Зеркальщик. Счастье из осколков

Осколок седьмой. Сюрпризы благостные и пренеприятные

Варенька влетела домой словно вешняя птичка, вернувшаяся в родное гнездо. Отмахнулась от любопытных расспросов сестриц, сбросила шубку на руки верной Малуше, поцеловала матушку в щёку и звонко крикнула:

- Папенька!

- Чего тебе, егоза? - Алексей Петрович откликнулся моментально, вышел в коридор из малой гостиной, где сидел с книгой перед камином. Ради того, чтобы встретить дочку после первого дня службы, он даже несколько судебных заседаний отложил и в кабинете закрываться не стал.

- Папенька, мне коньки надобны, - Варенька ухватила батюшку за рукав, проникновенно заглянула в глаза.

Брови Алексея Петровича вопросительно приподнялись.

- Так у тебя же есть, даже две пары. Одни белые, у мастера Штоффа заказывали, а другие серебристые, от самого Ван дель Гарона привезли.

- Так они же девичьи, - отмахнулась Варвара Алексеевна, поспешно снимая ботики, так как Малуша уже начала бурчать что-то нелицеприятное про распустёх, которые одёжу не сняв подарки клянчат. – А мне мужские нужны. Синие, блестящие, с острым лезвием. Очень-очень нужны, папенька!

- Варвара, если ты думаешь, что я позволю тебе появляться пред честными людьми в мужском одеянии, пусть это даже коньки будут, то ты глубоко заблуждаешься, - Софья Васильевна поджала губы и неодобрительно покачала головой. – Да, я уступила твоей прихоти стать помощницей дознавателя, хотя во времена моей молодости приличные девицы о подобном даже подумать не смели, но на этом всё. Больше позорить нашу семью и выставлять нас на посмешище я не намерена. Одумайся, Варвара, себя не жаль, так сестриц пожалей! Кто станет к ним свататься, коли их сестра мужеские вещи носит. Ты ещё порты на себя нацепи, бесстыдница!

Карие глаза Вареньки заблестели от слёз, щёки заполыхали от смущения.

- Да как Вы только подумать могли такое, маменька, - дрожащим голоском залепетала барышня. – Нешто я повод давала для столь оскорбительных речей? Нешто когда против вашей с батюшкой воли шла?

Алексей Петрович привлёк всхлипывающую дочь к себе, погладил по спине, укоризненно посмотрел на жену:

- Ну правда, Софьюшка, чего ты, в самом-то деле, не разобравшись сразу ругаться начала. У Вареньки сегодня такой день торжественный, первый день службы, негоже его ссорой-то заканчивать, не по-людски это.

Софья Васильевна покраснела, погладила дочь по плечу:

- Ну, не плачь, Варенька. Я сказала не подумав. Полно, перестань, а то сейчас и я заплачу, сестрицы подхватят, и утопим мы папеньку в слезах горючих.

Варенька обернулась, порывисто обняла матушку за шею, прошептала жарко:

- Я коньки не для себя просила, а в дар. Представляешь, маменька, у Всеволода Алёновича никогда-никогда коньков не было, разве это справедливо? А он такой замечательный: добрый, заботливый, дознаватель прекрасный! А маг какой!

Софья Васильевна вздохнула, понимая, что остаток вечера придётся выслушивать о том, какой расчудесный дознаватель, с коим свели Вареньку судьба и папенька, как главный исполнитель её воли. Нет, конечно, это очень хорошо, что дочка влюбилась, но, учитывая, что Варенька влюбляется легко и так же легко забывает объект своих нежных чувств, радоваться пока рано.

- А правда, что он Зеркальщик? Маг чудодейный, коему все отражения подвластны? – спросила Аннушка, жадная до всевозможных диковинок.

- Он красивый? – ревниво поинтересовалась Юленька, для которой очень была важна красота телесная (что бы там ни говорили папенька с маменькой про то, что с лица воды не пить и из красоты платья не шить).

- Он самый лучший, - выдохнула Варенька, благоговейно складывая ручки.

- Ести-то пойдёте, барышня, али Вы любовью сыты? – безжалостно разрушила романтический флёр Малуша. – Безобразие какое, ужин уж второй раз подогревают, а ей и дела нет. Любовь у неё, видите ли! А что с той любови? Тьфу, и нет её.

