Агентство "Иллюзия". Возлюбленная для бастарда

Глава 4

Жизнь состоит из ритуалов. Мы сами даже не представляем, сколько ритуалов в день проводим – от размешивания сахара в чашке чая согласно правилам хорошего тона до ежедневной прогулки по одному и тому же маршруту.

Огромные, как витрины, окна ресторации показывали какой-то невероятный театр теней. Особый ритуал – продемонстрировать случайному прохожему, как велика в нашем мире разница сословий. Я всегда замираю на несколько мгновений, прежде чем присоединиться к этой ярмарке тщеславия. Это мой ритуал – вспомнить, кто я на самом деле, и что там, за дверью из стекла – моя сцена.

Шаг – и ты в совершенно другом мире.

Влиятельные, а главное, сказочно богатые посетители ресторации кичились своим состоянием, купаясь в роскоши, лениво демонстрируя свою пресыщенность. Легко можно было отличить охотниц за состоянием от дам, этим состоянием уже обзаведшихся и не решивших, на что еще его можно потратить. Компания молодых офицеров в стороне спускала отцовское наследство, играя в кретс. Кому-то фартило немного больше, кому-то меньше, но счастливчиком этого вечера можно смело объявлять крупье. Как и любого другого вечера, по моим наблюдениям. И словно заводные игрушки, в проходах юлой вертелись улыбчивые официанты.

Вдохнула полной грудью аромат свежих сплетен, уже затянувший помещение подобно табачному дыму в дешевом казино, и широко улыбнулась.

Мое появление привлекло всеобщее внимание. Даже без присутствия рядом заказчика.

Несмотря на пожелания Стейна, я остановилась на образе зеленоглазой блондинки, но оставила свои естественные формы – тщедушные девицы слишком обыденное явление, чтобы привлекать и удерживать внимание. Да и наряд выбрала яркий – длинное алое платье, облегающее фигуру, как вторая кожа.

У меня даже не возникло желания спрятать ликующую победную улыбку, когда на моей персоне скрестилось несколько заинтересованных взглядов. Как мужских, так и женских.

Вскинув подбородок, я важно проплыла мимо столика главных сплетниц города, уже шуршащих, как мыши в коробке шоколадных конфет, и прятавших недоумение за перьями вееров. Госпожа Дея Прет, устраивающая званые вечера раз в неделю, сравнялась цветом со своей мышиной шалью, стоило мне улыбнуться ее мужу, который в этот самый момент обсуждал дела с мистером в несуразной шляпе, которого я ранее не видела в столице. После одарила улыбкой мистера Крейстона – главного редактора столичного вестника, уже чувствуя в себе дар провидицы и словно воочию видя завтрашние заголовки “Коирского сплетника”. Махнула рукой какому-то молодому человеку, от неожиданности споткнувшемуся и едва не сбившему на ходу официанта с подносом.

И только после того, как собрала все возможные ниточки внимания, приблизилась к столику Бенджамина Стейна, по моему настоянию находившегося в небольших кабинках “для влюбленных”.

– Какое представление, – оценил Стейн, надев на лицо восхищенное выражение и даже клюнув мою руку в видимости поцелуя. – Можно было и обойтись без всего этого. Нас расчленили взглядами благодаря вам.

– Меня должны запомнить, мистер Стейн. О нас должны говорить, писать, шептаться, – доверительно поделилась я, запечатлев на его щеке поцелуй, едва Стейн снова выпрямился.

Кажется, он от меня такого не ожидал и, если бы не мои цепкие пальцы на его плече, точно бы отпрянул, испортив мне все представление. В зале кто-то пискнул, послышался щелчок аппарата папарацци. И как только умудрился протащить его сюда? Обычно в заведениях такого уровня душу из журналистов вытряхивали, чтобы после не случилось казусов. Но мне наличие доказательств даже на руку. Завтра же это фото будет на первых страницах “Сплетника”.

