Сказка для Добермана

28

Ада

Кажется, я приятно удивляю его, и в этом рыке, вырвавшемся следом, слышно одобрение. Аромат свежей крови бьёт по рецепторам, и я упиваюсь им, позволяя себе этот миг слабости, но недолго нельзя отдаваться инстинкту – он не приведёт ни к чему хорошему.

На ногах оказываюсь стремительно, и, несмотря на внезапно накатившую слабость, так же быстро перемещаюсь за спину Дему, только он быстрее.

─ Неплохо, ─ хвалит, тут же перехватывая меня, и вот я опять у стены, теперь лицом ней. ─ Но ты слишком медлительна. Растеряла свои навыки?

Проходится ладонями по моим бокам, ведёт вниз, прижимаясь к моей спине, и мне сложно дышать этим густым, пропитанным аппетитным ароматом воздухом.

─ Только не советую такой манёвр проворачивать – лучше сразу бей между ног, ─ советует совершенно серьёзно, а потом вдруг как бы между делом интересуется: ─ Скажи-ка, зайка, я давно ли ты питалась?

Я не сразу включаюсь в разговор от сладкого запаха крови, смешанного с его собственным, из-за чего дышу урывками, но стоит вопросу дойти до затуманенного мозга, напрягаюсь.

─ К чему ты это? ─ вдруг волнуюсь, потому что ну не может он вот так раскрыть мою тайну – её даже брат не знает.

─ К тому, что я могу распознать голод. Я проходил через это, ─ бьёт сердитым шёпотом и резко разворачивает, пытаясь прожечь во мне взглядом дыру. ─ Ты ни разу не охотилась за эти дни, что мы живём вместе, а ещё я заметил твою слабость.

Окей, Шерлок, ты меня вычислил… А вот мне что делать?

Отвечая на мой безмолвный вопрос, Дем вдруг вспарывает когтём своё запястье вдоль до самого сгиба локтя, и едва тёмная кровь выступает на коже, я отшатываюсь, врезаясь затылком в стену, даже не чувствуя боли.

─ Нет… ─ отчаянно мотаю головой, словно мне яд предлагают, только в нашем случае это действительно плохо кончится. Я знаю, что Дем уже пил мою кровь, но я понятия не имею, что произойдёт, если я тоже выпью из него – обычно, пары делают это обоюдно, во время первой и последующей близости. Только вот нам она не светит, как солнце упырям.

─ Пей или совсем ослабнешь, слышишь?! ─ суёт мне руку под нос, а я как от святой воды едва не шиплю, резко уворачиваясь в сторону. ─ Пей! Иначе не сможешь бороться! Хочешь просто сдаться, когда ушастые тебя превратят в марионетку для их целей? А может, мечтаешь попасть в лапы маньяка, став его очередной инсталляцией? Скажи, хочешь этого? Тогда я просто не буду больше вмешиваться!

И он с таким бешенством всё это твердит, что даже моя кошка возмущается и восхищается одновременно, только если зверем руководят инстинкты, то во мне просыпается невиданный прежде гнев.

─ А кто ты мне, чтобы так переживать? Это вообще не твоё дело, понятно!? ─ я не контролирую крик, заставивший дребезжать стекло в единственном крохотном окошке. ─ Захочу – просто перестану есть совсем!

Дем уже не злится – он с лёгкостью ловит меня в крепкий захват, пытаясь заставить хоть часть крови попасть мне в рот, а в меня будто демоны вселяются, и перед глазами всё окрашивается в красный. Да сколько можно обращаться со мной, как с куклой?

Злость на собственную беспомощность, которую я сама и взрастила, придаёт сил, и они поднимаются откуда-то с самого дна, просыпаясь от долгой спячки. Вырываюсь из раскалённых рук, как сумасшедшая, рычу, ощущая, насколько выросли клыки и когти, а когда удаётся оказаться на свободе, бросаюсь на Демьяна с одним желанием – показать, что я вовсе не слабая.

─ У тебя нет прав так себя вести!

Он легко уходит с траектории моих безумных атак, и меня это злит только сильнее, подогревая жажду отмщения.

