Проект «Ода»

Остальные палят, пули их звенят об стражей. Вдруг охрану расталкивает парочка гуманоидных роботов с автоматами. Красные огни вместо глаз, динамики вместо рта.

– Огонь на поражение, – звучит механический голос.

И роботы открывают огонь.

Я автоматически смотрю в пол и вижу, что он покрыт пластиком. Да и не понятно, из чего подошвы этих робосолдат сделаны. Придётся разбираться по-другому.

Страж Ханебо бежит прямо на них с металлической дубинкой и щитом в руках, а мой робот задирает кисть, открывая потайной пистолет, и начинает стрелять. Мы с Ханебо выходим в коридор.

В это время Тиэль вырывается из-за наших спин и бежит обратно, в извилистые проходы. Я цокаю от досады и автоматически порываюсь за ним.

– Оставь, не он наш приоритет! – кричит Ханебо.

Я киваю. «Ода»!

Страж Ханебо заслоняется щитом от выстрелов и метким ударом выбивает автоматы у обоих роботов. Они тут же переходят в ближний бой и высекают резкие удары, как заправские кикбоксеры. Ханебо подёргивает средним пальцем, держа согнутыми ещё три – его страж держит щит и шаг за шагом отходит. Вдруг робосолдат бьёт с удачного для нас угла, и Ханебо начинает играть пальцами – его робот парирует удар, отбрасывает атакующего и резко применяет клинч к другому. Оба робота открылись мне! Я загибаю мизинец с безымянным и ритмично дёргаю большим пальцем – мой страж по очереди палит по обоим робосолдатам, пробивая металл их голов. Неживые тела дёргаются, детальки летят во все стороны. Красные лампочки глаз гаснут, и роботы перестают двигаться.

Страж Ханебо отпускает своего продырявленного оппонента. Робосолдаты не двигаются. Ни звука. Сломаны.

Похоже, что их инженеры поместили процессоры в голову, по аналогии с головным мозгом человека. Это в корне неправильно! Организм человека созревал в процессе многомиллионной эволюции. Миллионы и миллионы случайных конфигураций. Хаотический отбор, приведший к нашему текущему виду. Никаких гарантий, что этот вид – наилучший. Поэтому слепая мимикрия – не самый разумный вариант…

– Сообщение, – звучит над моим ухом.

Я дёрнулась и торопливо открыла телефон. Мои уши загорелись: опять я отвлекаюсь от дела!

– Мы перехватили документы, которые Бахвальд пытался удалить с компьютера, – читаю я. – Их целая папка, сто семнадцать файлов, двадцать три гигабайта. Срочно прочтите первый!

Мы переглядываемся, и Ханебо кивает, уставившись в мой телефон.

«Проект “Ода”. Цель проекта состоит в преодолении существенных человеческих недостатков и создании идеального организма». – Я почувствовала, как удары моего сердца стали отдавать в голову. – «Здесь и далее основными недостатками человека будут считаться: а) физическое несовершенство; б) отсутствие критического мышления; в) нарушение формальной логики в мышлении; г) стереотипизированное мышление; д) превосходство эмоций при принятии решений; е) невозможность передачи знаний, умений и навыков потомству; ж) сравнительно медленное обучение; з) возрастная редукция обучаемости; и) существование так называемого “человеческого фактора”; к) малая эффективность переработки поступающих в организм питательных веществ…» И список этот продолжался ещё долго.

Я читала с открытым ртом, иногда что-то внутри моей головы начинало подрагивать, всё время сосало под ложечкой – но при этом мне не хотелось отрываться. Настолько это было ужасно, что притягивало и не давало поднять глаза. Держало, давило и выедало.

«Поскольку основная масса указанных объективных недостатков исходит из хаотической, вероятностной природы человека, их устранение возможно, например, путём замены соответствующих органов и систем на искусственные, созданные с применением технологии искусственного интеллекта и универсальной нейросети “Юниверсум” или искусственного интеллекта “Юниверсум 2.0”…»

Я подняла глаза на Ханебо. Не знаю, что он в них увидел (да и сама я не могла понять, какие чувства и мысли бурлили во мне), но Ханебо повернулся к тому тёмному проходу, куда убежал Тиэль, и сказал:

– Срочно за ним.

– Может, лучше дочитать?.. – предлагаю я, хотя сама уже ни в чём не уверена.

– Нечего дочитывать, – говорит Ханебо. Его чистые глаза сверкают злостью. – Во всём мире развивают технологии для того, чтобы у человечества – общества равных друг другу людей, – была надёжная опора. Бахвальд же хочет использовать эти технологии для создания совершенного существа. Ты думаешь, он хочет сделать таким всё человечество?!

Я поняла, о чём переживал Ханебо. Каста высших людей. Правители. Абсолютная власть, тоталитаризм и антиутопия. Абсолютный контроль. И всё же совершенный человек… Чем плоха эта идея сама по себе?

И он убежал, не дожидаясь моего ответа. А я побежала за ним.

Я всегда следую за ним.

Мы бежали по извилистым тоннелям, не зная куда. Смотреть на карту было бесполезно: мы видели только ноутбук Тиэля позади себя, а большинство этих служебных помещений не были внесены в базу данных. Мы как будто существовали вне этого мира. И очень скоро такое существование вывело нас обратно – в зал с голубой витриной и рядом картин.

Стекло витрины разбито. Тиэль, находясь внутри, голыми руками разбрасывает желе по сторонам, пытаясь до чего-то докопаться. Под пристальный взгляд неподвижного робота-гуманоида.

Когда я вбежала в зал, Ханебо уже прицелился в Бахвальда – но появившийся из боковой двери робосолдат заслонил учёного.

Бах, бах, бах!

Робот не двигается, пули застревают в его голове.

И в тот момент, когда металлический корпус робота рухнул, Тиэль дотянулся до какой-то кнопки.

Глаза робота-гуманоида за витриной засветились. Их немигающий взгляд буравит нас.

Что-то защёлкало.

Кабели и провода отстёгиваются от робота, тефлоновые трубки отступают, обнажая иглы, поднимаются густые ленты азота. Робот поочерёдно вытаскивает руки; стекло витрины опускается, и гуманоид выпрыгивает, голубыми брызгами разбрасывая ошмётки желе.

И вот он стоит между нами и Тиэлем.

Высокий, похожий на металлический скелет. Просвечивают его внутренности – провода, микросхемы, трубки, какие-то сосуды.

– Изучайте на здоровье, – говорит Тиэль. – Вот вам – проект «Ода»!

Мы с ужасом смотрим на робота.

А робот смотрит на нас.