- И то правда, дамы, - вмешался папенька, уже изрядно проголодавшийся, - давайте продолжим разговор за ужином.

Алексей пожалел о своём предложении уже после того, как едва отведав нежнейшей телятинки, приготовленной специально в честь первого дня службы Вареньки в Сыскном Управлении, дочка рассказала о крушении экипажа. Точнее, о том, как Зеркальщик спас её от гибели, на руках вынеся из экипажа. Юленька и Аннушка восторженно застонали, защебетали что-то о романтичности и подвигах, кои присущи благородным рыцарям, а вот Софья Васильевна побледнела и раскашлялась. Сам Алексей Петрович, разумеется, тоже обеспокоился, но благоразумно решил не поддаваться панике, поскольку дочь была целой и совершенно невредимой.

- Так что, маменька, я на службу пешком буду ходить, так спокойственнее, - заключила Варвара Алексеевна, принимаясь за десерт. – А ещё у нас сегодня дознание началось, но об этом я рассказывать не стану, уж простите.

- Только не говори, что ты мертвеца лицезрела, - слабым голосом попросила маменька, делая большой глоток малинового взвара.

- Нет, мертвеца не видела, - вздохнула барышня и приметив пренебрежительные гримаски на лицах сестёр с гордостью продолжила, - зато сама беседу проводила, вот!

- Какой ужас, - прошептала Софья Васильевна, прикладывая трепещущую руку к груди. – Алёша, мы же не станем терпеть подобного непотребства?!

- Софья, перестань.

Голос Алексея Петровича был негромким и даже мягким, но жена безошибочно уловила в нём раскаты грома, предвестников страшной грозы. Женщина сникла, вяло махнула рукой:

- Ой, да делайте вы что хотите. Только что будет, если какой душегуб на Вареньку нашу кинется? А если, боже упаси, покалечит её или изуродует?

- Всеволод Алёнович этого не допустит, - живо возразила Варвара Алексеевна, и чтобы поскорее сменить неприятную тему, спросила у отца:

- Папенька, так как же коньки, ты мне поможешь их сыскать?

- Для Зеркальщика стараешься? – усмехнулся Алексей Петрович, принимаясь за мятный отвар, коий прописал лекарь для укрепления сил душевных и телесных.

- Виданное ли дело, девице дарить подарок мужчине! - опять вскинулась Софья Васильевна, но потом вздохнула и добавила раздумчиво:

- А впрочем, в новогодние-то праздники никаких пересудов дары не вызовут.

- Вот и славно! – Варенька хлопнула в ладоши. – Так Вы мне поможете, батюшка?

- Куда же я денусь, - Алексей Петрович ущипнул дочь за щёчку, - ты же мне, егоза, жизни не дашь, пока своего не добьёшься. Сразу после ужина схожу к мастеру.

- И когда коньки будут готовы? – затаила дыхание Варвара Алексеевна.

- А тебе когда их вручить хотелось бы?

Барышня задумалась, прикусила губку. Конечно, страсть как хотелось принести подарок уже завтра, начать утро служебное с приятного сюрприза, но ведь коньки смастерить – не пряник испечь, на них, чай, времени-то поболе требуется.

- Очень хотелось бы их прямо завтра подарить, - вздохнула девушка, комкая салфетку, - но я же понимаю, что их делать долго. Да и заказов у мастера, поди, много.

- Завтра так завтра, - усмехнулся Алексей Петрович, поднимаясь из-за стола и церемонно целуя руку супруге. – Благодарствую, Софьюшка, за прекрасный ужин. Клавдея наша превзошла сегодня саму себя!

После ухода папеньки дочки тоже не стали засиживаться за столом, разноцветными бабочками вспорхнули, торопливо прощебетали слова благодарности за вкусный ужин и улетели к себе. Точнее, Варенька отправилась к себе, а сестрицы двинулись следом.

- Ну, давай, сестрица, рассказывай, каков твой дознаватель из себя? – Юленька кинулась на кровать, жадно пожирая глазами сестру.

- Не, лучше расскажи, видала ли ты какие-нито чародейства? – выпалила Аннушка, подбегая к зеркалу и кокетливо взбивая волосы у висков.

