Во имя Жизни (СИ)

Я в ответ кивнул, принимая эти слова. В общем-то, никто не обещал, что будет легко, но самое сложное уже позади. А дальше… может, у меня что-то не так с головой, но предстоящие «мучений» я предвкушал почти с восторгом. Лишь бы забрать её с этой Марины, а там как-нибудь разберёмся.

— А что за история вышла у тебя и этого Саблезубого? — полюбопытствовал я, желая раз и навсегда окончательно закрыть вопрос с этими «Бойцовыми котами». Отец окинул меня задумчивым взглядом и, хмыкнув, качнул головой.

— Неважно. Это давняя история, пусть в прошлом и остаётся. И вообще, не сбивай меня с мысли; Юнаро — это ещё не главное.

— Вот сейчас уже совершенно не понял, — искренне хмыкнул я.

— Как я уже говорил, я — упёртый солдафон. Что «бытие определяет сознание», конечно, сомнительное оправдание, но отрицать очевидное всё-таки глупо. Не знаю уж, когда именно я вбил себе в голову, что вы все должны предпочесть военную карьеру всему прочему. Более того, до недавнего времени я этого за собой даже не замечал, а действительно искренне считал, что оставляю вам полную свободу выбора. С остальными всё получилось как-то само собой, без конфликтов, а вот перед тобой я здорово виноват за собственное отношение. Любой нормальный отец должен бы был гордиться таким сыном, а я… В общем, конечно, я со своими осознаниями и признаниями опоздал лет на пятнадцать, и сейчас тебе моя поддержка вместе с одобрением и прочим до лампочки, но всё равно — прости. Я очень тобой горжусь, сын.

— Ты не прав, — упрямо возразил я.

— Опять? — иронично усмехнулся он. — Вещай. Я нынче полон раскаяния и готов признать все свои ошибки оптом.

— Про лампочку не прав, — улыбнулся я в ответ. Сам удивился, насколько мне вдруг стало легче жить после этих его слов. Как будто с плеч свалилась огромная и безумно тяжёлая скала, целый астероид. Я и не думал, что его одобрение так много для меня значит! Как будто именно его я столько лет ждал, и, может быть, именно из-за этого ожидания сумел достичь всего, чего достиг… — Мне это очень важно. Спасибо.

— Не повезло тебе со мной, сынище, — вздохнул он, обнимая меня за плечи.

— Да ладно, это у тебя сейчас до неприличия обострилось чувство вины, пройдёт, — хмыкнул я. — В конце концов, всё могло быть гораздо хуже. Например, ты мог регулярно проводить со мной душеспасительные беседы о недопустимости подобного морального облика, — предположил я. Картина при этом представилась сюрреалистическая. Отец рядом фыркнул от смеха; он тоже никогда не жаловался на отсутствие воображения. — И, раз уж у нас зашла речь о степени вины и ответственности, я тоже должен перед тобой извиниться за эту историю. Не думал, что так всё получится, и уж точно не ожидал, что мама с тобой поругается.

— А вот за это мне в пору тебя не прощать, а благодарить, — огорошил меня отец и спокойно пояснил в ответ на мой полный недоумения взгляд. — К хорошему быстро привыкаешь, и очень быстро перестаёшь по-настоящему ценить. А с вашей мамой… Я даже не осознавал, насколько многое она для меня значит и как много она для меня сделала в жизни. Причём именно лично для меня, не для семьи и чего-то ещё. Я просто настолько привык, что она всегда рядом, всегда поймёт и поддержит, что никогда не задумывался, что бы было, если бы её не было. Даже не потому что ушла бы, а если бы я просто её не встретил. А тут я очень отчётливо понял, что в таком случае просто не дожил бы до своих лет: или спился бы к чертям, или, того хлеще, сам себе бы мозги выжег.

— А ты не перегибаешь? — озадаченно хмыкнул я. Уж очень радикальный был вывод.

