Мать Сумерек

Глава 1

Наступил холодно-серый предрассветный час осеннего равноденствия. Жрицы и жрецы Всеединой Праматери Богов и людей стекались по давно прохоженным тропам к центральной роще Ангората — всеобщему храму, где четыре лика Всеблагой сходились в едином могуществе и всезнании. Здесь высился гигантский Дуб Жизни, уходивший корнями в недра Матери, забота о котором возлагалась на храмовницу и её соправителя. Подобно тому, как весь остров окружало свинцового цвета Летнее море, островок со священным древом обнимал ласковый пруд, мерцающий теплыми ночами россыпью отражений звезд-светлячков.

Вокруг источника высились древние кругом каменные столпы. Такие были в каждом из храмов: в роще Тинар — на востоке, в роще Илланы на юге, в смешанном лесу Шиады на западе, в хвойной чаще Старой Нанданы — на севере. Четыре храма для воплощений Праматери соединяли меж собой ровные аккуратные дорожки, опоясывающие остров песчано-золотым венцом. Множество других, более тонких и менее приметных троп переплетались на холмах острова, как нити судьбы, образуя причудливый узор.

Всякое место и явление здесь, на Ангорате, означало круг без конца и начала. И с высоты полета заселивших озерные утесы кондоров весь остров казался огромной змеей, одаренной золотой короной с изумрудом-дубом в вершине, свернувшей свои тяжелые кольца в спокойном всемудром сне.

Верховная жрица Праматери, Голос и Длань Той-Что-Дает-Жизнь, Нелла Сирин, зачатая в огнях праздника жизни Нэлейма, степенно ступала по ангоратским тропам. Вслед за ней на холм поднимались жрицы: девочки в белых платьях, девушки в бледно-голубых и желтых, женщины в зеленых и синих, пурпурных и красных, и старухи в черных. За исключением одетых в белое, все другие несли у левого виска знак жреческого отличия — двух крохотных змей, переплетенных меж собой. В день окончания обучения каждой жрице вбивали такой иголками и вайдой.

Минуя одну дорожку за другой, жрицы молчали, прислушиваясь к благословенной тишине острова.

Оставалось несколько минут до начала. Нелла, сорокадвухлетняя, темноволосая, величественная, приблизилась к дубу. Его сила успокаивала Первую среди жриц, но Нелла доподлинно знала — у силы, у стихии, у самой Богини есть оборотная сторона. Ибо Всеединая Мать все поддерживает в равновесии. И в балансе между началом и концом и заключается подлинная красота и сущность Круга.

Нелла приложилась к кольцу на указательном пальце, которое изображало венценосную гадюку, сложившуюся для решающего броска. Знак дома Сирин, и настанет день, когда Нелла передаст его дочери Ринне. И в день восхождения Ринны затемнеет густая вайдовая роспись храмовниц на её лице, шее, груди. У неё, Неллы, символы круга, коронованной змеи, огня и воды, древа и бесконечности давно уже истерлись.

Таланар Тайи уже приближался. Вслед за ним, облаченные в темные туники из оленьей кожи, шли мальчики, юноши, мужчины и старцы обители друидов. Все как один отмечены двумя орлиными вайдовыми крыльями у правого виска, вздернутыми во взмахе. Только знаки самого Таланара напоминали ту же стародавнюю вязь, какую носила храмовница.

В этом году Таланару исполнился шестьдесят шестой год, его длинные волосы и борода были снежно-седы, мантия немного поношена, и он опирался на сучковатый посох из орешника. Однако ясные темно-синие глаза говорили: «Я змей, я от крови Уробороса, я храню Силу».

«Светел твой рассвет, — сердцем произнес Таланар, поровнявшись с Неллой у древа, — Первая среди жриц».

«Богиня в каждом из нас, Таланар, в сердце и разуме, на земле и на небе, — также мысленно отозвалась верховная жрица. — Пора».

Таланар внутренне улыбнулся. Далеко на горизонте забрезжил первый бледно-зеленый луч. Нелла облачилась в чары величия и заговорила:

— Дети-Той-Что-Дарует-Жизнь,

Дети Той, по Которой тишизн —

Звон, сумрака — свет,

По Которой ночь — днем,

По Которой смерти — нет,

Приветствуют Тебя,

О, Праматерь!