Варенька закружилась по комнате, раскинув руки, обняла Аннушку и вместе с ней рухнула на кровать рядом с Юленькой. Несколько минут в комнате царили визг и возня, потом барышни утихомирились, Варвара Алексеевна приподнялась на локте и принялась рассказывать, наслаждаясь тем, что, пожалуй, впервые в жизни сестрицы слушают её затаив дыхание и не перебивая.

- Как шрам на щеке?! – воскликнула Юленька, брезгливо поджав губы.

- Заклинание не смог развеять? – протянула разочарованно Аннушка. – Ну во-о-от, а я-то думала, он маг всемогущий.

- Всемогущий только Бог, - отрезала Варенька, обидевшись на сестёр. – А Всеволод Алёнович хоть и самый лучший, а всё же человек.

- Отчество у него какое чудное, - фыркнула старшая сестрица, перекатываясь на бок. – Это как же у него батюшку звали?

- Это маменькино имя, дурёха, - фыркнула Варенька.

- Так у него ещё и папеньки нету? – Аннушка наморщила нос. – Он что же, из байстрюков? Рождён вне брака?

Варвара Алексеевна хотела возразить, но смешалась. Имя-то своего отца Всеволод ей называл, а вот о том, венчаные были его родители или нет, промолчал. Да и какая по большому счёту разница, провёл отец матушку к алтарю или мимо алтаря, Всеволод Алёнович в любом случае очень и очень достойный человек! И вообще, сын за отца не ответчик, так-то.

Однако сестрицы расценили молчание девушки по-своему.

-Байстрюк, - припечатала Аннушка, а Юленька добавила, покачав головой:

- Какой ужас!

- Зато понятно, откуда у него дар Зеркальщика, - младшая барышня Изюмова закружилась по комнате. – Это клеймо, навроде тех, что на каторжных ставят. Метка, что он рождён вне брака. Я в книге читала, что у всех внебрачных такие метки есть, чтобы приличные люди от них подальше держа…

Пущенная сестрицыной рукой подушечка прилетела Аннушке прямо в грудь.

- Замолчи, - припечатала Варенька и с чувством добавила, - дура!

Младшенькая повлажнела глазами и посмотрела на старшую сестру в немом вопле о помощи, но Юленька неожиданно встала на сторону Варвары Алексеевны.

- Варенька права, Аннушка. Не большого ума люди подобные глупости писали. Те же, кто сии гадости разносит, и вовсе глупы безмерно. Александр Сергеевич, весьма почтенный человек и талантливый художник, тоже даром Зеркальщика наделён, а в законности и благородстве его происхождения самые завзятые сплетники ни за что не усомнятся. Так что, сестрица, прежде чем чужие гадости разносить, подумай как следует.

Аннушка хлюпнула носом, смахнула выступившие слёзки и широко улыбнулась:

- Ладно, сестрицы, признаю, неправа была. Может, не так и плох этот Зеркальщик. А даже если и байстрюк, что с того? Сказывают, - голос барышни перешёл на таинственный шёпот, - самого наследника воспитатель тоже вне брака рождён.

- Аннушка! – воскликнула Юленька и сжала виски. – Нет, это немыслимо! Наказание какое-то, а не сестра, честное слово! Под суд из-за неё пойдём.

- Не гневайся, Юленька, - Аннушка, погладила сестрицу по руке, льстиво заглянула в глаза. – Девочки, давайте лучше на женихов гадать!

Как всегда при упоминании женихов со старшей барышни Изюмовой слетела вся хандра и гнев. Барышня расцвела улыбкой, одёрнула платье и азартно блеснула глазами:

- И то правда. Начнём воск топить.

Варенька все гадания почитала за баловство, но от участия в них никогда не отказывалась. А что, забавно, весело, да и любопытно: а вдруг, какое предсказание и правда сбудется?

Барышни весело топили воск, с заливистым смехом пытаясь истолковать получившиеся фигуры. У Юленьки всё время выходило что-то такое большое и кудрявое, предвещающее богатство и веселье, из рук Аннушки, словно из рога изобилия, сыпались то сердца, то что-то вроде крылатых мальчишек, то ещё что-нибудь такое же амурное. А вот у Вареньки снова и снова выходило зеркало.