– По-моему, мы это с вами обсудили еще вчера, – напомнила я теневому принцу, едва он опустил полог тишины, чтобы охочие до сплетен гости ресторации не подслушивали наши разговоры. Пусть придумывают, человеческая фантазия порой способна на такое, что диву даешься. А сплетни в нашем деле работают на нас. – Чем больше о нас будут говорить, тем естественней будет мое появление при дворе после. Люди должны верить в наши чувства, – с придыханием заверила я, – а дворец жаждать встречи с девицей, пленившей самого Стейна. Согласитесь, как-то ненормально, если человек вашего положения притащит безродную собачонку и скажет королю – она будет с нами жить.

Бенджамин окинул меня взглядом, пропитанным скепсисом, как любовное послание духами.

– Я не афиширую свою личную жизнь, – недовольно уронил он, галантно подставляя мне стул и занимая место напротив.

– А журналисты об этом знают? – вскинув бровь, игриво поинтересовалась я, накрыв ладонью руку Бенджамина, едва успевшего присесть напротив. – Мисс Крейн, мисс Вейт, миссис Эйлон…

– Ладно, – прервал меня любвеобильный королевский бастард. – Допустим, вы правы.

– Конечно, права. Я профессионалка. И знаю, о чем говорю, – заметила я, оставив право выбора нашего ужина кавалеру.

Признаться, ужинать совершенно не хотелось. Меня пьянил азарт нового дела, постановка, где я снова играла главную роль. А еще магия. Кажется, я переборщила с расходом энергии на образ, стараясь довести его до идеала. Теперь немного опьянела, а завтра меня ждет похмелье. Издержки могущества.

– Хотелось бы верить, – проворчал Стейн наполняя мой бокал рубиновым напитком.

– На работе не пью, – тут же отрезала я. – Могу случайно не выдержать образ.

– Потрясающе, – не искря радостью и восторгом, заключил заказчик. – Вы и без того совершенно не выдержали моих пожеланий. Вероятно, ни единого!

О! Если бы ты знал, дорогой, какой красавицей я должна была явиться сюда, если бы не Сью, то не ворчал бы теперь.

– Если девушка будет типичной для вашего вкуса, то она вряд ли привлечет нужное нам внимание, – резонно заметила я. – Город и без того наводнили рыжие скелеты, вбившие себе в голову, что только так смогут привлечь ваше внимание. Боюсь, выдержав все ваши пожелания, я не очень-то выделюсь из этой толпы. А так, прошу заметить, завтра о новом увлечении лорда Стейна заговорит вся столица. К вечеру следующего дня о нас заговорит дворец. Сначала тихо и в альковах, а после…

Такие доводы пришлись по душе заказчику. По крайней мере, возмущаться перестал. А это, я так понимаю, добрый знак. Увы, по выражению лица лорда Стейна прочитать эмоции было так же просто, как глухому слушать арию. Потому с выводами спешить не стоило.

– И все девицы брачного возраста перекрасятся в блондинок и начнут толстеть, – хмыкнул Стейн, намекая на мои очень женственные, аппетитные формы.

Хотел задеть? Пф, между прочим, я ими горжусь. Это такие, как Стейн за мощами гоняются, а вот Алан когда заглядывает мне в декольте, забывает про все на свете. Даже почти спокойно воспринял новость о моем отъезде из города. В шутку обронил, что это отличная возможность насладиться последними месяцами свободы. Не верится, что совсем скоро мы поженимся.

Осталось только не влипнуть в какие-то неприятности из-за его высочества.

– По крайней мере, разгрузят госпитали, где этих девиц потом приводят в чувство, – улыбнулась я, сделав глоток виноградного сока. – Сожалею, мистер Стейн.

– Да уж. Очень надеюсь, что ваша затея оправдает возложенные на нее надежды. Иначе будет весьма неловко, когда я напомню о неустойке за неисполнение условия контракта…

– Весьма неловко будет, если окажется, что я лучше знаю ваши вкусы, чем вы сами, дорогой. Может, вы боитесь именно этого?

– Вы невыносимы! К слову, умению язвить вы специально где-то обучались?! – полюбопытствовал гроза всех мощей королевства.

