Сборник историй и сказок 2020

— Вечер был сказочный. Но сказка кончилась, — вздохнула я. — Мы расстались.

— Да вы и не встречались ещё, — возразила Мартинка.

Пришлось напомнить, что такие встречи противоречат моим принципам.

— А ничего, что он живёт в другой стране? И явно не бедствует?

— Если хоть раз дать слабину, сама знаешь, как потом будет трудно восстановить репутацию.

— Эва-Лотта, репутация иногда только мешает, — сказала подруга. — Вспомни, как было у меня с Рихардом.

Я помнила. Рихарду очень мешала сблизиться с Мартинкой его репутация плейбоя. Но взаимное притяжение всё-таки победило. (*Прим. автора: Эва-Лотта снова вспоминает события романа «Панбархатный сезон».)

— Вот погоди, я еще попрошу эвропол выяснить, какие доходы у твоего Мартина. Как его фамилия, кстати?

— Ньёрре, но я очень прошу — не надо ничего выяснять.

— Знакомая фамилия, — задумалась Мартинка. — Думаю, стоит просто побублить.

— Брось, — твёрдо сказала я, выключая свет и запирая офис. — Лучше расскажи, что вы с Рихардом делаете на Рождество?

— Ему урезали отпуск, — сразу переключилась Мартинка. — Дали только три дня, представляешь? Я не знаю, я правда не знаю, что делать.

— Лети к нему в Вену, — предложила я, пока мы шли по улице, блестящей гирляндами и фонариками под небольшим дождичком. — У вас же семья, это святое.

— И ты останешься тут одна? До Нового Года? С родителями?

Если повезёт, может быть, я навещу свою польскую бабушку. Если нет… отправлю к ней родителей и проведу пару дней, глядя старые комедии с Фаню Делуисом и попивая глёг с домашними имбирными печеньями.

— Ну ладно, — как-то неопределённо сказала Мартинка, когда мы уже дошли до метро. — Я ещё подумаю. Возможно, комедии посмотрим вместе.

— С ума сошла? А Рихард?!

— Если тебя беспокоит Рихард, меня беспокоит Мартин. Если я лечу в Вену, ты проводишь Рождество с ним. Если нет — то мы проводим его вместе.

— Шантажистка, — ответила я вместо прощания.

Мартинка с улыбкой помахала мне рукой. Она дойдёт от метро до дома за десять минут. Как и я, только проеду несколько станций.

Когда утром двадцать третьего декабря я пришла офис, Мартинка уже орудовала разделочным ножом. На кофейном столике лежал кусок копчёной лососины, хлеб, какая-то зелень… Как обычно.

— Торт занесёт Бригитта. Олаф будет позже, Гертруда предупредила, что вчера он сорвал голос, поэтому сегодня будет только махать всем рукой.

Бедняга Олаф… Надо выписать ему премию. Я вынула первую бутылку просекко, протёрла бокалы и присоединилась к подруге, помогая нарезать бутеры.

Народ стал собираться ближе к обеду. Девочки играли сегодня только один спектакль — утренний. Йолимены освобождались позже. Но в наш маленький офис всё равно не вмещалось больше шести-семи человек сразу. И то кому-то негде было сесть.

— С Рождеством! — звучали поздравления, звенели бокалы.

В промежутках мы с Мартинкой старались успеть перемыть посуду и нарезать новых бутербродов. Когда пришли Бригитта с тортом и Олаф прямо в костюме Йолимена, стало немного проще, но теснее.

— Вечеринка! — с порога заявила Бригитта. — Я не напьюсь сегодня в хлам только потому, что обещала Руди.

Олаф тут же откупорил подготовленную бутылку и налил ей целый бокал.

— У нас отличный просекко, — возразила Мартинка, — мы с Эвой-Лоттой пьём почти с утра — и ничего.

Но стоит лишь произнести магическое слово — вечеринка, как тут же начинают слетаться опоздавшие феи и уже слегка отметившие Йолимены. Олафа тут же задвинули в угол, где он мог только разливать просекко да вынимать из своего мешка конфеты. Впрочем, он всё еще берёг горло, так что это было к лучшему.

Бригитта потребовала включить музыку, вытащила в центр первого попавшегося Йолимена и станцевала с ним что-то вроде танца на льдине — места было так мало, что можно было представить себе даже тающую льдину. Мартинка, Метте и Анне-Лиза одна за другой повторили её подвиг, а потом стали разбегаться.

— Эва, если что — ты звони, я просто хочу немного прибраться перед праздниками, — сказала Мартинка. — На случай, если я всё-таки останусь дома.

— Иди, деточка, — махнула рукой Бригитта. — Я всё равно жду Руди, так что помогу Эве-Лотте.

— Эва-Лотта, за тебя и процветание агентства! — громко сказала Метте, поднимая бокал.

— За это грех не выпить, — поддержала её Бригитта.

Мы выпили, и девчонки умчались.

— Олаф, ты, наверное, устал? — спросила я. — Сядь сюда, пока еще кто-нибудь не пришёл.

Олаф помахал рукой из своего угла, показывая, что совсем не устал.

— О! — обрадовалась Бригитта. — Тогда иди, потанцуем!

