Конец времен

ГЛАВА 54

Я забираюсь в огромный джип с двумя рядами задних кресел. Разместившись на том, что поближе к водителю, я наслаждаюсь ощущением мягкой кожи, любуюсь тонированным стеклом и первоклассной стереосистемой. Всем тем, что раньше принималось как должное, и чего у нас больше не будет.

Пейдж летит со своей саранчой, а наша мать ведет автобус, полный бритоголовых сектантов. Те клянутся, что не причастны к моему похищению, но я не знаю, чего от них ожидать. С другой стороны, соседство с моей мамой — весьма опасная штука, им бы лучше держать ухо востро.

Услышав мое сообщение, люди подумают, что у нас есть план. Загвоздка в том, что плана у нас нет. Все, к чему мы пришли на данный момент: одни отвлекут ангелов у Ист-Бэй, другие пересекут залив у моста Золотые Ворота.

Справа от меня сидит женщина, руководившая международными продажами Apple, слева — бывший военный, называющий себя Полковником. Оба принимали участие в делах Совета.

Старый вояка косит на меня с подозрением. Он сразу заявил, что байкам про «эту девчонку» не верит ни грамма. А если истина в них есть, то я все равно лишь «массовая галлюцинация, взращенная на почве отчаянья и надежды».

Но он все еще здесь, готов нам помочь, и о большем я не прошу. Хотя без его недоверчивых взглядов я бы вполне обошлась.

Док и Сэнджей занимают места за нами. Похоже, ученые спелись. И Сэнджею не важно, заметит ли кто, что он на короткой ноге с Доком.

Присутствие последнего напрягает моих соседей, но даже они согласны, что другого спеца в ангеломонстрологии у нас, к сожалению, нет. Синяки Дока с нашей последней встречи ничуть не посветлели, но новых не появилось. Людям не до него — слишком заняты выживанием.

Близнецы садятся вперед. Они успели сменить имидж: блондинистые шевелюры превратились в синие. При этом цвет лег как-то неровно — видно, что ребята спешили.

— И как это понимать? — спрашиваю я. — Не боитесь, что ангелы заприметят ваши симпатичные макушки с высоты птичьего полета?

— На нас боевая раскраска, — отвечает Тру, пристегивая ремень безопасности.

— На волосах, вместо лиц, — Тра заводит мотор. — Не хотим быть как все.

— Кроме того, ядовитым жабам плевать, заметят ли их птички, — говорит Тру. — И ядовитым змеям тоже. Короче, у всех опасных созданий довольно яркий прикид.

— Так вы ядовитые жабы?! — решаю я уточнить.

— Ква-ква, — выдает Тру. Он поворачивается ко мне и высовывает язык синего цвета.

Я округляю глаза.

— Языкам тоже перепало?

Тру улыбается:

— Энергетик им перепал. — Он поднимает полупустую бутылку Gatorade с жидкостью цвета индиго. — Попалась! — подмигивает он мне.

— Имидж ничто — жажда все, — резюмирует Тра, когда мы сворачиваем на Эль-Камино-Реал.

— Нет, не то, — качает головой Тру. — Это слоган какой-то другой марки.

— Вот уж не думал, что брякну такое, — признается Тра, — но я реально скучаю по всяким маркетинговым штучкам. Ну там: «Не дай себе засохнуть!», «Бери от жизни все!», «Невозможное возможно!». Столько дельных советов можно почерпнуть из рекламы! Все, что нам нужно — крутой маркетолог, новый продукт и забойный слоган. Типа: «Убейте их всех, а там уж бог разберется»[4].

— Вообще-то, это не слоган, — говорю я.

— Раньше эта фраза вряд ли бы стала девизом дня, — пожимает плечами Тра, — а сейчас она в самый раз. Нормальный рекламный призыв! Осталось решить, чем будем торговать, и мигом разбогатеем. — Он отворачивается от меня, выгибает бровь и смотрит на брата, а тот, отзеркалив мимику близнеца, отвечает ему тем же.

— Что насчет стратегии выживания? Сможем ли мы выбраться из этого кошмара? — спрашивает Полковник.

— Шиш с прицелом вместо стратегий. Я не знаю, что делать с этой кровавой охотой, — отвечает ему Тру.

— А я говорю не об этом кошмаре, — поправляет его Полковник. — Смерть от чуши, которую вы несете — вот, что имелось в виду.

Близнецы разевают рты и глядят друг на друга, расширив глаза, как нашкодившие малыши.

Я расплываюсь в улыбке. Приятно, что эта роскошь по-прежнему мне доступна. Несмотря ни на что.

А затем мы переходим к делу.

— Как там дела с чумой? Ангельским попкам грозит пандемия? — спрашивает Тру.

Док качает головой:

— Даже если вирус подействует, до пандемии нам далеко — минимум год. Мы не знакомы с физиологией ангелов, и тестировать штамм было не на ком. Правда, есть шанс, что чума все равно унесет несколько жизней, и случится сие очень скоро.

— И как же это случится? — спрашивает Полковник.

— Для инсценировки Конца Времен ангелы вывели не только саранчу. Есть еще один монстр, — отвечает Док. — Инструкции были весьма специфичны: семь голов от семи разных животных.

