«Путешествие на Запад» китайской женщины, или Феминизм в Китае

* * *

В первом отечественном обращении к рассмотрению вопроса феминизма в КНР считаю вполне оправданным и допустимым остановиться на годе проведения Международной конференции ООН по проблемам женщин, прошедшей в Пекине, то есть завершить исследование 1995 годом. Этот год если и не может быть определён как расцвет женских исследований, то уж датой чрезвычайной активности, соединения для работы в общем направлении энтузиастов и государственных структур, что, естественно, подключало к исследованию данной темы и Академию общественных наук КНР, и Всекитайскую федерацию женщин, он, бесспорно, может быть назван. Начавшиеся женские исследования, в сущности, на частной основе, совпали с необходимостью понимать и решать назревающие социальные конфликты в период реформ и открытости, что сделало женские исследования в определённой степени не только социально значимыми, но и возвело их на уровень государственного заказа.

Использование в данной книге ряда материалов более позднего периода необходимо лишь для подтверждения, что процесс феминизации, если допустим такой термин, в стране продолжался как в академической среде, в области научных разработок, так и в определённой мере в изменении стиля жизни в обществе. Не в последнюю очередь растущая в мире озабоченность положением женщин, то внимание, которое уделялось этому вопросу, в том числе и ООН, побуждали партию и правительство КНР также уделять внимание гендерным вопросам. Однако сложно абстрагироваться от того, что государственный интерес к этим вопросам скорее был сосредоточен на престиже страны, чем на решении «женского вопроса» по сути своей. К сожалению, «многие политики (очень образованные люди) и поныне придерживаются мнения, что “женщины уступают” (что же говорить о менее образованных, в том числе сельских мужчинах, которые никогда добровольно не поймут претензии женщин, не будут считать их равными)»[664].

Но выход на международную арену с гендерными вопросами чреват и определёнными сложностями для государства: мировая общественность теперь лучше знакома с положением женщин в КНР, завязаны тесные международные связи в области гендерных исследований. «Китай должен понять, что международное внимание к Пекинской конференции будет сохраняться в XXI веке», утверждают западные специалисты в области гендерных отношений[665]. И государство в определённой степени вынуждено учитывать этот момент. По квалифицированному свидетельству, внесение в 2001 году в закон КНР о браке 1980 года некоторых поправок, бесспорно, «детализировало отдельные положения и вводило новые нормы для восполнения пробелов предшествующих законодательных документов по вопросу брака, что способствовало решению насущных проблем брака и семьи». Но российская исследовательница подтверждает, что Пекин «отвечает международным обязательствам КНР», в том числе, также предпринимая усилия по реализации Пекинской декларации о положении женщин, Конвенции о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин, Декларации об искоренении насилия в отношении женщин[666]. И, как говорится, слава Богу! – женщины получают некую правовую основу для борьбы за свои права и более, вероятно, нормальную жизнь.

Не грех при этом заметить, что на мировом (имея в виду западный мир) пространстве «женский вопрос» инициировался отнюдь не сверху (к тому же международное сообщество на том историческом этапе не обладало ещё значимостью, достигнутой в нынешнее время), он исключительно являлся результатом процессов, происходящих в самом женском сообществе.

Деятельность первопроходца нового этапа, нового «всплеска» решения в КНР «женского вопроса» – Ли Сяоцзян и её ближайших соратников дают право утверждать, что в отличие от 20-х годов в 80-е женские исследования, как и в определённой степени женское движение в КНР, инициируются самими женщинами, хотя и мужчины «интеллектуальных кругов» тоже принимали определённое участие в разработке «женских» тем[667] (что, однако, более чем слабо подтверждается библиографией вопроса). Если можно утверждать, что в определённых стратах китайского общества в настоящий момент этот «процесс пошёл», основные тенденции явно просматриваются, тем не менее оценивать практическую реализацию феминизма значительно сложнее.

Что касается даты начала женских исследований во второй половине XX века и новых усилий по решению проблем китайских женщин, то в качестве таковой называются самими китайскими исследователями, практически единодушно, 80-е годы (кто-то, правда, говорит о начале, а кто-то – о конце того десятилетия). И следует признать, что обращение отдельных историков, культурологов, социологов, психологов etc к разным сторонам проблемы феминизма (или гендера) в КНР вряд ли имело бы шанс на плодотворное развитие без создания новых политических и социально-экономических условий в стране. Конечно, 80-е годы для КНР суть специфические. Однако, представляется, надо учитывать и то, что во всём мире феминистская тематика как научная тема получила официальный статус только в 1970–1980 годах, достигнув расцвета в 90-е[668].

Немецкие исследовательницы также признают, что только «к 80-м годам в китайском обществе стала ощущаться необходимость (выделено мною. 一 Э.С.) внести феминистский дискурс в общее развитие наук в КНР». Именно в период 80-х – начала 90-х годов «прослеживаются инновационный подход и разработка новой тематики, в публикациях начинают появляться теоретические соображения»[669].

Выбранный в данном исследовании период был чрезвычайно интересен ещё и тем, что именно в последней четверти прошлого века в КНР произошло зарождение на новом витке и бурное развитие женской литературы как отражение назревающих в недрах общества определённых инноваций.

Естественно, женское движение и исследование «женского вопроса» в Китае не являются «феноменом непосредственной современности»: это – «исторически сложившаяся конструкция как часть процесса, начавшегося, по крайней мере, уже в 20-х годах». В КНР, то есть «после 1949 года оно нашло своё продолжение в лице единственной женской организации – Всекитайской федерации женщин, которая активно пропагандировала женский труд»[670]. (Всекитайская федерация женщин получила своё наименование с 1978 года. Созданная в марте 1949 года, она называлась вначале Всекитайской демократической федерацией женщин, затем в 1957 году была переименована в Федерацию женщин КНР[671]).

