Академия Хаоса. Лабиринт стихий

Глава 29. Жертва

Я проснулась как от толчка и, сразу сев, подтянула одеяло к груди. Тишина, рассеянный свет струится через окно, ложится теплым золотистым прямоугольником на белую стену. Свечи догорели, превратившись в застывшие кляксы воска на столе, тумбочке, полу. Огонь в камине погас. Под окном рассыпаны сигары, и тускло блестит серебром, точно рыбка, выброшенная на берег, бок маленькой плоской коробочки.

— Родерик...

Я шептала, стонала и выкрикивала это имя столько раз.

Кровь бросилась к щекам от воспоминаний: горячие губы, сильные руки, слова, от которых огонь бежит по крови... Это было похоже на то, как Родерик управлял моим хаосом. Он будто знал, как прикоснуться и поцеловать, чтобы мое тело отдалось страсти, и делал со мной все, что хотел. Не особо заботясь, хочу ли этого я.

Я свесила ноги с кровати и заметила выжженные полосы на полу. Были ли они вчера? Где Родерик? Просто ушел? Потому что у нас не получилось? Или потому, что получилось, и ему больше ничего от меня не надо?

Я встала и, замотавшись в одеяло, прошла в кабинет, где осталась моя одежда. Быстро надев белье и драное платье, сунула ноги в обгоревшие туфли. Плаща не было, но я и не стала бы его забирать.

Выскочив из дома, я пошла по тропинке к общежитию. Между ног слегка ныло, и мышцы дрожали, как будто я всю ночь бегала по полосе препятствий Рурка. К счастью, академия еще спала или приходила в себя после вчерашних событий, вокруг было тихо, и только утренняя пташка щебетала в высокой кроне.

В белом доме с розовыми занавесками открылась дверь, и я быстро спряталась за дерево. Из дома выскользнул Хруш и, воровато оглядевшись, спустился по тропинке, стекающей к основной дороге как ручеек к реке, — прямо ко мне. Вздрогнув от неожиданности, он изумленно уставился на меня, а я — на него. Жемчужные бусы плотно охватывали его мощную шею, странно контрастируя с лохматой зеленой кофтой и рыжеватой щетиной.

— Почему на тебе бусы Марлизы? — спросила я.

Он прикрыл их ладонью и ухмыльнулся.

— Забыл. — Расстегнув замочек, снял бусы и зажал их в руке. — Ты ничего не видела, я ничего не видел, — заговорщицки добавил он.

Подмигнув мне, Хруш развернулся и пошел назад. У розовой двери подпрыгнул, хлопнув в воздухе ступнями одна об одну, и скрылся внутри. Постояв немного, я пошла дальше.

Около общежития все так же сиял портал, возле которого уже лежала охапка цветов. Пламя в маленьком светильнике, оставленном кем-то, метнулось ко мне и вспыхнуло ярче, словно приветствуя.

Восхождение по лестнице далось тяжелее, чем обычно, но я все же добралась до комнаты, открыла дверь и услышала шум в ванной. Только не Ровена! Неужели она не ушла? Я уже подумывала трусливо сбежать, когда дверь открылась, и на пороге моей ванной появилась Миранда.

Мы молча пялились друг на друга какое-то время, а потом я протянула руку и потрогала ее белые волосы.

— Ужасно? — спросила она.

— Тебе идет.

— Я думала, ты стала путницей. Хотя портал внизу больше похож на творение Айрис. Помнишь, она говорила, что хотела бы показать всем родные холмы?

— Да, это она.

— А у тебя, значит, огонь.

— Заметно?

— Искры в глазах. Где ты была?

— У Адалхарда.

Миранда понятливо кивнула и, оглядев меня сверху вниз, сказала:

— Похоже, нас обеих этой ночью конкретно поимели.

Мои губы задрожали от обиды, когда она озвучила то, что я и так понимала, но не хотела признавать. Он поимел меня и ушел. Просто поимел и оставил!

— Ну, тише, — Миранда шагнула ко мне и обняла, и я зарыдала, уткнувшись ей в плечо.