— Приветствуем! — стройный хор прокатился волной по холму.

Заговорил Таланар раскатистым, немного надтреснутым басом:

— Воздаем Тебе хвалу, Дева и Мать,

Позволяющая умершему восставать!

Воспеваем тебя, о Сила, тебя, о, Смерть!

Восхваляем тебя, Змея-Круговерть!

Нелла затянула напев. С её пением десятки и сотни жрецов задвигались медленным хороводом вокруг пруда.

— Круг-колесо о двенадцати перстах движется.

— Движется! — повторил хор. Таланар с ними.

— Так движется и воздвижется человеческое рождение и перерождение — о двенадцати раз.

— Движется!

— Так движется и воздвижется возрождение человеческой души на земле — о двенадцати раз.

— Движется!

— Так движутся и воздвижутся месяцы в году — о двенадцати смен.

— Движутся!

— Так движутся и воздвижутся знаки на небесах, от пламенного Овна до водных Рыб — о двенадцати перемен.

— Движутся!

— Так движутся и воздвижутся звезды на небесах — о двенадцати тел.

— Движутся!

— Так движутся и воздвижутся солнца лучи — о двенадцати стрел!

— Движутся!

— В каждой точке круга можно начать сначала, можно — начать заново. В каждой точке круга можно родиться и умереть, и возродиться, и опять умереть. Здесь и Сейчас едино вовек.

— Едино!

— В Здесь и Сейчас восстает Тинар, и за Ней — человек!

— Едино!

Движение остановилось. Жрецы вплотную приблизились к воде. Верховный друид повел мотив.

— Ты возносишь для нас светило, воплощенная юность, Тинар, — обратился Таланар к воплощению Богине-Девственницы.

— Ты даешь, Дочь Зари, нам надежды великий дар!

Все нечистое сгорает в Твоем огне!

Так прими благодарность от слуг Твоих на Земле!

— Покрывалом из света укрой, защити! — коленопреклонные умылись снова.

— Утолившая Огнивом Смерти переворот, — в третий раз умыли лица жрецы.

— Возроди нас из сих освященных вод! — и каждый из служителей Праматери, зачерпнув влагу руками, сделал по глотку из пруда.

— Пусть! — воззвали Нелла и Таланар вместе.

— Пусть! — вторили остальные.

— Отдай к полудню Свой свет Иллане, — продолжил Верховный друид. —

За ней Шиаде, за ней Нандане.

Вернись к нам снова, о, Дочь Зари!

— Пусть!

— Пусть!

— Да направит нас Нандана, мудрейшая из Богинь! — взмолились высшие служители и вместе с ними все жрицы и жрецы.

— Да возродит наши души Иллана, щедрейшая из Богинь!

Да убережет нас от зла Шиада, сильнейшая из Богинь!

Да озарит наш путь Тинар, светлейшая из Богинь!

Пусть!

— Пусть!

— Огонь к огню, вода к воде, камень к камню, воздух к воздуху! — закончила Храмовница. — Настал час Тинар!

Обряд закончился, и постепенно жрецы разошлись. Каждому из них есть, чем заняться в это время. Только Таланар и Нелла задержались. Они присели на один из каменных монолитов под Дубом Жизни. Таланар позволил себе приобнять женщину и поцеловать её в висок.

— Все ли у тебя хорошо? — спросил он мягко.

— Все. А у тебя?

— Мать бережет меня, и я доволен.

Жрица кивнула.

— Гленн уже освоился?

— Не переживай, Храмовница. Гленн уже взрослый, он со всем справится.

«Удел матерей переживать» — подумала женщина.

«Особенно когда ни они, ни отцы не могут быть рядом с детьми» — мысленно согласился Таланар, а вслух ответил:

— С ним все будет хорошо, ты же знаешь.

«Знаю» — снова мысленно ответила Храмовница.

— Как и ты, Таланар, знаешь, что какие бы картины Взора нам ни посылала Мать, понять их смысл до конца только Она и может, — усмехнулась женщина. — Кстати, вчера мне снова было то видение.

— Об Итель?

— Да. Совсем скоро ей настанет срок занять место в Кругу сестер.

