Я смогу... Книга 1

Глава 24

Галактика 'Вихрь', планета Леора.

Томаш сидел в кресле за рабочим столом в личном кабинете Императора Империи. В большом удобном кресле, которое ещё помнит своего хозяина. Помнит его энергию. Его харизму. Его дух властности.

Пальцы правой руки невесомо коснулись подлокотника, куда он величественно клал свою руку, выслушивая доклады посетителей. Здесь, за этим столом принимались судьбоносные решения. На этом столе он любил зарисовывать свои мысли на бумаге простым пером, оформляя их в яркие образы. На этом экране он видел всё, что творится в каждом уголке огромной империи. Из этого кабинета отправлялись на выполнение заданий и поручений его поданные.

Здесь была вотчина почившего Императора Леории, Корина Стейта Ла Рон. В воздухе кабинета в отсутствии хозяина ещё витает флёр нерешённых проблем. Его чаяний и мечтаний. Его надежд.

Второй наследник императорского рода уронил голову на скрещенные на столе руки.

Он в кабинете один. Можно отпустить эмоции на свободу, не опасаясь недоумения и неодобрения нечаянных зрителей.

Плохо. Как же ему тяжело. Родной, самый близкий ушёл из его жизни. Как не хватает тебя, отец. Не хватает твоей бессловесной поддержки, лукавого всё понимающего взгляда, негласного одобрения, выраженного чуть заметным кивком.

На завтра назначена похоронная церемония леорийца, связанного одной энергией с самим Томашем. Император ушёл тихо, во сне, когда погасла последняя искра его жизненной энергии. О её угасании близкие и приближенные знали уже давно. В последние циклы мужчина уже не мог в полной мере использовать свои способности. Сначала был утерян контроль за потоками, затем ушла способность читать мысли и чувствовать эмоции окружающих. Оставаясь неизменным физически и сохранив красоту молодости, первое лицо Империи ушёл в вечность вселенной. А его семья осталась без незримой энергетической поддержки, которую Томаш ощущал на протяжении всей своей жизни.

Остался без отеческого плеча и Кайл. Но у брата уже своя семья. Двое детей: нескладный Колин, входящий в период взросления и доставляющий родителям немало забот. Черноволосый юноша с тёмно изумрудными глазами, единственное, что он взял от своей матери, а в остальном мальчик вылитый дед. Теперь он олицетворяет собой будущее империи. И маленькая егоза, черноволосая и черноглазая Лиена. Ещё совсем кроха, не разменявшая свой первый десяток жизни. Где-то они сейчас бегают по дворцу, играясь так же, как в своё время играл и сам Томаш. Они пока не знают, не чувствуют уход родного леорийца, связанного с ними семейными узами. Они ещё наслаждаются беззаботным детством, пока их отец с дядей заняты решением дел государственной важности. Для них энергия Кайла будет той опорой, которая поддержит их в любых обстоятельствах и жизненных перипетиях.

А Томаш... У мужчины есть его Ками. Светлая девочка с голубыми глазами, бездонными, как самые чистые озера Леоры. Его радость. Искрящий эмоциями источник, из которого мужчина никак не может насытиться. Родная и самая близкая, позволяющая своим белоснежным энергетическим потокам сливаться с энергией леорийца. Та, к которой Томаш стремиться каждую свободную минуту. Каждую ночь он опускает свои щиты, позволяя мыслям устремиться к единственной и замирает в ожидании отклика. Сколько раз, он сворачивал с пути, чтобы пролететь мимо фрегата 'Ласточка', чтобы уловить эмоции Камиллы. Сколько раз он инкогнито посещал 'Стремительный', чтобы полюбоваться на землянку издали, оставаясь для неё невидимкой. Капитан Ревейн редко позволяла щитам открыть своё сознание. Даже ночами девушка привыкла закрываться от окружающих. А он каждый раз пытался придумать всё новые причины, чтобы побыть с ней наедине. Он самым наглым образом крал её с любой точки созвездия, пользуясь своим положением, и увозил на удалённые планеты, желая побыть с девушкой подальше и от войны, и от опостылевших лиц офицеров флота.