Родерик переспал со мной, как сделал бы с любой, кто оказался бы на моем месте. Он переспал бы с Мирандой, если бы огонь был у нее, и делал бы с ней все то же самое, что и со мной, говорил те же слова, так же целовал и ласкал ее тело. В этом все дело? Я не чувствовала, что значу для него хоть что-то сама по себе. Только в самом конце, когда я уже почти не соображала, мне показалось, что он любил меня, шептал те слова… Наверное, сама себе их придумала.

— Погоди, — встрепенулась я, вытирая слезы. — Что значит — нас обеих? Ты ведь шла оживлять Изергаста. Ты что… Ты с ним?!

— Нет. Нет, что ты! Хотя, знаешь, лучше бы я с ним переспала.

— Что случилось?

— Да я сама толком не знаю, — ответила Миранда. — Но когда на твоей груди рисуют кровью трупа знак бесконечности, то это явно не значит ничего хорошего.

— Кто это сделал?

— Родерик, конечно, — пожала она плечами. — Ты не против, я взяла у тебя эти ватные штуки для гигиены? Как будто мало проблем, у меня еще и начались женские периоды.

Миранда села на кровать и, поморщившись, помассировала себе живот.

— Жила бы я без них и дальше, — пожаловалась она.

— Почему ты вообще согласилась на этот ритуал? — нахмурилась я, садясь рядом с ней.

— Вообще-то я думала, что Родерик меня убьет, — чистосердечно призналась Миранда. — Ну, знаешь, жизнь за жизнь.

Я смотрела на нее и не узнавала. Белые волосы вместо рыжих, оттенок грозовой тучи в темных глазах — это все мелочи.

— Почему ты пошла с ним? — удивилась я. — Сказала бы Джафу, или кому-нибудь еще. Ты ведь не должна была…

— Я пошла, потому что это было очевидным и правильным решением, — ответила Миранда. — После Лабиринта я как будто увидела все ясно и четко, без лишних эмоций. Там погибло тринадцать студентов. Я — ничем не лучше них. И уж точно не лучше тех, кто погиб за Стеной этой ночью. Обычная личинка хаоса. Раньше имела ценность как потенциальный огонь для Адалхарда, но сейчас… Это разумно — пожертвовать мною ради некроманта уровня мастера.

— Что ты такое говоришь! — воскликнула я.

— Правду, — ответила Миранда, невозмутимо глядя на меня. — Поэтому я пошла с Адалхардом и не стала задавать лишних вопросов, чтобы не усложнять ему и без того сложный моральный выбор. Он и так любит погрузиться, огненный Родерик.

— Огненный? — повторила я и, запнувшись, спросила: — Не знаешь, у меня получилось?

— А то, — ухмыльнулась Миранда. — Он помчался вместе с Изергастом и остальным отрядом к Стене, а потом все видели два огненных столба, что взметнулись до самых звезд. И если он спасет патруль, который оказался в осаде, то твоя девственность — не великая цена.

— Ну, спасибо, — сердито сказала я, тем не менее, чувствуя себя лучше.

— По-хорошему, ты бы должна была переспать с кем угодно ради этого, — задумалась она. — Хоть с Крекиным. Но тебе достался Адалхард, в которого ты уже была влюблена. Он сделал тебе больно?

Я помотала головой, чувствуя, что краснею.

Короткая боль прошла очень быстро, сменившись чувством тугой наполненности. Он был во мне, и это казалось таким правильным. Мягкий поцелуй, взгляд глаза в глаза.

— Все, — сказал Родерик. — Больше бояться нечего.

— Все? — переспросила я, и, наверное, в моем голосе прозвучало удивление или легкое разочарование, потому что он хмыкнул и, прикусив мочку моего уха, прошептал:

— Нет, в этом смысле все только начинается…

А потом стал медленно двигаться, и я, выдохнув его имя, вцепилась в широкие плечи…

— Крови много натекло? — деловито спросила Миранда.

— Вроде нет. Даже не знаю.

Может, надо было применить заклинание очищения? Я сбежала и оставила грязные простыни.

— Моя подруга говорила, что после ее брачной ночи вся кровать была в крови, как будто там свинью разделывали, — сказала Миранда. — Может, у Адалхарда маленький?