— Шестерка? — спрашиваю я. — Кажется, мы встречались.

— Шестерка с семью головами? Где связь? — удивляется Сэнджей.

— В трех шестерках на лбу.

Тра с ужасом расширяет глаза.

— Ангелы звали его Зверем, — говорит Док. — Но твой вариант мне нравится больше.

— Седьмая голова принадлежала человеку, и она была мертвой, — добавляю я.

— Но с Шестеркой все было в порядке? — уточняет Док. — А с ангелами вокруг?

— Определенно в порядке. Ни кашля, ни насморка, ни тошноты у пернатых я не заметила. Да я и не смотрела, если честно. А что?

— Их было три…

— Три таких твари?

— Таких же, но в разной комплектации. В одном организме скрестили слишком много животных, и добром это кончиться не могло. Пока над ними трудились, Лейла, главврач, работала над чумой для людей. Она стремилась к наиболее жуткой версии болезни, к самым страшным последствиям. Череда бесконечных опытов привела к тому, что один из штаммов попал на Шестерок.

Я помню разговор Уриила с Лейлой, состоявшийся накануне последней вечеринки в обители. Он серьезно на нее давил, требуя урезать сроки и начать апокалипсис как можно скорее. Похоже, Лейла была в запарке, стараясь ему угодить. И спешка вышла ей боком.

— Ангелы-ученые заразились от монстров. А через пару дней снова вошли с ними в контакт… И истекли кровью самым кошмарным образом. Я уверен, это не только мерзко, но и мучительно больно. Они так бились над созданием недуга, который уничтожил бы нас, а тот предпочел истребить ангелов и саранчу. Люди были в порядке, равно как и Шестерки — они разносят заразу, но сами к ней невосприимчивы.

— И одно из этих чудовищ где-то надежно спрятано? — спрашиваю я.

— Нет, все зараженные Шестерки были убиты. Ангелы не любят грязной работы, так что от тел избавлялся я. Прежде чем их хоронить, я забрал две ампулы крови. Первую использовал при создании второй партии этих монстров. Надеялся на новую вспышку чумы.

— И как? — Теперь я думаю о Раффи.

— Черт его знает. После первой катастрофы проекты разделили, мы все разъехались по разным лабораториям и я не смог отследить результат.

— А что случилось с ампулой номер два?

— На ее основе мы и пытались создать свою версию чумы.

— Но безуспешно?

— Пока да, — разводит руками Док. — Для этого нужно время.

— Времени нет, — говорит Полковник. — Какие еще идеи?

Нам нужно придумать, как пережить грядущую ночь. Но мы ходим по кругу. А ведь к Бэй-Бридж может никто не прийти, и мы будем совсем одни.

Двигаясь вдоль полуострова, мы говорим о грядущей ночи.

А затем еще говорим.

И, как ни странно, опять говорим-говорим.

Стараюсь не зевать, но тщетно — я словно неделю уже не спала.

— Вряд ли ангелам известны названия наших мостов, — говорит Полковник. — Необходима приманка.

— Какого рода приманка? — спрашивает Тру.

— Подвесим новорожденных за пятки с моста Ист-Бэй?! — предлагает Тра.

— Все это было бы смешно, когда бы не было так грустно, — отзывается Док.

Я потираю лоб. Головные боли — не про меня, но безнадежный пустотреп любого доконает. Ну что поделать, я не мастак генерировать — действую по обстоятельствам.

Взгляд падает на пейзаж за окном, монотонная болтовня вводит меня в транс, а еще недосып…

Мы движемся по побережью на север Сан-Франциско. Искрящийся океан похож на россыпь бриллиантов, которые только и ждут, чтобы их положили в карман, но без волшебства такое не провернуть.

Поднявшийся ветер срывает с земли листья и мелкий мусор, который вряд ли бы кто увидел на скоростных трассах Мира До. Но с тех пор многое изменилось.

Я лениво слежу за обрывком бумаги, порхающим над дорогой. Он танцует: то подлетая, то опускаясь, выписывает пируэты, а затем приземляется на воду, и на поверхности расходятся сияющие круги.

Сквозь призму моей полудремы, кажется, что это флаер «Шоу талантов».

«Приходи сам, приводи друзей на крутейшее шоу планеты всей!». Как-то так, да?!

Я представляю близнецов, стоящих на деревянных ящиках из-под яблок, на них полосатые костюмы и шляпы как у ярмарочных зазывал. И они обращаются к беженцам: «Подходи ближе, народ! Вас ждет великолепнейшее шоу за всю историю человечества! Погалдим, покричим, поедим попкорн! Последний шанс! Последний шанс блеснуть своим талантом!».

Вот оно!

Я тут же выпрямляюсь и чувствую себя бодрой как никогда. Сэнджей опять заводит шарманку об ангельских организмах и как бы ему хотелось побольше о них знать. Я дважды моргаю и вмешиваюсь в беседу.

— «Шоу талантов»! — говорю я близнецам, расширив глаза. — Кто устоит перед «Шоу талантов»?!

Все думают, я повредилась умом — это видно по их глазам. На что я отвечаю странной улыбкой.