Во имя Жизни (СИ)

— Смешной ты, — задумчиво сообщила я и поспешила перевести тему, пока мужчина не заинтересовался, почему именно «смешной». На этот вопрос я и сама не знала ответа. — У тебя очень… необычная сестра. Она намного моложе?

— Всего на два года, а что?

— Кажется совсем девчонкой, ты неожиданно в сравнении с ней выглядишь гораздо старше и серьёзней, — честно созналась я. — Вы с ней очень похожи внешне, особенно без учёта её странной расцветки.

— Ну, она же такая не от рождения, — усмехнулся Барс. — А так да, в детстве почти как близнецы были, это потом уже я вытянулся. Варька хорошая, я думаю, вы найдёте общий язык. Более того, у вас, по-моему, нет шанса этого не сделать; она — мелкая, избалованная, но чертовски обаятельная язва, а знакомство с тобой приведёт её в восторг. Особенно если ты решишь поделиться с ней некоторыми фактами собственной биографии. Так, ну, собственно, вот мы и пришли. Добро пожаловать!

Пару минут мужчина потратил на то, чтобы показать мне квартиру. На взгляд человека, выросшего на Гайтаре и космических кораблях — более чем просторную; но, наверное, здесь это было не так уж удивительно.

Планировка была весьма простой. Лестница из коридора вела наверх, во второй ярус, который целиком занимал прекрасно оборудованный тренировочный зал с выделенным под душевую уголком. На первом уровне через единственную дверь из коридора можно было попасть во внушительных размеров почти квадратную гостиную, откуда прямо можно было пройти в просторную кухню, а слева и справа располагались две почти одинаковых спальни, каждая — с индивидуальной ванной комнатой.

— Собственно, на этом всё, — сообщил мужчина, водружая сумки на диван. — Одному слишком просторно, и я тут почти не жил, но когда ко мне дезертировала мама, здесь оказалось очень уютно.

— Здесь… Ты чего?! — растерянно ахнула я, потому что освобождённые руки Барс использовал для того, чтобы подхватить меня на руки.

— Не надо меня, пожалуйста, душить, — невозмутимо попросил он, и я поспешила ослабить хватку. От неожиданности и неустойчивости нового положения в пространстве я попыталась хоть как-то закрепиться за единственный более-менее устойчивый объект и несколько перестаралась. — Я же тебя предупреждал? Предупреждал, — весело хмыкнул мужчина, со мной в охапке проходя в спальню. — Теперь можно наконец-то реализовать задуманное. Меня посещала мысль с усыпанной лепестками цветов кроватью, но я решил от неё отказаться. Во-первых, это как-то пошло, а, во-вторых, мне кажется, это не очень удобно. В смысле, они же будут прилипать в самых неожиданных местах, лезть в нос, и вообще, может, у тебя аллергия.

— Аллергии нет, но я очень рада, что ты отказался от этой бредовой затеи, — я фыркнула от смеха, а мужчина тем временем опустился на колени рядом с кроватью и аккуратно меня на неё уложил, разглядывая со странной задумчивой улыбкой и одной рукой приобнимая за талию. Я повернулась набок, подпирая ладонью голову, и ответила ему вопросительным взглядом. — Ты сейчас ещё какую-то странную идею вспоминаешь?

— Нет, — Барс опёрся локтями о кровать, медленно очертил тыльной стороной ладони контур моего лица, коснулся кончиками пальцев губ и подбородка. Со всё той же удивительно осторожной лаской, со странным блеском в глазах, и как будто не замечая безобразного шрама. — Любуюсь. Странное ощущение, когда мечта сбывается в точности. Я столько раз представлял тебя на этом самом месте, что теперь никак не могу поверить в реальность происходящего.

— Да уж, с реальностью у меня тоже… не очень, — хмыкнула я в ответ, накрывая ладонью его колючую щёку. — Хотя я подобного представить не могла.