– О, это мой врожденный талант, – пожала я плечами, пристрастившись к соку. – В любом случае вы сами меня выбрали. Настаивали на моей кандидатуре. Мне, к слову, до сих пор не совсем понятно почему. У нас работают лучшие иллюзионистки королевства. Любая смогла бы исполнить роль вашей возлюбленной.

– Но не каждая обладает достаточным уровнем профессионализма, мисс Уинли, – похвалил меня Стейн. – Признаюсь, меня впечатлило то, как вы защищали конфиденциальность и детали контракта. Учитывая, что рисковали вы… не побоюсь этого слова… головой!

Угу. Помню я, как меня пытались запугать, уговорить, подкупить… до сих пор мурашки вдоль позвоночника, стоит вспомнить тот ваш взгляд. Но вам об этом знать не стоит.

– Странно только одно – неужели маленькая афера мистер Краута стоила того, чтобы развернуть вокруг нее такую бурную деятельность. Он ведь просто представил невесту родителям, мечтающим его женить, – медленно проговорила я, вертя бокал в руках и поглядывая на расслабленно откинувшегося на спинку стула Стейна. – Или вы в тот вечер искали кого-то другого? За кого вы меня приняли, мистер Стейн?

Этот вопрос не давал мне покоя все это время. Но даже сейчас, глядя в синие с хитрым прищуром глаза, понимала – ответа мне не видать, как отпуска в “Иллюзии”. Хотя что-то подсказывало: вопрос я задала очень правильный. Даже во взгляде бастарда мелькнуло нечто… острое, внимательное, опасное.

– Это уже не имеет никакого значения, мисс Уинли.

– Вероятно, вы правы, – сдалась я. Действительно, разделаюсь с этим контрактом и даже вспоминать Стейна не буду. И все его тайны тоже. Но внутри предательски сверлил червячок разочарования. – К слову, вы не могли бы меня называть вымышленным именем. Не хотелось бы, чтобы мое настоящее имя даже случайно всплывало в этом деле. Если вы соизволили ознакомиться с биографией вашей новой любовницы.

– Возлюбленной, – поправил меня Бенджамин. – Мне не нравится слово “любовница”. От него несет вульгарщиной.

Какие мы нежные.

– Как вам будет угодно, – улыбнулась я.

– Рад, что мы достигли взаимопонимания, Адалинда Дерсон.

Сомневаюсь, что это так. Бенджамин Стейн что-то скрывал. И оставалось надеяться, что это “что-то” не испортит мне жизнь.

– К слову, что привело вас в "Иллюзию"? Сомневаюсь, что вы всю жизнь мечтали о подобной работе!

– Это долгая история, – попыталась я уйти от ответа. – И совершенно неинтересная.

– Ну, вы же желаете знать все о заказчике…

– Только для работы, мистер Стейн.

– Но все же мне необходимо понимать, кому я доверяю свои тайны, – эти слова были похожи на взмах шпаги перед дуэлью – показывая, на что годится ее лезвие. Мне напомнили, и кто здесь кто, и что свободы у меня ровно столько, сколько дозволено.

– Я сирота. Воспитывалась в приюте, кто родители – неизвестно, и моим билетом в жизнь стала магия иллюзии. Знать такими способностями не гордится, а для безродной сироты – это возможность. Я своей воспользовалась сполна.

– Что весьма похвально, – кивнул Стейн.

И в его взгляде мелькнуло что-то отдаленно напоминающее уважение.

Как бы он ни относился к моим способностям и таланту к выживанию – развивать тему у меня желания не было.

– Кажется, пришло время припудрить носик и пустить пару сплетен, – признаюсь, я просто улизнула и от своего временного возлюбленного, и от неудобного разговора.

Подарив еще одну улыбку лениво кивнувшему Стейну, я направилась в место, где рождаются и разрастаются сплетни, где перемываются кости всех, даже венценосных особ, где обсуждаются самые неудобные, даже неприличные в обществе темы – в дамскую комнату.