«Да как он мог назвать нас слабыми?» ─ поддакивает кошка, а я в кои-то веки с ней солидарна, потому что нет ничего хуже, чем подобное пренебрежение со стороны твоей же пары.

Время растягивается в бесконечность.

Наша продолжительная борьба уже выходит за рамки обычного сражения, превращаясь в дикий танец двоих, где каждый не просто хочет одержать победу, а доказать что-то противнику, и я вижу это в ярко сверкающих глазах Дема. Он лишь на мгновение позволяет мне думать, что я веду, даже принимает мои смехотворные попытки напасть, но стоит лишь допустить эту мысль в свою голову, уже предвкушая победу, зверь гораздо сильнее и опытнее меня валит на лопатки в буквальном и фигуральном смысле. Мне просто ставят подножку – подлую, а от того неожиданную.

Лежу, пытаясь привести дыхание в норму, а Дему хоть бы хны. Нависает надо мной всей своей мощью, медленно разглядывая дело рук своих, а до меня постепенно доходит, в каком я виде – одежда местами порвана, волосы наверняка в полнейшем беспорядке, но что хуже всего, я возбуждена не на шутку, и если гнев утих, как шквальный ветер, то вот желание наоборот разгорелось. И ему это очевидно.

─ Именно так ты должна себя вести, когда тебя к чему-то принуждают – будь то замужество или другие обстоятельства, ─ поучает, невесомо ведя кончиками пальцев по подбородку, подбираясь к губам, и мне никуда не деться. Если он сейчас же не окажется на расстоянии, он сам будет виноват в своей смерти от жестокого изнасилования. ─ Даже если я перешёл черту. ─ Что мне и демонстрируют, накрывая ладонями грудь, и электрические разряды проходят по венам.

─ Отпусти.

─ Не держу… ─ наклоняясь ниже и обжигая дыханием, произносит почти неслышно, а меня пронзает этим шёпотом не хуже, чем прикосновениями.

─ Держишь… ─ так же тихо отвечаю, не зная, куда отвести взгляд – глаза те ещё предатели, и всегда выдают мои истинные эмоции.

Дем, ещё немного помучив меня, всё-таки поднимается и, как ни в чём не бывало убирает пальцами выпавшие из короткого хвоста пряди, даже не обращая внимания на местами порванную мной одежду, а после напоминает:

─ Тренировки каждый день, и поверь, лучше, если в твоём ленивом звере проснётся жажда охоты, иначе будешь пить мою кровь.

Встрёпанная и получившая хорошую взбучку, после этой отповеди я сижу на полу, и всё, что мне остаётся, это бессильно сжимать кулаки. Будто издеваясь, откуда ни возьмись, прибегает Луна, держа в зубах крохотную задушенную ей полёвку, которую наверняка выцепила где-то в саду, бросает её мне под ноги, а я не знаю, смеяться или плакать.

─ Пристали же вы со своей заботой…

Но что ещё больше вымораживает, так это проснувшееся вдохновение, заставляющее поднять задницу и отправиться наверх, чтобы засесть за работу, наплевав на свой внешний вид – только руки отмываю от крови. Последние книги я писала, скорее, от необходимости чем-то себя занять, а ещё от тоски по главному герою, но по-настоящему я горю своей работой только рядом с Демом. Мне хватило этого времени, чтобы понять, кто моя муза, и что без него я занималась обычным графоманством, почему-то всё равно принёсшим мне небывалый успех.

«Телохранитель для дикой кошки», как тебе такое название, полицейский?

─ Теперь я тебя точно в отбор для принцессы запихну, ─ угрожаю новому персонажу, представляя на его месте конкретного мужчину, а потом меня уносит на волнах фантазии, и я до самого вечера продолжаю стучать по клавишам, как и недавно. Что он со мной творит, а?

