Каникулы на Эленмаре

— Не знаю, Аль, ничего не знаю! Пошли за стол, нас ждут.

— Подожди! — я попыталась ее задержать, но она уже выбежала в гостиную, нацепив на лицо дежурную улыбку.

— А вот и мы! Куда нам сесть? — запела на публику Хунька.

— Стасяк, сдвинси! Сдвинси в бок, тябе говорю, там усе сядитя, — привычно закомандовала Серафима Дормидонтовна, усаживая нас на диван к Погодину, — щас еще гостя подойдуть.

Двери в блок отъехали в сторону и вошли Беллимы, в сопровождении… тангира Элвэ!

— Черт! — шепотом простонала я, но Хунька прекрасно меня услышала.

— Верник, а что происходит? — вернула она мне мой вопрос.

— Ничего, Хунечка, абсолютно ничего! — с притворным весельем отозвалась я, — все прекрасно.

— Верник!

— Я не буду вредничать, как ты и честно тебе скажу. Мы с тангиром расстались несколько минут назад, договорившись о свидании и вот он уже заходит в наш блок со своей невестой!

— С кем?.. — скривилась Хунька.

— Ах, да! Ты же не знаешь. У эленмарцев почти все решает главная женщина рода — энфина. Так вот энфины Элвэ и Беллим договорились поженить Анвен и Дарина. Так доступно?

— Доступно… — задумалась подруга, поглядывая на вошедших.

Элвэ стоял позади Беллимов, но блондинистая эленмарка нарочно касалась его спиной, словно облокачивалась в поисках опоры и поддержки. Фингорм улыбался, показывая ровные белые зубы, и не сводил глаз с Хуни.

— Позер! — прошипела подруга, растягивая губы в подобии улыбки, — цирк! Чисто цирк, Аля! Все эленмарцы — лживые козлы!

— Не все, — сразу возразила я, — например мой дед — замечательный!

— Сдаюсь, сдаюсь! — не удержалась и улыбнулась более искренне Хуня.

— Проходитя, гостя дорогия! — запела баба Сима, подтверждая слова жестами, указав на пустующий диван, — Анюшку и Фенюшку знаю, а ты хто таков будяшь, добрай молодец? — спросила она у Элвэ.

— Анюшку и Фенюшку… — заржал Стасик, — жжет баба Сима!

— Это мой жених! — выпалила Анвен и победно посмотрела на меня.

— Вот ведь, ссс…. собака-девочка! — выругалась рядом сидящая Хунька.

— Жаних?!! — радостно воскликнула Серафима Дормидонтовна, окинув пару взглядом.

— Боюсь, информация преждевременная, — процедил тангир в ответ бабе Симе, но смотрел при этом на меня.

А я… Да, что я. Была неприятна вся эта ситуация, в целом. Особенно, возмущало то, что назначив свидание мне «леденец» преспокойно встретился с Беллимами и даже не постеснялся прийти в наш блок. Чертовы эленмарцы! Смотреть в бирюзу с золотыми искрами я не стала, отвернувшись к Стасу.

— Случилось что? — шепотом поинтересовался Погодин.

— Ничего существенного, — ответила ему.

И это было правдой, потому что ничего не начиналось, ничего не закончилось и значит, ничего существенного действительно не произошло. Подумаешь, мужчина, пять минут назад пригласивший на свидание, пришел в гости с невестой. С кем не бывает!

— Да, все уже решено! — не унималась Анвен, — понимаете, у нашей расы традиция — о браке договариваются старшие женщины рода. Поэтому наш обряд состоится!

Эленмарка схватила тангира за руку, а тот мягко, но настойчиво забрал ее у Анвен.

— Сейчас не время и не место это обсуждать! — сказал он строго, посмотрев на крошку Беллим.

— Анвен! — предостерег ее брат и только после этого она замолчала, поплотнее придвинувшись к Элвэ.

— Ну, хорошо, — проворковала эленмарка, — такие интимные вещи мы обсудим наедине.

И снова мне достался победный взгляд. Было ли обидно? Может самую малость, в основном, было неприятно. Конечно, я понимала, что Анвен играла на публику, но ведь и Дарин не сказал ей нет.

