В объятьях льда

Глава 12

Джаду стоило бы оттолкнуть её руку, но нет.

— Пока мы находились под действием Джакса, он влиял на нас: выгорало человеческое начало, естественный страх перед убийством. Мы превращались в идеально запрограммированных солдат, не потерявших, тем не менее, способности мыслить ясно.

Джакс изменял их представления о том, что хорошо и что плохо, делил мир на чёрное и белое, вычёркивая из диапазона полутона.

— Как долго ты принимал его, Джад? — взволнованно спросила Бренна. — Эффект может быть длительным.

— Год, — ответил Джад, удивляясь, что она не сбежала, услышав, что у него руки по локоть в крови. — Полагаю, мне ничего не грозит. Мой мозг не успел измениться окончательно.

Как это случилось со Стрелами старшего поколения. В них жила настоящая тьма. Они превратились в смертоносные машины, которые с непоколебимой решительностью следовали воле тех, кто их направлял.

— Всего год. — Приподнявшись, Бренна вцепилась в свитер Джада на уровне сердца. — Сколько лет ты провёл в отряде Стрел?

Он обнаружил, что развёл ноги, позволив ей встать между коленей. Ещё одно движение, и его руки лягут поверх мягких изгибов бёдер. Побороть искушение помогли неприятные воспоминания.

— С восемнадцати до двадцати шести. Восемь лет.

Но тренировать его начали с десяти — с того дня, как он впервые убил.

Бренна разжала пальцы и, подняв руку, провела тыльной стороной ладони по скуле Джада. Он встретил её взгляд и застыл, не первый раз заворожённый пронзительно-голубыми искрами в радужке, вокруг зрачков. Джад никогда не воспринимал их как шрам, но как символ её внутренней силы. Большинство людей, чей мозг так жестоко взломали, не смогли выкарабкаться.

— Но как… — начала Бренна, опустив руку ему на плечо. — Как тебе удалось избежать воздействия наркотика в дальнейшем?

Ласковое прикосновение к скуле спровоцировало диссонанс, но боль была незначительной, легко терпимой для человека, тренированного не ломаться даже под нечеловеческими пытками.

— Спустя семь месяцев после начала приёма, я понял, каким образом он меняет меня. — Джад отдавал себе отчёт, что его кураторы не удовлетворят простую просьбу об отмене препарата. Не тогда, когда Джакс обеспечивал им полностью покорную и чрезвычайно смертоносную армию. — У меня необычные способности, не вписывающиеся в конкретную категорию.

Бренна ничего не знала о них. Если бы она попыталась разобраться в его Тк-даре, отнесла бы его к той же группе, что и Сантано Энрике — «клике убийц». Безусловно, Джад решил держать её на расстоянии, но не хотел, чтобы Бренна воспринимала его в подобном ключе. Голову пронзило болью — диссонанс перешёл на следующую стадию.

— Таким образом, никто не мог с точностью оценить моё состояние.

Потянувшись, Бренна убрала прядь волос с его лба. Её кожа показалась Джаду очень нежной, отличной от его.

— Ты им врал.

— Да. Будучи под Джаксом, я начал преднамеренно совершать ошибки. — Например, не вкладывал в психический удар достаточной силы, чтобы вызвать смерть или нанести определённые повреждения, которые предполагались по инструкции. — Потом я сказал, что вижу сны.

— Сны? — Бренна нахмурилась. — Что не так с тем, что тебе снятся сны?

— Пси не видят снов.

Наличие сновидений расценивается как изъян. В детстве Джад видел сны. Но то, что ему снилось во взрослой жизни, не похожи на то, что ему снилось тогда, до того, как его жестокие способности пробудились к жизни.

Пальцы Бренны впились в его плечо.

— Несвободны даже во сне.

— Да.