Для поцелуя мы потянулись друг к другу одновременно и как-то вдруг, едва ли не на полуслове. Желание разговаривать и шутить выветрилось мгновенно, само собой, вытесненное совсем другими стремлениями — быть рядом, быть ближе, быть одним целым. Мужчина мягко опрокинул меня на спину, ладонью прослеживая изгибы тела — по груди на талию к бёдрам, плавно и неторопливо. Обняв за плечи, я потянула его к себе. Движение моё было понято абсолютно правильно, и через пару мгновений в постели мы оказались уже вдвоём. А, может быть, не только в постели, но во всей галактике.

Каждое прикосновение, каждое ощущение, каждый взгляд и даже вдох были… удивительны. Как будто когда-то давно я ослепла, а теперь вдруг опять открывала для себя краски окружающего мира. Или, может быть, раньше я просто их не видела? Когда-то давно тоже были касания рук, были поцелуи, были объятья, даже желание и наслаждение были.

Не хватало только мелких штрихов, добавляющих происходящему даже не удовольствия — смысла.

Никогда прежде не было этого стремления отдать всю себя и раствориться в ощущениях. Этой трепетной нежности каждого прикосновения, дарящей чувство собственной лёгкости, невесомости, хрупкости и какой-то совершенно запредельной нужности — мы дышали друг другом, и без этого наши жизни, кажется, оборвались бы в то же мгновение. Этого зеркального лабиринта, в котором прикосновения и отклики на них сливались в единое ощущение, одно на двоих. Этого понимания друг друга с полувздоха, когда сиюминутные желания воплощались в реальность, не успев толком оформиться в мысль.

Граница между двух тел потерялась задолго до того момента, когда мужчина перекатился на спину, увлекая меня за собой, усаживая сверху и крепко сжимая мои бёдра, направляя и поддерживая. Его полный искреннего восхищения взгляд заставлял не только казаться — быть чем-то лучшим, совершенным, хоть немного отвечающим этому восторгу, а прикосновения горячих ладоней — забыть обо всём, оставшемся далеко за пределами нашей маленькой вселенной. И когда блаженная разрядка прокатилась по телу, окончательно смывая шелуху ненужных воспоминаний, я, не сдержав тихого стона, выгнулась в его руках, цепляясь за предплечья, будто боялась взлететь или вовсе исчезнуть.

После этого Барс как будто потерял над собой контроль, и нежная осторожность уступила место обжигающей страсти. Всем телом вжав меня в простыни, он хрипло шептал моё имя, называл ласковыми именами и рассказывал, как сильно я ему нужна. Мне было горячо и трудно дышать от одного только этого шёпота, а каждое новое сильное и резкое движение отдавалось где-то глубоко внутри вспышками удовольствия — отблесками грядущего взрыва. Я же не могла выдохнуть ни слова, всё моё существо сосредоточилось лишь на том, чтобы крепко сжимать плечи мужчины и, обхватив ногами его талию, раз за разом устремляться навстречу, пытаясь стать ещё ближе.

А потом горячая волна наслаждения смыла нас обоих, воплощая это последнее стремление в жизнь и заставляя окончательно забыть, что когда-то бесконечно давно нас было двое.

Последующие за возвращением в реальность ощущения тоже сложно было назвать обыденными и привычными. Я лежала на груди мужчины, прижавшись щекой к его плечу, и чувствовала растекающееся по всему телу сонное ленивое блаженство. Совершенно не хотелось шевелиться, а голова была ясной и пустой.

— Как я и думала, подозрения оказались беспочвенными, — задумчиво проговорила я, потому что вставать и что-то делать желания не было, но при этом не было и желания уснуть.

— Какие подозрения? — уточнил Барс, медленно и лениво поглаживавший меня по спине.

— Те самые. Я же говорила, пока ты не объяснил мотивы собственного желания держаться от меня на почтительном расстоянии, предположения были разнообразные. Например, что ты стесняешься из-за каких-то проблем со здоровьем, — хмыкнула я, а мужчина тихо засмеялся.

— Что я могу сказать? Логично, да.

Мы ещё немного полежали неподвижно, после чего Зуев осторожно перекатился по кровати, укладывая меня на спину, и навис сверху, опираясь на локоть и подпирая голову ладонью.