— Вы покамест разбиретися, а у нас и свои жаних с нявестай имеются! — не стала заострять на инциденте внимание мудрая староста всея Руси, — мой унучик Жофреюшка и яво Аюшка-лапушка. У нашай сямьи испакон вяков астерьянок-та не бывало, но больно уж девка хороша!

С этими словами Серафима Дормидонтовна, как заправский иллюзионист, извлекла из под импровизированного стола огромную бутыль с чем-то темно-вишневым.

— События отметять надобна, как у людев крященых полагаеться! Разлявай, нявестин брат! — баба Сима впихнула бутыль Фингорму в руки и указала на стаканы.

Тангир Элвэ пожирал меня взглядом, я же упорно отводила свой, отвлекаясь на разговоры с соседями.

— Что в бутылке? — спросила у бабушки Жофрея.

— Дак клюквяночка, ноняшнява урожая! С ног ня валит, в ей крепастя всяво абаротав сорок и будя! — подмигнула мне старушка, заставив призадуматься.

Все же не одни мы тут. Получается, земляне спаивают инопланетных гостей. А если организмы эленмарцев и астерийцев не воспринимают алкоголь?

— Аль, не переживай! — прошептал Погодин, словно прочитав мои мысли, — мы с ними в столовой из одних аппаратов еду берем. Выживут.

— Ну, гостя дорогия! — Дормидонтовна встала и подняла полнехонький стакан клюквянки, — уыпьем за мояво унучика Жофреюшку и яво нявесту!

Мы, разумеется, все встали. Эленмарцы повторили за нами.

— Ба, не вздумай! — о чем-то предупредил ее не заикающийся Жофрей.

— Ня учи мяня! — отмахнулась она и махом опрокинула в себя жидкость.

Стас последовал ее примеру. Мы с Хуней сделали по осторожному глотку, зная о сорокоградусной крепости натурпродукта. Горло обожгло и приятное тепло разлилось по телу. Эленмарские мужики последовали примеру бабы Симы и Стаса, выпив все до дна. И лица у них стали… интересные лица! Загадочные! К их чести, никто не закашлялся, лишь глаза стали заметно больше, да задышали чаще. Меньше повезло Анвен. Маханув четверть стакана, она покраснела и, высунув язык, скривилась. Из глаз эленмарки покатились крупные слезы.

— Закуси, милая! — сжалилась сердобольная баба Сима, протягивая ей вилку с хорошо проквашенным бочковым огурчиком.

Хватая ртом воздух «эльфийка» запихала в рот огурец и стала быстро его пережевывать. Ядрено-кислый вкус ее, видимо, тоже не впечатлил. Вытащив из нагрудного кармана платок, она сплюнула туда все, что было во рту и запищала.

— Вы что отравить меня вздумали? — при этом крошка Беллим опять смотрела на меня, — конкурентку с дороги убираете?

— Анвен, — предостерег ее Погодин, — напилась — веди себя достойно. Видишь, все живы. А то, что тебе угощение не понравилось… Об этом не принято говорить вслух.

— Хорошия огурчики! Ядреныя! — озадаченно и расстроенно ворчала Серафима Дормидонтовна, завлекательно хрустя овощем.

— Вы уж ее простите, баба Сима. Не привычные они, — постарался поддержать старушку Стас, — разные культуры, разная пища…

— А-а-а… — протянула староста всея Руси, светлея лицом, — дак она чо жа, ня специально?

— Скорее от плохого воспитания! — влезла Хунька, зло зыркнув на Фингорма, — она же не знает, что вы, баб Сима, энфина рода Селедкиных!

— Хто я? — наивно переспросила старушка.

— Энфина, — повторил для нее Погодин, — у эленмарцев это означает самая старшая и уважаемая женщина рода.

— Ой, ня знаю… — улыбнулась Серафима Дормидонтовна. Щеки ее раскраснелись то ли от клюквяночки, то ли от смущения, — ежеля па возрасту брать так бабка Агафья годков початай на десять постарша мяня будя. А вот за советом, да за напутствиям эт да… все к мяне идуть!

— Вот Хуня и говорит, что энфина рода Селедкиных вы! — подвел итог Стасик.

— Простите, — вдруг сказала Анвен, перестав утирать слезы, — я же не знала, что вы энфина.