Ему захотелось коснуться её волос, мягких и шелковистых на вид. Диссонанс вновь усилился, но боль не шла ни в какое сравнение с той, которой его подвергали в детстве, когда в возрасте десяти лет он поступил на попечение тренеров подразделения. Они прикрепляли модифицированные электроды к наиболее чувствительным местам тела, связывали подопечного и приступали к очередному уроку о том, что такое боль. У Джада ушла неделя на то, чтобы научиться не кричать; ещё пять — чтобы не терять сознание. К одиннадцати годам он мог спокойно смотреть, как ломают его руку, и никак не реагировать.

— Мой план сработал — Джакс мне больше не давали.

И прекратили давать наркотик ещё нескольким бойцам со схожими способностями. Интересно, что никто из них потом не просил возобновить приём препарата.

— Ты представить себе не можешь, как я рада это слышать.

Погружённый в свои мысли, Джад не ответил.

— Ты очень пристально смотришь, — упрекнула его Бренна минутой позже, слегка покраснев.

— Извини. — В свете огня от лаз-камина её кожа казалась мягкой и бархатистой, волосы отливали золотом, а глаза светились внутренним светом. — Но ты тоже.

Щёки Бренны заалели ярче.

— Ничего не могу поделать. Ты красавчик, само совершенство.

Не такие слова Джад ожидал услышать, и не был уверен, что вообще хотел бы их слышать.

— Тебя привлекает совершенство? — Джад не был тщеславным. Когда проходил подготовку, ему говорили, что черты его лица обладают уникальной симметрией, а это считается привлекательным для представителей рас людей и Веров и, следовательно, может быть им использовано в служебных целях. Однако Джад не внял совету — этот путь мог завести его слишком далеко.

Бренна рассмеялась глубоким хрипловатым смехом.

— Нет, я не придаю мужской красоте большого значения. Иначе у Тая были бы все шансы подцепить меня в старших классах.

Джад воспроизвёл в памяти лицо молодого волка: густые прямые чёрные волосы, высокие скулы, здоровая смуглая кожа, чуть раскосые глаза цвета морской волны. Таковы были составляющие к портрету, который Бренна считала соблазнительным для женщин. Красивым. Ладони сжались в кулаки.

— Зачем ты меня разглядываешь, если не находишь привлекательным?

— Я этого не говорила, — голос Бренны стал серьёзнее, в нём послышалось желание. — Если бы дело было только во внешности, ты не произвёл бы на меня столь сильное впечатление. У тебя волевой подбородок, тело солдата и образ мыслей охотника, в твоих глазах таится опасность. Всё это, мой дорогой Пси, — прошептала она, — делает тебя таким восхитительным и сексуальным, что мне хочется облизать тебя с головы до ног.

После её признания в комнате повисла столь глубокая тишина, что Джад мог слышать шёпот ветра за стенами хижины. Потом алый румянец на щеках Бренны сменился пурпурным.

— Боже мой. Не могу поверить, что я сказала это вслух. — Джад тоже. Он настолько не ожидал, что обладает в её глазах такой притягательностью, что лишился дара речи. Оцепенел. Даже диссонанс смолк, по счастью, посчитав его реакцию формой полного отсутствия эмоций. — Скажи что-нибудь. — Рука Бренны на его плече сжалась в кулак.

Только усилием воли Джад заставил себя выдавить:

— Не знаю, что сказать.

— Обычно я не делаю мужчинам подобных признаний, — она нахмурилась. — Ты уверен, что не используешь на мне свои Пси-способности?

— Я бы никогда не нарушил этой этической нормы, — тон Джада стал холодным от подобного предположения.

Бренна стукнула его по плечу.

— Я пошутила, идиот! — Румянец исчез, на губах Бренны заиграла лёгкая дразнящая улыбка. — Ты не знаешь, что со мной делать, не так ли?

Признать это казалось плохой идеей.

— Если бы ты была мужчиной, я бы просто наподдал тебе хорошенько и вышвырнул отсюда. Но поскольку ты не мужчина, у меня нет здравых идей, как избавиться от тебя.

— Это я и имела в виду, — сказала она, продолжая улыбаться. — Можно задать вопрос?