Места стало чуть больше, и они смогли изобразить что-то среднее между старинным менуэтом и современным латино под музыку их молодости. Когда пришёл Руди, Олаф крутанул Бригитту так, что она оказалась в руках мужа, который тут же включился в ритм. Я с минуту понаблюдала, как гармонично смотрится маленький полный Руди, кружащий в объятиях свою высокую стройную жену, а потом увидела, что Олаф манит пальцем меня.

Двум парам в нашем офисе уже не станцевать ни менуэт, ни латино. Только танец на льдине. Наверное, уже никто больше не придёт, а потанцевать с Йолименом пару минут — хорошая примета.

Вот только… мне показалось, или наш Олаф изрядно осунулся после больницы? И танцует совсем не как старый дамский угодник…

— Олаф, у тебя всё в порядке? Я знаю, ты сорвал голос, но просто кивни. Может, ты устал и пойдёшь домой?

Он кивнул, а потом усердно помотал головой. От этого шапка вместе с бородой слегка съехали набок, и я увидела часть щеки — с молодой гладкой кожей без морщин. О Господи. Я стянула с него колпак Йолимена и белую бороду. Я танцевала с Мартином!

Он пробрался в наш офис вместо Олафа. И привела его Бригитта!

— Я всё тебе объясню, — сказал он, продолжая крепко обнимать меня.

— Не надо. Я не встречаюсь с актёрами. Прости.

— Деточка, мне кажется, тебе стоит послушать то, что он скажет, — вмешалась Бригитта. — Руди, дорогой, возьми себе кусочек торта.

Засада.

— Бригитта, я уже всё поняла. Ты решила побыть феей Рождества и осчастливить…

— Она всегда фея, — пропыхтел Руди. — А Мартин — хороший парень. Мы с ним познакомились, пока подменяли Олафа. И это я предложил ему прийти сюда в костюме Йолимена.

— Поймите, у меня принципы и репутация человека слова. А вы знаете, что в нашем бизнесе репутация — это всё.

— Всё, деточка, мне надоело. Руди, передай ей тортик. Мартин, начинай говорить.

— Я заткну уши, — предупредила я.

— Руди, Бригитта, я вам очень благодарен, но… можно мы попробуем сами? — твёрдо сказал Мартин. — Эва-Лотта, помнишь, мы в первый день знакомства сидели в кафе?

К чему это он? Тот день я помнила смутно, прошло столько времени, столько насыщенных событиями дней…

— Мы с тобой тогда согласились, что проблемы у людей возникают оттого, что они не разговаривают друг с другом.

— Или не хотят слушать, — встряла Бригитта.

Всё-таки она была уже навеселе.

— Мартин не актёр, — не выдержал и Руди.

— Руди. Я же просил не вмешиваться, — с укоризной сказал Мартин, пока я переваривала услышанное.

— Ой, правда, дорогой, — вдруг вскинулась Бригитта. — Тебе ведь надо выпить таблетку, пойдём, пойдём, времени и так много.

Она мигом собралась, поправила на Руди шарф и вытолкала его за дверь, подмигнув мне или… Мартину?

— Погоди, но ты сам сказал, что… — начала я, чувствуя страшную неловкость.

— А ты недослушала, — строго ответил Мартин. — А потом я дал тебе пригласительный на свой концерт, но ты… Ты вообще прочитала, что там было написано?

Нет, конечно. Пригласительный так и остался в кармане той куртки, в которой я гуляла по «Тиволи».

— Ладно. Хорошо. Я слушаю. Так кто ты?

Он подошёл к моему компьютеру и ввёл в строку поиска своё имя — «Мартин Ньёрре».

— Иди сюда, не хочу быть голословным.

Первое, что выпало из «Бубла» — афиша во весь экран, где Мартин стоял вполоборота к зрителю на фоне величественного органа. «Рождественские вечера с органом, — гласила афиша. — Лауреат международных конкурсов, профессор консерватории Мальмё по классу органа, один из ведущих органистов Эвропы — Мартин Ньёрре — исполняет Рождественские хоралы И.С. Баха. Начало в 18–00».

Ох…

— Эва-Лотта, если на самом деле профессия — это только повод, я уйду и больше не буду докучать. Но пожалуйста, возьми на память вот это.

Он обернулся к йолименскому мешку и достал оттуда… «снежный» шар. Тот самый, с наряженной ёлкой и санками под ней. Снежинки кружились внутри шара, а я растерянно смотрела, как он снимает куртку Йолимена.

— Передашь костюм Олафу, — сказал он, берясь за ручку двери.

Если сейчас он уйдёт, я буду круглой дурой.

— Подожди. Я должна поблагодарить тебя за подарок.

Хорошо, что наш офис такой маленький. Я в два шага преодолела расстояние от стола до двери и, встав на цыпочки, поцеловала Мартина. Слова важны и нужны, но иногда они бывают лишними. Мы целовались до тех пор, пока из охраны не позвонили с вопросом, когда я сдам ключи.

Я закрыла офис, сдала ключи и повернулась к Мартину с вопросом, что мы будем делать дальше.

— А дальше я похищаю тебя на всё Рождество, — сообщил мой фиктивный Санта. — В Альвенанге тебе понравится, обещаю.

— И я увижу норвежские фьорды? И…

— И фьорды, и всё, что только пожелает моя фея. Ты ведь фея, Эва-Лотта, знаешь?

P.S. Это было волшебное Рождество. И в Альвенанге мне понравилось. Очень!