— У меня, Вань, очень насыщенная биография, — он медленно качнул головой. — Даже если бы мне по каким-то причинам посчастливилось выжить там, где меня заставляла шевелиться и не опускать руки только мысль, что дома меня ждёт Леська с детьми, это всё была бы ерунда по сравнению с жизнью на гражданке после. Человеческая психика способна переварить очень многое, но у каждого есть своя «точка невозвращения». Я такого навидался в жизни, врагу не пожелаешь, но всё это прошло удивительно легко, стороной. До недавнего времени я самонадеянно полагал, что это — моя личная заслуга, и вообще — круче только горы. Очень познавательно, когда всю твою самонадеянность жизнь просто и грубо разбивает о твою же собственную голову. Оказывается, собственную «точку невозвращения» я прошёл уже очень, очень давно, и все эти годы жил и прекрасно себя чувствовал только потому, что рядом со мной была эта женщина. Дома мне никогда не снились кошмары. Я никогда не просыпался от… а, впрочем, чёрт с ним. Что-то меня уже понесло, не забивай голову. Это я так, с перепугу и от избытка впечатлений, — усмехнулся он.

— Очень познавательно, — возразил я. — Зато теперь мне понятно, что этот Авдеев имел в виду, когда про демонов говорил.

— Когда? — вопросительно вскинул брови отец.

— Когда вы с мамой… отношения выясняли, — на этом месте я не удержался от улыбки. — Он сказал, что ты совершенно неадекватен, что вас сейчас лучше всего оттуда увести, и что «у всех свои демоны и свои способы борьбы с ними». Я теперь понял, что он имел в виду.

— Я всегда говорил, что Сашка — очень умный мужик, — хмыкнул он. — Насчёт неадекватности особенно точно было. Я и сейчас тоже… не вполне. Чёрт, я три недели почти не спал, тут сложно сохранить здравость рассудка! Короче, закрыли тему. Я всё осознал, выводы сделал, а дальше уже начинается ненужное самокопание и размазывание соплей.

— Па, слушай, я вот ещё чего не понял, — я без возражений сменил тему. — А зачем ты с прошением о помиловании обращался? Не проще было воспользоваться какими-то связями?

— Я связями и воспользовался, чтобы его подать, — усмехнулся отец. — Вань, я, конечно, очень многое могу, но тоже не всемогущ. Легальный способ вытащить приговорённого заключённого из тюрьмы, когда он туда уже попал, только один. Вот если бы я начал суетиться до того, как Сёмка её туда упаковал, шансы были, а так…

— А почему Семён так на неё взъелся? Он вроде никогда особой щепетильностью не страдал, здесь же у меня сложилось впечатление, что он за что-то сильно её не любит.

— Это легко объяснимо, — пожал плечами он. — У него при ловле котов трое однокашников погибло, причём один, как я понял, именно из-за твоей зазнобы. Так что я даже не представляю, как вы с ним мириться будете! Это более чем личное; а они ещё и подраться в процессе задержания успели, причём твоя кошка умудрилась брату неплохо навалять.

— М-да, — растерянно протянул я. — Боюсь, при таком раскладе Семён нескоро отойдёт. Как он умудрился-то? Что, совсем форму растерял от семейной жизни? У Юны, конечно, техника отличная, и опыт чувствуется; но и брат, когда последний раз соглашался со мной кулаками помахать, был весьма неплох!

— Я-то откуда знаю, на чём там его семейная жизнь сказывается? — ухмыльнулся отец. — Я тебе факты говорю, я же записи с камер смотрел. Она действительно сломала ему нос и несколько раз весьма душевно приложила, пока остальные не очухались. Мне кажется, он просто не ожидал нападения, только и всего. Хотя, конечно, это весьма слабое оправдание, и характеризует оно твоего брата как бойца не с лучшей стороны. Но административная работа, она вообще-то не очень способствует сохранению отличной боевой подготовки. Да не заморачивайся ты пока на эту тему, уж как-нибудь помирятся. Или не помирятся, — философски хмыкнул он.

— Надеюсь, сейчас, с маминым возвращением, он хотя бы с Рури для помирится! — отмахнулся я.

— А что, они успели поругаться?

— Со слов Володьки, она очень обиделась за маму и проявила женскую солидарность во всей её бессмысленности и беспощадности. А ты не в курсе?

