Тайна рукописи

Бэрронс резко взглянул на меня.

– Вы слышали в том складе что-то, что я пропустил, мисс Лейн?

– А то! Ее парень был Гроссмейстером, и она этого не знала. Наверное, она один раз проследила за ним, выяснила, кто он на самом деле, точно так же, как и я. И он убил ее за это.

Это было настолько очевидно, что я недоумевала, как мог Бэрронс этого не понимать.

Но он явно не понимал. Сейчас он был стопроцентным воплощением скептицизма.

– Что? – спросила я. – Я что-то пропустила? Думаешь, мне не следует заниматься этим?

– О, нам определенно придется заняться этим, – сказал Бэрронс. – Обратите внимание на слово «нам» в этом предложении, мисс Лейн. Еще раз попытаетесь в одиночку выступить против чего-то большого и злого, и я лично надеру вам задницу так, что монстры обзавидуются. Я хочу убить Гроссмейстера по одной простой причине: мне не нужны чертовы монстры в моем городе. Однако жизнь научила меня одной простой вещи: предположение – это ты и я в заднице.

– Забавно, – сказала я, повторяя его последние слова по слогам[23].

– Я не стараюсь вас развлечь, мисс Лейн. Я говорю о том, что вы можете лишь предполагать, кто убил вашу сестру, пока у вас на руках не окажется твердых доказательств или признания. Предположения, – мрачно сказал он, – могут засунуть даже лучших из нас в места похуже задницы.

Я была готова спросить «В какие, например?», но внезапно на меня накатила такая тошнота, что я не могла выдавить из себя ни слова. Желчь без предупреждения хлынула ко рту, и словно кто-то проткнул ножом мою голову, – я буквально чувствовала, как его лезвие входит в один висок и выходит из другого.

Я, шатаясь, встала на ноги, врезалась в столик и испортила остатки маникюра, пытаясь удержаться. Я упала бы на землю и наверняка еще раз сломала больную руку, если бы Бэрронс не подхватил меня. Думаю, меня стошнило.

Прямо перед тем, как я потеряла сознание.

Когда я пришла в себя, я лежала на кушетке, а Бэрронс стоял рядом, возвышаясь надо мной. Он выглядел строгим и собранным.

– Что? – настойчиво вопросил он. – Что случилось, мисс Лейн?

– О Б-б-боже, – слабо произнесла я. Я никогда не чувствовала ничего подобного раньше и никогда не хотела бы ощутить это вновь. Все, хватит. Я еду домой. Я бросаю это все. Поиск ради мести окончен. С меня достаточно. Подаю в официальную отставку с поста ши-видящей.

– Что? – снова спросил Бэрронс.

– Я н-н-н-не-е м-м-м-огуп-п-п-рекр-р-атить д-д-д-д... – Я замолчала. Я хотела сказать «дрожать», но зубы стучали так сильно, что слова мне не давались. Кровь застыла в моих венах. Мне было холодно, очень холодно. Я думала, что никогда не смогу согреться.

Бэрронс стянул пиджак и укутал меня.

– Лучше? – Иерихон подождал секунды две. – Ну? Что? – нетерпеливо переспросил он.

– Она б-была тут, – справилась я с непослушными словами, показывая здоровой рукой на край крыши. – Г-г-где-то внизу. Д-д-думаю, в машине. И она удаляется. Ее уже нет.

– Что тут было? Чего уже нет?

Содрогнувшись напоследок, я снова обрела контроль над собственным телом.

– А как ты думаешь, Бэрронс? – сказала я. – «Синсар Дабх».

Я глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Я поняла кое-что об этой книге, чего не понимала раньше. Она такая злобная, что поглощает любого, кто к ней прикоснется, – без исключения.

– О Боже, мы живем в сложном мире, правда? – выдохнула я.

Никто из нас не поднимал этой темы, но я знала, что мы оба думаем о Невидимых, которые прошли сквозь дольмен в тот день, и о том, что их знакомят с нашим миром, тренируют их способность пользоваться чарами, чтобы они могли взаимодействовать с нами и убивать нас.

«Когда все встанет на свои места, – сказал Гроссмейстер, – я открою портал и выпущу всю тюрьму Невидимых в этот мир».

Я не знала, насколько велика тюрьма Невидимых, и не хотела этого узнавать. Но у меня было отвратительное предчувствие, что скоро я это выясню.

– Есть ведь еще ши-видящие, Бэрронс? – спросила я. – Кроме нас?

Он кивнул.

– Хорошо. Поскольку они нам понадобятся.

Приближалась война. Я чувствовала это всем телом. Война до последнего вздоха.

А человечество об этом даже не знало.

ГЛОССАРИЙ