И ведь понял же, просёк, в каком я состоянии… Кажется, от Демьяна ничего не скроется, и любое, самое незначительное изменение во мне не пройдёт мимо него, но, как прискорбно, он прав. Я же просто сдалась обстоятельствам. Сдалась, даже не начав толком борьбу, смирилась со своим положением, а теперь, когда он снова появился в моей жизни, меня словно поставили на перепутье. Назад никак, две дороги по бокам таят страшнейших чудовищ, и можно двинуться только вперёд, двигаясь вслепую. Стоит ли мне сражаться за свою свободу, если я даже не знаю, что там ждёт меня?

Видно, это мне только предстоит выяснить…

Когда глаза устают от монитора, а позвоночник просит пощады, я растягиваюсь на кровати, прикрывая глаза, и не замечаю, как мной овладевает дрёма. Снится Инрем с его непроглядными величественными лесами, однако мне хорошо знакомо место, где я вдруг оказываюсь – это роща со священными дубами у храма Антаррэль. Я удивлена не на шутку, ведь ещё ни разу за эти годы у меня не было таких сновидений, но сильнее удивляет всё же присутствие самой богини.

Я чувствую её взгляд на себе. Она где-то рядом, смотрит на меня, скрываясь, а у меня нет больше сил ненавидеть. Если на кого и нужно злиться, так это только на саму себя за то, какой я стала, добровольно отказавшись от сопротивления. Разве я пыталась хоть раз по-настоящему найти способ обойти этот союз? Разве хоть раз высказала Элу всё, что думаю о том, что он сотворил за моей спиной вместе с моими родителями? Да я же сама вручила ему себя на блюдечке, только бы все от меня отстали. Так имею ли я хоть какое-то право так убиваться?

─ Зачем же ты себя так мучаешь, котёнок? ─ послышался божественный голос, но откуда исходит, мне не дано понять. Я только и могу, что задать единственный вопрос, волнующий меня сильнее прочих.

─ Зачем ты стёрла ему память?

Ответом служит молчание, и в него вмешиваются звуки ветра с лёгким шёпотом листвы в кронах, а мне становится ясно, что эту тайну вряд ли откроют, просто потому что я спросила.

Не знаю, сколько я так сплю, но сквозь сон вдруг проникает сладкий запах цветов и чьи-то невесомые поцелуи, тающие на щеках и губах. Когда я открываю глаза, уже рассветает, а рядом с кроватью я обнаруживаю букет диких орхидей, какие можно достать только в другом мире, и сам этот жест приносит в душу томительное, щемящее ощущение, от которого мне хочется немедленно найти Дема и обнять его.

─ А ты, оказывается, романтик, полицейский… ─ бормочу с глупой улыбкой, глубже зятягиваясь этим ароматом, как сигаретой, а потом замечаю квадратик маленькой записки.

«Эти лепестки такие же бархатные, как твои, ─ значится там, заставляя покраснеть до кончиков волос. ─ Но пахнешь ты в сотню раз слаще».

Жаркая волна проходит по телу, оседая внизу живота, и хочется побыть очень плохой девочкой прямо с утра, однако в мои планы вмешивается звонок. Телефон мне вернули, и я рада возможности поговорить с друзьями, но тот факт, что Лекс звонит вот уже пятый раз, напрягает не на шутку, так что едва я поднимаю трубку, меня накрывает потоком информации.

─ Помнишь, твой личный полицейский попросил выяснить кое-что о странном порошке? ─ тараторит друг, и я могу только догадаться, сколько кофе он уже вылакал.

─ Ну? Не томи…

─ Так вот, я долго провозился и почти сошёл с ума от недосыпа и попыток выяснить, что это за дрянь, но у меня получилось. Это яд редкого паука, но не простого – такие водятся только в одном месте, а теперь угадай, где!

Мне не нужно даже напрягаться, потому что губы сами шевелятся.

─ Инрем, ─ шепчу беззвучно, сама себе не веря, да и невозможно это, ведь мы оба знаем, что боги его закрыли на неопределённый срок.

─ Я знаю, о чём ты думаешь, подруга, ─ усмехается он, ─ и я сам пытался понять, пока не дошло, что яд взят с мёртвого и пробуждённого уже нежитью белого арахнида. Знаешь, что это значит?

─ Что мы имеем дело с некромагом, который хочет отомстить нам всем за смерть своего предшественника. И Дем первый в его списке.