— Вань, я дома за это время не появлялся; как-то не хотелось своей злобной пьяной рожей пугать детей. Ромка, конечно, сослан к бабушке, но там же ещё мелкие остались, — ухмыльнулся он. — Завтра поедем.

— Да, кстати, о детях! — опомнился я. — Поздравляю.

— С чем? — удивлённо вскинул брови отец.

— Ну как же? С грядущим появлением у меня ещё одной сестры. Погоди, ты что, не в курсе?!

— Кто-то, определённо, по заднице получит, — проворчал он. — Знал бы, за шкирку домой приволок! Тоже мне, удумала…

— Похоже, я испортил маме сюрприз, — усмехнулся я.

— Ничего, считай, он удался! — поморщился генерал. — Большим придурком я себя, пожалуй, никогда не чувствовал.

Я сочувственно хмыкнул, и мы оба замолчали. В этот момент дверь приоткрылась, и мама опасливо заглянула внутрь.

— Мальчики, вы поговорили? Я не помешаю?

— Заходи-заходи, — многообещающе улыбнулся отец. — Ты как раз вовремя. Ну и когда же ты планировала поделиться со мной новостями? — недовольно, даже почти с угрозой поинтересовался он, сгребая её свободной рукой в охапку, когда супруга опрометчиво оказалась в зоне досягаемости.

— Какими новостями? — искренне удивилась она.

— Что ты мне семейные разборки устроила, будучи беременной, — проворчал отец.

— Что, Вань, проболтался? — насмешливо покосилась на меня родительница.

— Так я же не знал, что это секрет, — я растерянно пожал плечами. — Ты бы хоть предупредила!

— Да я не собиралась особо конспирироваться, — с некоторым смущением призналась она, прижимаясь к боку мужа и обнимая его обеими руками. — Сама поздно поняла, решила ещё недельку подождать и рассказать, когда уже будет ясно, кто именно. Потом с Ванькой эта неприятность случилась, и я поняла, что если сейчас тебе расскажу, ты меня в лучшем случае запрёшь в соседней палате под надёжным присмотром, а, скорее, домой сплавишь, чтобы не нервничала, а я бы при таком раскладе нервничала ещё сильнее. А потом уже вообще не до новостей было. Да ты не волнуйся, меня Ванька буквально вчера к врачу возил, всё хорошо.

— Это тебе очень повезло, — хмыкнул он. — А то я бы сам с тобой что-нибудь нехорошее сделал. Посадил под домашний арест, например.

— Ишь, развоевался! — насмешливо улыбнулась мама, шутливо ткнув его кулачком в бок. — Вы хоть чай-то заварили, или только разговоры разговаривали?

— Мам, я думаю, чай стоит немного перенести, — переглянувшись с отцом, проговорил я. — Во-первых, все устали, а, во-вторых…

— А, во-вторых, тебе хочется поскорее забрать девушку оттуда, где она находится, — перебила меня мама. — Извини, я не сообразила. Ты прямо сейчас поедешь?

— Ну да, чего откладывать. Пойду арендую какую-нибудь посудину пошустрее, и полечу. Сейчас вот только, переоденусь, — добавил я, вставая.

— Напрасно, тебе очень идёт. Представляешь, приедешь ты к своей красавице весь такой парадный — в белой рубашке, в пиджаке…

— …Мятый, как будто меня кто-то жевал всю дорогу, — насмешливо добавил я. — Нет, спасибо, лучше я как-нибудь поскромнее.

— Зануда, — печально вздохнула мама.

— Удачи тебе с твоей кошкой, — задумчиво хмыкнул отец.

— Спасибо. Думаю, удача мне очень пригодится.

Юнаро.

Никогда не думала, что меня настолько сильно может утомлять монотонность бытия. Казалось бы, на той же Гайтаре моя жизнь не отличалась повышенным разнообразием и увлекательностью, но там я почему-то на этом не зацикливалась, а здесь отсутствие каких-то новостей и событий воспринималось очень тяжело, навевало уныние и оказывало отупляющее воздействие.