Этот «государственный феминизм» 一 очень интересное, а возможно, по-своему и очень опасное явление. Новой власти необходима была политическая и социальная активность женщин. Деятельность Всекитайской федерации женщин, «подчиняющейся непосредственно руководству Партии и государства», прежде всего, заключается в том, чтобы «на практике претворять в жизнь политические задачи, касающиеся женского труда»[672]. Это подтверждается и публикациями самой Федерации, и основными примерами её деятельности – только выполнение указаний партии и правительства, притом не только касаемых вопросов женского труда, но и чисто политического значения также. Чаще всего ВКФЖ действовала как пропагандистский рупор КПК, активно вовлекая женщин во всевозможные политические кампании. Об этом (было ли таковое её целью или нет) обстоятельно говорила Т. Емельянова в ежегодниках «Китай. Политика, экономика, идеология», начиная минимум с 1974 года[673]. «Эта организация живёт, следуя политике партии, даже если эта политика имеет негативные последствия для женщин», весьма резко считают некоторые[674]. Практически разгромленная в период «культурной революции», Федерация долго не могла начать функционировать: во всяком случае, заявленный в печати IV (без малого за 30 лет!) съезд ВКФЖ не мог состояться долгие годы[675]. Проблем роста самосознания женщин, самоорганизации женщин на повестке дня в работе ВКФЖ не стояло вовсе. А отсутствие коллективного сознания женщины делает невозможным активно представлять в политике истинные потребности китайских женщин[676]. Во всяком случае, определение Всекитайской федерации женщин как общественной организации на Форуме неправительственных организации в 1995 году «вызвало бурю негодования среди участников Форума»[677]. Впрочем, на основе в том числе практических действий Ли Сяоцзян, региональные организации ВКФЖ постепенно вовлекались в работу с женщинами-по-новому[678], а в период подготовки международной конференции 1995 года и Федерация вступила в фазу активности в вопросах более современной работы с женщинами.

Статистика показывает определённый, пусть и незначительный прогресс в решении некоторых, поставленных в опубликованной в КНР к Международной конференции «Программе повышения статуса китайских женщин в период 1995–2000 гг.», проблем. Но в Программе вынуждены были отметить, что, несмотря на всё законодательное закрепление прав женщин, в стране по-прежнему царят старые представления о роли женщины в обществе, а образовательный уровень и степень участия женщин в общественной жизни всё ещё невысоки.[679] Новый 10-летний план, начиная с 2005 года, вероятно, продолжит начатое движение к поставленным целям. Но для защиты прав женщин важно не только обеспечение соблюдения существующих законов, необходимо ещё создание «культурного контекста» для улучшения прав женщин, что невозможно без полноценного женского движения. Ли Сяоцзян, однако, констатирует, что «даже талантливые женщины, имеющие статус, способности, образование, не заинтересованы в работе, направленной на освобождение китайских женщин, что же можно спрашивать с основной массы китайских женщин, которые по-прежнему не могут вырваться из жёстких проблем выживания и развития?» «Слабое образование мешает этим женщинам знать и понимать свои права и как личности, и как части китайского общества»[680], а лишь только при этом условии можно использовать существующие законы для улучшения их положения. Но вину за медленный прогресс в этом направлении КПК в лице ВКФЖ возлагает на самих женщин, не пытается осмыслить, а не являются ли принимаемые правительством меры неэффективными?

Некоторые признают такое положение дел «наследием увязки женского освобождения с потребностями народа и государства», что продолжает иметь место и даже расширяться, и проблемы женщин «вновь до бесконечности отложены в пользу проектов национального строительства». Есть мнения, что постепенно вновь «пол стал молчаливым вопросом… феминистская повестка была забыта». Если и говорят о льготах для женщин, таких как расширение возможностей трудоустройства и равной оплаты труда, то ситуация такова, что «большая часть работы для женщин оказывается в областях, которые покидают мужчины». Поскольку «правительство КНР на самом своём высоком уровне, Федерация женщин в целом всё ещё недостаточно активны в этом процессе, продолжая игнорировать права женщин в пользу экономического роста, в такой ситуации прогресса в положении женщин вряд ли можно ожидать»[681].

И, судя по некоторым публикациям, в начале века нынешнего приходится ещё доказывать правомерность феминистских исследований и включения их в общий реестр исторических исследований. Так, на конференции в Даляне летом 2002 года ряд выступавших говорили (как бы оправдываясь?), что рост исследований положения и места женщины в истории не противоречит традиционной историографии, а просто добавляет новую тему и новый ракурс. Конечно, на этой же конференции звучали и утверждения других учёных, что развитие так называемой женской истории и гендерных исследований 一 это революция в области методологии исторических исследований в целом, поскольку не только вводится новая тема, но и ставится задача пересмотра всей истории Китая с точки зрения женщины. Ныне китайская история должна основываться не только на изучении ряда важных политических событий, смены династий, крестьянских восстаний, правящих идеологий, государственной политики и институциональных систем, экономической структуры и классовой борьбы, но и на понимании человеческого поведения, повседневной жизни людей, их чувств и личного опыта и не игнорировать гендерные и этнические различия. История всё более становится социальной, всё более становится междисциплинарной наукой, она заимствует теории, концепции и методологию из антропологии, социологии, психологии и других смежных наук. В отличие от традиционной китайской историографии, чьим источником были в основном «официальные исторические книги и документы», социальные историки некоторые ценные материалы находят в области изобразительного искусства и литературы 一 стихи, романы, дневники, народные песни, устные предания, фильмы, в архивных материалах 一 суда, арендных земельных документов, брачных контрактов и тому подобного, а также в личных интервью. Всё это может восполнить то, что отсутствует в официальных данных.[682]