Конец времен

ГЛАВА 24

— Где пройдет операция? — спрашивает Раффи.

— В обители, — отвечает Иосия. — Лейла под стражей. Она не может сбежать, но мне под силу провести тебя к ней тайком.

— Лети, я догоню, — произносит Раффи, расстегивая тренчкот.

— Мне лучше пойти с тобой, — говорю я.

— Нельзя. — Он снимает одежду вместе с рюкзаком, к которому привязан сверток с крыльями, и надевает последний задом наперед, надежно закрепляя ремни. Любой другой выглядел бы глупо, но только не Раффи: рюкзак, словно армейский вещмешок, отлично смотрится на его широкой груди.

— А кто тебе спину прикроет?

Раффи наклоняется вперед, упираясь руками в колени, и расправляет крылья, как человек, разминающий затекшие конечности.

— С этим справится Иосия. Для тебя там слишком опасно. Позаботься пока о семье.

Меня осеняет:

— Вдруг Лейла поможет Пейдж? — Мне ненавистно просить об этом, но если у Дока перелом, к кому нам ещё обращаться?

— Если со мной все пройдет гладко, посмотрим, что можно сделать.

— Времени у Пейдж не больше твоего.

— Безопасней сначала узнать, достойна ли Лейла доверия.

Он прав, но меня раздирают сомнения. Наконец я киваю.

— А что же твой меч?

— Я не смогу с ним лететь, раз он меня не принимает. А чтобы принял, я должен вернуть свои крылья. Приглядишь за ним до моего возвращения?

Я снова киваю, в груди разливается тепло.

— Так ты вернешься?

Он смотрит на меня с сожалением.

В силу обстоятельств мы уже разделялись, но в этот самый момент все похоже на расставание. Раффи вот-вот вернется в ангельский мир. И когда это случится, он забудет о дочери человеческой, с которой провел несколько дней. Он дал мне понять, что нас ничего не ждет.

— Это прощание? — спрашиваю я.

Он кивает.

Мы смотрим друг другу в глаза. Я, как обычно, понятия не имею, о чем он думает. Могу предположить, но это будут мои фантазии.

Он наклоняется ближе и застывает на расстоянии поцелуя. Я прикрываю глаза, изнывая от предвкушения.

Он накрывает мой рот своим, и тепло его губ разжигает огонь в груди, а затем внизу живота.

Время замирает, я забываю обо всем — конце света, врагах, слежке, монстрах в ночи.

Все, что я чувствую — поцелуй.

Все, кем являюсь — девочкой Раффи.

Затем он отстраняется.

Прижимает свой лоб к моему, и я чувствую соленые капли на своих ресницах.

— Ты вернешь свои крылья. — Я сглатываю, и говорю быстрее, пока мой голос не дрогнул: — Станешь Посланником, и все последуют за тобой как за лидером. Ты отведешь ангелов домой, прочь из этого мира. Обещай, что после победы на выборах, ты заберешь их отсюда, подальше от нас.

— Этот пост получить не просто, но поверь, я сделаю все возможное, чтобы ангелы покинули землю.

И первым уйдет он.

Я снова сглатываю.

Мы стоим так еще немного, вдыхая один воздух.

Поднимается ветер, и, кажется, кроме нас, никого больше нет на свете.

Раффи выпрямляется.

— Дело не в том, чего я хочу или в чем нуждаюсь. Сама суть моего мироздания вот-вот разлетится на части. Я не могу позволить такому случиться.

— Я и не прошу, — говорю я, обхватив себя руками. — Для моего народа ты тоже последний шанс. Если возьмешь контроль и вернешь ангелов туда, откуда они пришли, мой мир, как и твой, будет спасен.

Но тебя рядом не будет.

Я всхлипываю.

Раффи печально качает головой:

— Так мы живем, Пенрин. Мы солдаты. Легендарные воины, готовые приносить легендарные жертвы. Мы не задаем вопросов. И выбора мы не имеем. — Он говорит это, словно мантру; старый обет, повторенный тысячу раз.

Он неохотно и вместе с тем решительно отстраняет меня от себя.

Убирает волосы с моего лица, поглаживает щеку, рассматривает черты моего лица, будто пытается их запомнить. Легкая улыбка касается его губ.

Он опускает руку, поворачивается спиной и взмывает вверх.

Я зажимаю ладонью рот, чтобы не выкрикнуть его имя.

Октябрьский ветер треплет мои волосы. Брошенные и заплутавшие, в небе кружат листья.