— Зато мои предположения оправдались, — иронично проговорил он, разглядывая меня с таким тёплым выражением в глазах, что я снова почувствовала себя… другой. Желанной, красивой, нужной и более настоящей, чем когда-либо ранее. И мне вдруг стало стыдно, причём почему-то не за несоответствие предложенному образу, а за попытки с ним спорить и сопротивляться.

— Какие именно? — уточнила я, медленно гладя его по плечу, груди, наслаждаясь прикосновением к обманчиво мягкой коже и ощущением спрятанной под ней силы. Внутри шевелились очень странные и непривычные мысли и чувства: нежность, желание каждое мгновение быть рядом, тепло и зашкаливающая все разумные пределы почти невменяемая радость. Удовольствие от осознания, что вот этот потрясающий мужчина — мой, и ничей больше, и, кажется, я уже не просто готова с этим смириться, а решительно настроена приложить максимум усилий, чтобы так и оставалось в дальнейшем. Может, Барсик рано обрадовался, и ревновать я его всё-таки буду?

— Что ты очень страстная женщина, — огорошил меня он с ленивой сытой улыбкой. — Зря ты состроила такую скептическую физиономию, недоверчивая моя. Я это сразу понял, ещё когда с тобой танцевал.

— Когда такое было? — растерянно уточнила я.

— А, да… Ты-то дралась, — он насмешливо наморщил нос и всё-таки пояснил. — Когда ты проверяла меня у Сая.

— Хм. Вот, значит, как, — я насмешливо вскинула брови. — То-то мне происходящее показалось довольно странным. А ты ещё и танцевать умеешь?

— К собственному стыду, да, — улыбнулся он.

— Почему же к стыду? Далеко не самое странное умение, — я слегка пожала плечами. — Мне только непонятно, когда ты успел этому научиться. До мордобоя?

— Во время, когда технику ставил, — отозвался мужчина. После чего ему, видимо, надоело разговаривать, и, накрыв свободной ладонью мою грудь, он с задумчивым видом склонился к моей шее, неторопливо, со вкусом её целуя. Возражать я не стала; запрокинув голову, обняла его за плечи и запустила пальцы свободной руки в волосы, лаская и заодно прижимая к себе покрепче.

Правда, всерьёз увлечься процессом мы не успели. Буквально через пару мгновений с порога раздался недовольный ворчливый мужской голос.

— Ну, кто бы сомневался, да. Его с собаками разыскивают, а он, естественно, первым делом по бабам!

Я от неожиданности дёрнулась, пытаясь вскинуться и посмотреть, что происходит, но меня не пустили. Барсик отреагировал с каким-то феноменальным спокойствием; глубоко тяжело вздохнул мне в шею, мягко коснулся губами ключицы, потом так же неторопливо, будто извиняясь, поцеловал в губы, и только после этого плавным ленивым движением перетёк в сидячее положение, загораживая меня от посетителя.

— Петрович, вот сейчас, для разнообразия, я готов с тобой поспорить и всерьёз разругаться. Что за паника на ровном месте?

— На ровном месте? Вань, ты бы хоть или меня, или Ирвина предупредил, что планируешь свалить на две недели! Тебе что, десять лет, что я должен причинами твоих прогулов интересоваться у родителей?! Или, хлеще того, из новостей узнавать! Идиота кусок, какого чёрта ты с Дилланом сцепился?! — продолжил возмущаться ворчливый посетитель.

На этом месте я не выдержала и села, обнимая мужчину за талию и выглядывая из-за его плеча. Уж очень мне было любопытно посмотреть на гениального тренера, который сделал из Барсика такого бойца и о котором я столько от него слышала. Признаться, первым моим желанием было потрясти головой и протереть глаза. Потом пришло предположение, что я ошибаюсь, и это какой-то другой Петрович. Очень маленького роста, — он едва доставал бы мне макушкой до плеча, — субтильного телосложения, сухонький, почти лысый, но зато — с пышными кустистыми бровями, он выглядел не то что несерьёзно, а даже почти смешно.