— Нет, — вспыхнула я. — Нам обязательно говорить об этом?

Родерик зажег свечи, развел огонь в камине, а потом разделся, и я не знала, куда девать глаза.

— Посмотри на меня, — приказал он и потянул одеяло, в которое я вцепилась. — Ну же, Арнелла Алетт, я ведь уже видел тебя голой.

Я разжала пальцы, и он добавил совсем другим тоном:

— Ты очень красивая…

— Ты пришла сама не своя, губы дрожат, в глазах слезы, вот я и пытаюсь выяснить, что не так.

Все было так. Наверное, лучше и быть не могло. А потом, когда я еще пыталась прийти в себя от ошеломляющей волны, что вознесла меня вверх и опрокинула назад, в смятую постель, Родерик откинулся на подушки, поднял руку и расправил пальцы. На его лице ясно отразилось разочарование, и мне отчего-то стало так больно…

— Он заставлял тебя делать что-нибудь отвратительное? — не отставала Миранда. — Просил целовать его там? Ну, ты понимаешь.

Он принес мне воды, и я выпила весь стакан взахлеб. Присев рядом, убрал прядь волос с моего лица, поцеловал щеку, шею, лизнул ключицу и легонько прикусил кожу на плече.

— Давай-ка попробуем по-другому, — прошептал Родерик, спускаясь с поцелуями все ниже.

Он целовал мою грудь, пока я не стала извиваться от страсти, провел языком по животу, вниз…

Ахнув, я попыталась сжать колени, но Родерик развел их ладонями. Щетина уколола кожу, когда он поцеловал мои бедра с внутренней стороны, а потом меня тряхнуло от горячего влажного прикосновения, и его губы, и язык, и руки стали делать такое…

— Нет, — прошептала я. — Наоборот…

— Наоборот — не просил? — нахмурилась Миранда. — Просил не целовать? Или что? Арнелла, ты как вражеский шпион! А может, он усадил тебя сверху и заставил скакать как на коне?

— Откуда ты вообще все это знаешь! — не выдержала я.

— Я ведь собиралась замуж, помнишь? Моя мать из тех дам, что даже спят в перчатках, поэтому за информацией я пошла на кухню. А кухарки рассказали мне гораздо больше, чем хотелось бы. Так что теоретически я подкованная, — Миранда утешительно похлопала меня по руке. — Ты сделала то, что должна была. Теперь успокойся и живи дальше.

Жить дальше? Звучит просто.

— Мне надо в ванную, — сказала я и, поднявшись, ушла.

Заперев за собой дверь, я посмотрела в зеркало. Неудивительно, что Хруш так пялился на меня. Губы припухли, глаза шальные, на голове воронье гнездо. Я стащила платье и бросила его прямо на пол, как тряпку, все равно ему уже не помочь никакими заклинаниями. Потрогала маленький синяк на шее, прикоснулась к губам.

Моя кожа стала чуть смуглее, глаза — ярче, Лабиринт изменил меня и дал огонь. Но мне отчего-то казалось, что ночь с мастером Адалхардом изменила меня куда сильнее.

Когда я вышла из ванной, Миранда все еще была здесь.

— Я надеялась, ты уже ушла, — вырвалось у меня.

— Но я не оправдала твоих ожиданий, как и многих других, — ничуть не обидевшись, ответила она. — Послушай, Арнелла, огонь — очень нестабильная стихия, женщин с наследственностью огня не просто так запечатывают как можно быстрее. В моих бумагах допустили ошибку, только поэтому я радую вас всех своим обществом. Я не хочу, чтобы ты сорвалась из-за того, что Родерику не удалось доставить тебе удовольствие.

— Да все ему удалось! — выпалила я. — Отстань уже, ладно?

Огонь не шел к нему, и Родерик злился. И если поначалу сдерживался, то в последний раз перестал. Я прикусила вновь задрожавшие губы, но они и без того саднили.

— Может, отвести тебя к целителям? — предложила Миранда.

У меня на бедрах остались синяки от его пальцев, когда Родерик отчаянно пытался добыть свой огонь. Что ж, видимо, это сработало.