она пока еще не рассталась с образом гадкого утёнка, но уже приобретает черты прекрасного лебедя.

— Здравствуйте. — Женщина окинула взглядом Веню, Риту и Антона Федоровича. — Мы опоздали, — сообщи-ла она как о чем-то совершенно естественном, однако же добавила: — Извините.

Все-таки Лидия Сергеевна Грибанова оказалась достаточно воспитанной женщиной.

— Это мы из-за меня опоздали, — добавила девочка. — Это я виновата.

Похоже, она была еще более воспитанной, нежели её мать.

"Пожалуй, они капиталисты не из крутых, а из интеллигентных", — решила Рита. Крутые ей не нравились. И Вене тоже. Утонченный Феклистов от чужой крутизны терял вдохновение.

Но в данном случае он пребывал в некоторой растерянности.

С одной стороны, следовало посмотреть, как сидит костюм на Ряшенцеве. А с другой, — окружить вниманием новых клиенток.

С одной стороны, пунктуальный Антон Федорович имел справедливый приоритет. А с другой, богатая Лидия Сергеевна сулила заманчивые перспективы.

С одной стороны, Ряшенцев был постоянным клиентом. А с другой, Грибанова вполне могла таким постоянным клиентом стать.

— Господа, у нас возникла некоторая накладка, — пришла на выручку модельеру директор салона, — но никаких проблем при этом не возникнет. Вы, Антон Федорович, кажется, хотели подобрать себе рубашки и галстук к костюму?

— Хотел, — недовольно покривился Ряшенцев, глядя не на Риту, а на Грибановых.

— Вот и замечательно, — постаралась не заметить недовольства Рита, — вам сейчас всё принесут. Я, если не возражаете, готова вам помочь. А Вениамин пока побеседует в своем кабинете с Лидией Сергеевной и…

— Карина, — представилась девочка.

— С Кариной, — повторила Рита и, дабы упредить возможные возражения Антона Федоровича, подхватила его под локоток, аккуратно втолкнув в примерочную.

Костюм уже висел на вешалке и выглядел замечательно. Ряшенцев, похоже, представил свое тело в новой оболочке, и от этого представления явно подобрел.

— Вообще-то я ограничен во времени, — сказал он вполне миролюбиво, — но что поделаешь… Ведь это мадам Грибанова, не так ли?

— Да, — кивнула Рита. — Она должна была прийти к одиннадцати.

— И Вениамин надеялся управиться с ней за полчаса? — Ряшенцев хмыкнул.

— Он рассчитывал, что через полчаса сможет всё внимание уделить вам, — последовал исключительно любезный, но совершенно неопределенный ответ.

Феклистов появился минут через двадцать, в тот самый момент, когда Ряшенцев наконец остановил свой выбор на двух рубашках и двух галстуках.

— О! Прошу меня душевно извинить! — принялся выписывать пируэты Веня, но вполне удовлетворенный предстоящими покупками Антон Федорович великодушно отмахнулся:

— Извиняю, извиняю. — После чего прищурил глаза и ухмыльнулся: — Пусть теперь подождут мадам с мадемуазелью. У них достаточно свободного времени.

Позвучало это несколько более ядовито, нежели предполагала обычная шутка.

— Они смотрят каталоги, — выдавил нейтральную улыбочку Веня, а Рита сказала:

— Я пойду к ним, если что — помогу.

Мать с дочерью сидели на мягком диване и рассматривали альбомы с фотографиями уже готовых изделий и эскизами моделей, не воплощенных пока в материи.

Судя по их оживленному обсуждению различных деталей туалетов, собственной идеи платья они не имели.

— Я могу чем-нибудь помочь?

— А чем? — спросила Карина.

И правда — чем вполне дельная управительница, но несостоявшаяся модельерша может в данном случае помочь? Высказать мнение человека, который кое-что понимает в одежде, долгие годы сосуществуя рядом с талантом Феклистова, хотя отнюдь не всегда воспринимая результаты этого таланта? Сказать, что собранный у самой шеи треугольником и оголяющий плечи лиф, на который уставилась Карина, вряд ли ей пойдет, потому как угловатые, тощенькие и вздернутые вверх плечи будут смотреться, словно деревянные плечики, на которые повесили тряпку? Но, наверное, девочка гордится своей худобой и считает костлявость верхом красоты. А Ритин вкус (между прочим, хороший вкус) её вовсе не интересует, поскольку известный модельер — Вениамин Феклистов, а про Маргариту Еланцеву никто не слышал.

— Я могу предложить вам кофе, чай, воду, сок…

— Пожалуйста, сок… апельсиновый, — сделала выбор Карина.

Рита подошла к огромному, похожему размерами на бильярдный, столу, где приткнулся телефонный аппарат, нажала клавишу и сказала:

— Света, принеси, пожалуйста, бокал апельсинового сока.

— Свежевыжатого, — добавила Лидия Сергеевна тоном, в котором не было ни малейшего сомнения: в салоне Феклистова способны подать даже свежих устриц. В качестве дополнения к дорогим пуговицам.

— Свежевыжатого, — уточнила Рита.