— Я тябе так скажу, девка, — баба Сима ласково взглянула на эленмарку, так смотрят на неразумное дитя, пытаясь втолковать истину, но без особой надежды на это, — янфина, ня янфина — ня важно. Главноя, чтоба чалавек был добрай, а гнялова чалавека никака должнасть не красит…

— Надо за это выпить! — попытался разрядить обстановку Погодин.

— Налявай, нявестин брат! — скомандовала энфина рода Селедкиных.

Фингорм усмехнулся, прямо взглянув на потупившуюся Хуньку, и наполнил стаканы — всем налил клюквяночки, а сестре — воды.

— Стало быть, уыпьем! — весело воскликнула неугомонная старушка и снова опрокинула в себя содержимое стакана.

— Ба… — многозначительно произнес Жоффрей.

— Што ба? — блаженно разулыбалась Серафима Дормидонтовна и наигранно скривилась, — горька мяне! Горька!

Намек бы понят. Под взглядами ничего непонимающих эленмарцев, я, Хунька и Погодин вскочили со своих мест и, проглотив содержимое своих стопок, заорали:

— Горько! Горько!

— Ну, ба… Я же просил… — воскликнул Селедкин, но встал и притянул к себе Айю.

«Мальвина» трогательно смутилась, отчего на щеках выступил нежный румянец, и потупила взгляд. Жоффрей приподнял ее подбородок, заставляя посмотреть в глаза, и… поцеловал…

— О-о-о-о-о-о-о!!!! — завопили мы.

— Раз! Два! Три! — начала считать неугомонная староста, привлекая и нас.

На счете «пятнадцать» поцелуй прервался. Тяжело дышащие жених и невеста оторвались друг от друга под наши громкие аплодисменты.

— Ну, будя! — сказала Жоркина бабушка, усаживаясь на свое место, — чай ня свадьба еще! Картошка вона остываить.

Долго никого уговаривать не пришлось. Тарелки наполнились быстро. Эленмарцы пробовали земные деликатесы осторожно, помня о недавней выходке Анвен. Впрочем, никакие иные продукты больше не вызвали ее негативной реакции. Мерный стук вилок говорил скорее об обратном — угощение пришлось по нраву инопланетным гостям. Надо сказать, что вторая порция клюквяночки у эльфов пошла неплохо, бодро так, словно они к ней привыкшие. На четверной стопке уже начал завязываться разговор.

— Интересные у землян традиции, — усмехнулся Фингорм, — поцелуи на глазах у всех…

— А у вас разве не так? — живо поинтересовалась Хуня.

— У нас чаще всего мужчина до обряда свою женщину и не знает, — заметил «нявестин брат», в голосе эльфа чувствовалась грусть.

— Да хто ж им цылавацца та запрятит? Влюбленныя оня ж завсегда друг дружку потрогать норовят, — ответила Фонгорму баба Сима, — супружника сердцам выбирають, сердцам!

— А я вот буду разумом выбирать, — встрял Погодин, — я искренне полагаю, что жениться нужно на той женщине, с которой ты бы дружил, если бы она была мужиком!

— Стас! — укоризненно покачала головой я.

— Расслабься, Верник! — отозвался он и тут же по-мальчишески подмигнул, — на тебе бы я женился в любом случае, только намекни!

— Ну и шутки у тебя! — отмахнулась, с удовольствием отмечая, как напрягся Элвэ, погнув в пальцах ни в чем не повинную вилку.

— Аль, ну когда я шутил с такими вещами… — надулся Стасик.

— Еще один жаних? — оживилась Серафима Дормидонтовна.

— Потенциальный! — мудро и тактично изрек Погодин.

— Дак, ето ж хорошо, када у жаниха с потенцияй все хорошо, хуже када нет ее… — пустилась в размышления староста всея Руси.

— Кого нет? Невесты? — полюбопытствовала улыбающаяся Хунька. Определенно, бабушка Жоффрея всех нас веселила.

— Потенции! А для таво штоба была, я и привязла Машку!

— А что… — просил еле сдерживая смех Стасик, — у Жорика без Машки проблемы с… потенцией?

Последнее слова Погодин еле выдавил разразившись громким хохотом, к которому присоединились все земляне. Эленмарцы взирали на нас с недоумением, пытаясь связать человеческую физиологию с козлиной.