И сейчас, как наяву встали картинки с планеты Данор, куда Томаш отвёз Камиллу в последний раз. Море, на берегу которого они гуляли неспешным шагом по белоснежному песку. Волны, что щекотали босые ноги. Ветер, что игрался в волосах его девочки. Они никуда не торопились, наслаждаясь каждой секундой, проведённой вместе.

Заходящее солнце, на которое любовалась Камилла, а он нежно прижимал её к своей груди, укутывая в объятия, вдыхал неповторимый запах своей избранной и впитывал её энергию.

Минуты тишины и спокойствия, разбавленные их ровным дыханием и стуком двух сердец. И мысли о ней. И мысли о нём. О них.

Редкие прохожие, не скрывающие улыбки при виде их влюблённой пары. И понимание в глазах совершенно посторонних людей при взгляде на их умиротворённые лица. И счастье, плескающееся в глазах его девочки. Её открытая улыбка, предназначенная только ему одному.

И слова Ками, так больно резанувшие по сердцу леорийца. Прогуливаясь по песку и не глядя на мужчину, Камилла тогда попросила:

- Томаш. Пообещай мне одну вещь..., - пронзительный взгляд, прожигающий насквозь, - Не лги мне. Не обманывай. Если когда-нибудь наши... отношения зайдут... в тупик... и ты решишь оставить меня... не скрывай. Лучше сразу скажи всё, как есть.

Помолчала и добавила:

- Ненавижу ложь и обман. Они... отравляют душу... оставляют на сердце раны. Я так не хочу.

Тем вечером Томаш промолчал, лишь крепче сжал тонкую ладошку в своей руке в молчаливом согласии. Но осадок остался. Мужчина не мог понять, что это: чувство вины или обида.

Вины за своё молчание, утаивание части информации. Ведь он так и не нашёл в себе силы объяснить девочке её роль в его жизни, в жизни империи. Да и как бы он это сделал, если сам не понимает, к чему всё это приведёт. Будет ли будущее у них? Доктор Клайс ничего толком и не говорит, только пожимает плечами и вновь погружается в пространные рассуждения, половину из которых второй наследник не понимает. Томаш уже пытался объяснить Ками, кем она является для него, какое место в душе и мыслях занимает. Только не уверен, что девушка его поняла. И от этого становится обидно. Земляне не способны увидеть энергетические потоки леорийцев, они даже собственную энергию не видят. И как ему растолковать то, что жители галактики 'Вихрь' принимают как должное, знает каждый ребенок империи. Если бы она была подданной Леории, то и объяснять бы ничего не пришлось. А так...

- Ками... родная, - прошептали губы.

Даррек понял, что у него открыты щиты, когда в голове прозвучал ответ:

'Томаш...?'

Нежный встревоженный голосок его девочки, напуганной столь сильным ментальным посылом.

Не желая выплёскивать на неё боль утраты, Томаш поспешил ментально закрыться, но прежде постарался успокоить, заверив, что всё с ним в порядке.

Как бы он хотел сейчас быть с ней.

Обнять, крепко прижимая к своей груди.

Поцеловать, чтобы вкус нежных губ навсегда отпечатался на его губах.

Просто увидеть и... как бы ему хотелось никуда не отпускать от себя свою избранницу.

Но между ними расстояние двух галактик. Так далеко и так близко. Только подумай... позови...

Погружённый в себя, Томаш не заметил, как отворилась дверь в кабинет и в щелку проскользнула высокая статная фигура леорийки. Огляделась, заметив Томаша за столом, кивнула своим мыслям и направилась к нему.

Затянутая в шёлковое бардовое платье под горло, она легкой поступью пересекла кабинет, не нарушив царящей здесь тишины. Длинный подол очертил стройные ноги. Подошла, остановилась. Откинула волну густых чёрных волос за спину. Тонкая рука мягко легла на склонённую голову мужчины.

- Томаш! - негромко позвала. - Милый. Вот ты где?

- Мама, - тяжёлый вздох. Томаш повернулся в кресле, обхватил женщину за талию, уткнувшись лицом ей в живот, - Мама, мне так не хватает его.

- Знаю, родной. Чувствую. - Леди Дарена подавила горестный вздох, - Твоя тоска и мне передаётся. Нам всем не хватает его, Томаш! Нам всем!

Она ласково погладила по волосам своего ребенка. Пусть он уже давно перестал прибегать к ней со своими детскими проблемами. Пусть для кого-то он адмирал, а для неё навсегда останется мальчиком, самым родным и любимым.