— Одну минуточку, — пообещала Света и действительно явилась буквально через минуту, из чего Рита сделала вывод, что девушка приготовила сок для себя, но уступила другу. То есть клиенту, который не только всегда прав, но и всегда друг. — Прошу. — Она протянула поднос с бокалом, одновременно пытаясь угадать, кому же он предназначается, в результате получилось, что поднос завис в неопределенности.

Рита и поднявшаяся с дивана Карина потянулись к нему с двух сторон, почти одновременно коснувшись пальцами блестящих краев. Бокал качнулся, четыре руки попытались его удержать и, как во всяком несогласованном движении, сделали только хуже — бокал накренился и со звоном упал на поднос.

— Ой! — пискнула Карина, уставившись на свою едва обозначенную грудь, по которой мгновенно заструилась тоненькая оранжевая змейка.

— Ой! — вторила ей Света, подхватила бокал и принялась балансировать подносом, стараясь не пролить оставшуюся жидкость.

— Кариша! Какая же ты неловкая! — Лидия Сергеевна подскочила к дочери. — Ну кто тебя просил лезть? Тебе бы подали! А вот теперь…

— Это я виновата, извините за это безобразие, — смутилась Рита. — Уноси, — дернула она плечом в сторону Светы, и та мгновенно исчезла за дверью вместе с "безобразием". — Мы сейчас всё устраним. Не беспокойтесь. Сейчас Карина снимет кофточку, и наши женщины всё приведут в порядок. Ничего не будет заметно. Уверяю вас! Извините, бога ради!

Рита суетилась, стремясь немедленно загладить неприятность. Апельсиновое пятно никак не сочеталось с голубым шелком дорогой кофточки — так же, как нанесение урона клиенту никак не соответствовало имиджу респектабельного салона.

— Да ладно, перестаньте вы волноваться, никакой трагедии не произошло, — проявила великодушие Грибанова.

— Ерунда, конечно! — подхватила Карина. — Подумаешь, сок! Я сейчас пойду в туалет и сама замою.

— Ну зачем же сама?! — продолжала суетиться Рита. — Наши женщины сделают, следа не останется!

— Мне все равно нужно в туалет, — сказала Карина. — Просто в туалет. А кофточка — это заодно.

— Ну да, конечно, — закивала Рита. — Я провожу. Хотя кофточку лучше наши женщины…

— Уже идите наконец, — распорядилась Лидия Сергеевна. — Я вас здесь подожду. — И добавила с усмешкой: — Есть вещи, которые человек должен делать исключительно сам. Даже если имеет возможность нанять кучу помощников.

Карина хихикнула, и Рита тоже улыбнулась. Похоже, Грибановы хорошие клиенты — не только по своим финансам, но и по характеру.

…Пропади пропадом Венина деликатность, которую Рита так ценила!

Пропади пропадом тактичность персонала, которую Рита так прививала!

Пропади пропадом Лидия Сергеевна Грибанова, которая…

Ну куда же они все запропали?! Ну почему никто не идет?! Ну чего они ждут?!

Рите казалось, что она сидит вот так вечность. В туалетной кабинке не было окна, и Рита совершенно не могла понять: на улице всё еще день или уже ночь? Впрочем, нет, — ночи никак не могло быть, вечером помещение ставили на сигнализацию, и охранник Лёня проверял каждый угол. Однако ведь он мог в этот угол в женском туалете и не заглянуть. Что тут искать? Что проверять? Ведь здесь нет окна. Но Лёня выключил бы свет. А свет горит. Лёня его не выключил. И те двое не выключили тоже. Как хорошо, что они не сделали хотя бы это. Иначе Рита просто сошла бы с ума. В собственном салоне. В собственном туалете. Упершись коленями в стенку унитаза.

Надо понять, сколько прошло времени. Надо всего лишь посмотреть на часы. Она не слышала, но почти физически ощущала, как они тикают на руке. Изящные, золотые, с четырьмя маленькими бриллиантиками. Лучше бы они были с кукушкой.

Она в очередной раз попробовала пошевелить кистями рук и в очередной раз почувствовала, как скотч впивается в кожу.

Она в очередной раз попыталась выгнуть шею и в очередной раз поняла, что даже краем глаза не сможет увидеть циферблат.

Она в очередной раз попыталась издать хотя бы слабый звук и в очередной раз осознала, насколько слабы ее губы в противостоянии с плотной, липкой лентой.

Рита Еланцева сидела на полу туалетной кабинки с залепленным ртом и замотанными за спиной руками, которые, в свою очередь, были почти впритык примотаны скотчем к батарее.

Она не могла не то, что встать, но даже приподняться: все тело тут же, казалось, начинало разламываться.

Она не могла не то, что закричать, но даже раздвинуть губы — вся кожа на лице тут же, казалось, начинала лопаться.

Рита могла лишь тихо стонать, но этот стон в дальней кабинке туалета, отделенного от коридора умывальной комнатой, никто не в состоянии был услышать.

Она тоже сначала ничего не услышала — наверное, из-за сильной струи воды, которая лилась из крана. И не увидела — вероятно, потому, что большое зеркало висело над умывальником сбоку от двери. Она стояла рядом с Кариной, которая по-простецки, ладошкой, замывала апельсиновое пятно на кофточке. Рита пыталась помочь, но девочка отмахивалась — похоже, эта ситуация ее забавляла.