— Ей всего два, — сочувственно заметил друид.

Жрица медленно кивнула:

— Нельзя надолго оставлять её с отцом и братьями. Не хватало, чтобы девочка священных кровей выросла христианкой.

Таланар согласно кивнул — нельзя.

— Если так дальше пойдет, мы можем потерять Иландар. Два герцога из четырех полностью обратились к новой религии. Да и, чего греха таить, Клион Хорнтелл тоже уже одной ногой стоит в церкви.

Нелла засмеялась:

— Клион зачал со мной в Нэлейм Тиранта и, кроме того, отдал мне на воспитание старшую дочь. Так что за Хорнтеллов я спокойна.

«По крайней мере, пока на троне Иландара сидит мой брат, а он еще молод» — додумала жрица, не решившись произнести это вслух.

— Все когда-нибудь заканчивается, — продолжала женщина. — Наверное, и наше время пройдет. Но пока рано об этом думать. У нас есть Архон, Яс, Адани, Ласбарн, да и Иландар, если подумать, тоже еще есть.

— Даже если у нас и их не останется, не страшно, — проговорил Таланар, вздохнув. — Пока у нас есть он, — мужчина окинул взглядом открывавшийся с вершины холма остров, — будут и те, кто служит Праматери.

Нелла подобно друиду неотрывно смотрела на архаичную нетронутую природу Ангората. Она прожила на острове всю жизнь, но его возвышенный вид по сей день вызывал в Храмовнице глубокий трепет.

Ангорат и впрямь оставался нетронутым уже многие столетия — войны, распри, разбойники, пираты — ничто не тревожило жреческий покой слуг Праматери. Но так было не всегда: власть, обретенная с помощью реликвий и магии острова, сулила покорителю несметные богатства, невообразимую мощь и невиданную дотоле длинную жизнь, так что ртов на остров прежде зарилось немало. Однако чудодейственная сила окружавшего Ангорат Летнего моря и носителей культа Праматери уберегли его от всех невзгод.

Легенда гласила, что в давние времена, когда только Ангорат вышел из морской пучины, неведомые сегодня змеи, мудрецы из мудрецов, населяли его. Со временем на остров стеклись уверовавшие в Богов, рожденных Единой Матерью. Природа человека такова, что он порабощает все отличное от себя. И скоро от союза двух рас народилось на Ангорате племя змее-людей. Прошло время, и смежный народ иссяк — все больше и больше вырождались в жителях памятные признаки змей. Гнались люди за древностью, сулящей силу, но безвозвратно покидали их облики Праматери-Змеи и Змея-Прародителя.

Наконец, осталась одна-единственная из последних могучих предков женщина — Иллана, первая храмовница Ангората, хранительница Дуба. Неведавшая печали, постигавшая мудрость, дающая от благ детям, неожиданно столкнулась она с опасностью. На священный остров обрушился враг. Женщина призвала Силу, и четыре изваяния исполинов встали среди Летнего моря, скрестив длинные копья. Колдовство, воздвигшее вокруг острова атлантов, подкосило жрицу. Но она навсегда осталась в преданиях воплощением Матери. От неё священной нитью потянулась династия верховных жриц Ангората — Сирин.

В алчной погоне за древними реликвиями змеемудрых, многие начинали охоту на жрецов: если служитель культа мог открыть врота Ангората для себя, мог и для других. Но поймать чародеев не было возможности. Зато сами жрецы частенько оказывались там, где ждали их меньше всего. Говорят, тогда и выучились ангоратские служители ходить бесшумно.

Культ креп, жрицы и жрецы выходили к людям и открывали двери для посвящения тем, кто искал знания. Прошли века, и уже неоспоримой считалась власть женщин династии Сирин. К этому сроку род Тайи был признан охранителями храмовниц. Со всего Этана теперь приезжали на Ангорат посланники, царицы и цари, княгини и князья, и в огромном множестве — самые обычные люди. Многие шли на поклон храмовнице и верховному друиду. Принять из их рук (или рук назначенных преемников) трон полагали высшей честью, получить освященный меч — залогом всех побед, а вступить с их благословением в священный брак считалось гарантом счастливого супружества и здорового потомства.