Сейчас он был её персональной Стрелой.

— Задавай.

— Ты не хотел бы… — она помедлила. — На самом деле, не думаю, что у меня хватит храбрости.

— Не хотел бы что?

— Забудь, что я сказала. — Бренна выпрямилась на ноги и провела рукой по волосам, взъерошив короткие прядки.

Не вставая, Джад коснулся её ноги, чувствительного места под коленкой. Это лёгкое движение с новой силой перезапустило диссонанс и повергло Бренну в ступор. И Джад знал почему. Согласно его исследованиям языка тела, прикосновение относилось к разряду интимных. Большинство женщин принимают подобные проявления внимания только от близких.

— Скажи.

Бренна глянула на него сверху вниз — лицо её было непроницаемым.

— Ты же Пси. Догадайся сам, включи логику. — С этими словами она стряхнула с себя его руку и направилась к кухне. — Хочешь кофе?

Джад переместился так, чтобы видеть её.

— Да.

Кофе не входил в рацион Пси, но Джад привык к нему после того, как сбежал.

Пока Бренна готовила кофе, он делал то, что она сказала: прокручивал в памяти их диалог. Дело бы шло быстрее, не отвлекайся он, наблюдая, как с чисто женской хозяйственностью Бренна двигалась на кухне в паре метров от него. Покачивая бёдрами, она…

— Не хотел бы я облизать женщину с головы до ног?

— Ну, я бы поставила вопрос несколько иначе, — её голос звучал выше, чем обычно. — Но, в общем, да.

— Тебя, — ответил он. Джад больше не мог врать. — Меня влечёт к тебе.

— О. — Её грудь поднялась с глубоким, рваным вздохом. — По тебе не скажешь.

Отнюдь. Если бы она только знала, как он смотрит на неё, когда она не видит, не сомневалась бы в силе его реакции.

— Потому что это неважно, — сказал Джад. — Это ничего не меняет.

— Лжец. — Она, не мигая, смотрела на него. — Другие Пси не чувствуют желания.

— Это самый большой изъян в моём Безмолвии, — сознался Джад, ей и себе. — Изъян, который я намерен устранить.

Единственное, что он не мог понять, почему дефект появился так скоро, ведь только вчера Джад исправил все нарушения. Не должно было возникнуть никакой реакции на соблазнительное тело Бренны.

— И что тогда? Ты забудешь о своём влечении?

— Да.

Сверкая глазами, она отвернулась от Джада и вернулась к приготовлению кофе.

— Помнишь, я составляла список твоих качеств? Мне следовало добавить туда «упёртый».

Её злость восхищала Джада так же, как и проявления прочих чувств. Понимание этого подтолкнуло ещё на один роковой шаг ближе к краю непоправимого прорыва в Безмолвии. Боль диссонанса пронзила голову, и в этот раз он прислушался, потому что для него боль не была просто предупреждением держать свои эмоции под контролем, это предупреждение держать под контролем свои способности.

Его дар не был пассивным и не замкнётся внутри Джада, стоит ослабить железную хватку. Нет. Он вырвется наружу и будет рвать плоть и крушить нежные женские косточки.

— Тебе никогда не приходило в голову, — холодно поинтересовался Джад, понимая, что рушит все шансы быть с Бренной, — что твоё влечение ко мне — это лишь следствие того, что с тобой сделал Энрике?

На этот раз она, прервав приготовления на кухне, медленно подошла и в упор посмотрела на него.

— Что, чёрт побери, это должно значить?

Джад поднялся.

— Он был Пси. Я тоже. Он причинил тебе вред. Может, ты хочешь нивелировать негативный опыт позитивным.

На кулаках Бренны побелели костяшки, челюсти крепко сжались.

— В отличие от тебя, я не обдумываю каждое своё движение. Я действую, руководствуясь эмоциями.

Джад стоял к ней так близко, что практически мог чувствовать телепатические волны её гнева.