Чуть пухлые губы раздвинула улыбка.

- Отец всегда говорил, что его сыновья справятся с любыми проблемами, преодолеют любую преграду, вынесут любые испытания. Томаш, - женщина аккуратно поддела пальчиком его подбородок, приподнимая лицо, заглянула в глаза, - Ты должен помнить, что отец вас очень любил. Вы продолжение его. Его будущее. И он знал, что вы не подведёте его.

- Но он так рано ушёл.

Женщина отвела глаза.

- Знаю, Томаш! И отчасти, - грустно улыбнулась Леди Дарена, - в этом есть и моя вина. Если бы была жива Алона, то... думаю Корин прожил бы ещё не один десяток. Но... всё сложилось так, как сложилось.

- Прости, - Томаш склонил голову.

- Ты не виноват, родной. - Изящные пальчики зарылись в волосы мужчины, - Я нисколько не жалею, что моя жизнь так сложилась. Ведь иначе не было бы тебя. Пусть у нас не было полноценной связи, но рядом с твоим отцом я прожила спокойные циклы. Я была уверена в нём. В его слове, в его доброжелательности. Корин был хорошим мужем. И императором. Уверена, и ты и Кайл будете достойны имени своего родителя.

- Спасибо, мама, - чёрные глаза мужчины встретились с тёмно синими, как ночное небо, глазами, в которых лучилась нежность и любовь.

- Ты сильный, мой мальчик. И у тебя есть опора.

Леди Дарена откинулась назад, чтобы получше рассмотреть своего сына.

- Тебе идут эти белые нити. - Лукаво подмигнула она Томашу, - Они не плохо разбавят твою красную ауру.

- Мама? - Томаш вопросительно приподнял бровь.

- Ах ты, скрытник. Неужели думал, что родная мать не заметит изменение цвета в твоей защите. Судя по всему, у меня появилась ещё одна дочь. Кто она?

- Всё... не так просто, - Томаш выбрался из кресла и подошёл к окну. Спина мужчины напряглась, а руки, заведённые назад, сжались в кулаки.

- Расскажи. - Потребовала вдовствующая императрица. - Тебе сразу же станет легче.

- Она на леорийка, мама. Ты же догадываешься об этом?

- Да. - Призналась она. - И не только потому, что ни у одного рода империи нет белого оттенка. Томаш, твой отец никогда не обсуждал со мной государственные вопросы. Но и в кругу семьи о многом говорилось.

- Ты права. Она землянка. Камилла.

- Девочка, о которой постоянно твердит Клайс? - Женщина поднялась вслед за сыном. - Родной мой. Но ведь если у тебя появилась связь, значит он прав. Наш доктор на протяжении стольких циклов увлечён своими исследованиями. Они с Мастером Каем так уверены в своих выводах. Почему же ты тогда испытываешь сомнения?

- Мама, - Томаш повернулся. - Земляне совершенно другие. У них иная физиология, их зрение не в состоянии уловить границы ауры, не говоря уже о том, чтобы различать цветовую палитру. Они только на начальном этапе развития, если судить по теории доктора.

- Ты не уверен в выборе? - Перебила его Дарена, - Но, Томаш, ты как никто другой знаешь, что обратной дороги у тебя уже нет!

- Знаю мама, знаю. Но это ведь только у меня? По сути, наши с Камиллой отношения носят односторонний характер. Мы говорим вроде на одном языке, но не понимаем друг друга. Я не представляю, как ещё рассказать о своих чувствах. Она как магнит для меня. Но не я для неё. Земляне... У землян нет этого понятия. Они за свою жизнь могут не раз влюбляться и расходиться. У них иной менталитет, традиции. Я не уверен, что Камилла в полной мере примет меня, мою расовую принадлежность. Она... ведь вольна в своём выборе. - Каждое слово отдавало болью. У него никак не шли из головы слова Ками о их возможном расставании. Неужели она рассматривает такой вариант? - Я боюсь мама. Боюсь неизвестности... боюсь ошибиться и сделать неверный шаг. К тому же... Если бы я был просто адмирал... Но ты права, она моя избранная и тут назад дороги нет. - Томаш опять отвернулся к окну.