Измена. Возлюбленный враг

Глава 4

Незаметно пролетело три года. Незаметно для меня. Потому что я была все это время очень занята. Чем? Просто жизнью.

Скрывать, что я девушка не из простой семьи было бесполезно. Я поняла это очень быстро и не изображала из себя ту, кем не являлась, ставя в глупое положение саму себя, в первую очередь. Об этом и так догадались по моей одежде, рукам и тем мелочам в поведении, что заметны только со стороны, но не для меня. Заявлять, что я простая крестьянка было бы равносильно тому, что в овчарню заявилась породистая лошадь и заявила, что она тоже овечка.

Откуда я и как оказалась в таком положении, специально меня никто не расспрашивал. Я потом поняла, что травницы собрались в этой глухомани, не от хорошей жизни. Говорить о причинах, что их привели было не принято. Я поначалу думала, это как-то обидно даже немного. Вроде бы жили травницы дружно, помогали друг другу во всем, а о самом главном молчали? Будто им было все равно и от этого их забота и добродушие фальшью отдавали. Но потом тетушка мне объяснила.

— У всех свое горе, зачем им мериться, как нарядом? Не верь тем, кто много плачется, они просто пользуются окружающими, наживаясь на их жалости.

Не сразу, но я все же поняла, как правы были эти женщины. Сама я не хотела ничего рассказывать. И больно вспоминать было и стыдно как-то. Ведь и правда — неудачами неприятно хвалиться. А что уж говорить о тех, у кого и вовсе вся жизнь рухнула? Если бы были силы остаться, я бы осталась и пережила бы свои горести. Но раз уж ушла, начать “с чистого листа”, выстроить свою жизнь заново - разве не лучше?

Выздоравливала я медленно и постепенно начала учиться. Самым простым вещам — для начала за самой собой ухаживать. Стирая руки в кровь во время стирки, портя продукты, готовя несъедобные блюда, опрокидывая и портя вещи во время уборки и так далее. Тетушка Вишу умела не повысив голоса так посмотреть, что стыдно за то что я такая неумеха мне было сильно. Но в то же время и похвалить она умела так, что желание учиться и совершенствоваться только возрастало.

Наука несложная и освоила я ее довольно быстро, хотя до конца все же не смогла в себе благородную госпожу изжить. Я не ленилась и не стеснялась простой работы, прекрасно понимая, что это я выделяюсь на общем фоне, а большинство простых людей именно так и живут. Но все же, как не старалась, привычки из прошлой жизни все время меня подводили.

— Не нужно так стараться, — сказала как-то тетушка.

— Но у вас и Мирки и остальных, так ловко все получается, а вот у меня…

— И у тебя получится, только потом. Это не ловкость, это практика многолетняя. Ты не ленивая и не боишься испачкаться, этого достаточно. Опыт придет со временем.

Как я могла ей не верить? Тетушка Виша стала для меня учителем, которой я верила, чтобы она не сказала. Мне казалось нет ничего на свете, чтобы она не знала. Многие приходили к ней за советом и помощью и она никому не отказывала. Она же стала меня учить еще одной науке, которая давалась мне не в пример легче, чем самая обычная стирка.

К травничеству у меня даже талант небольшой открылся. Запоминала я их с первого раза, никогда не путала, и свойства любого известного мне растения, помнила на зубок. Причем не важно было в каком виде растение я видела, даже растертым в пыль я легко определяла что это такое, с чем смешано и в какой пропорции. Умение крайне полезное, кстати. Мой авторитет в общине сильно возрос когда оно открылось. Мирка мне даже немного завидовала, но я же ничего специально не делала, такой уж я родилась.

Еще у меня чутье было на растения. Собирали мы травы по всей округе, иногда очень далеко заходя, специально выращиваемых растений было совсем немного. Так вот, даже зная, зачем и куда надо идти, не все травницы могли найти необходимое, несмотря на многолетний опыт в этом деле. А вот со мной такого никогда не происходило — я всегда приносила именно то, что нужно и попутно отыскивала много редкостей к тому же.

Сидеть на шее у приютивших меня травниц, я не могла. И занималась всеми этими делами подталкиваемая искренней благодарностью. Хотя конечно, обучение простым бытовым вещам нельзя было назвать моей помощью, это я скорее для себя делала. Не было больше слуг и служанок, что любое мое желание готовы были исполнить. И оказалось, что так живут большинство людей к тому же. Не то, что я этого не знала, но увидеть воочию это же совсем другое дело. Я так мало знала о настоящем мире, живя в своем собственном обласканная заботой, балуемая родными и близкими. Я ведь и не подозревала, как много на самом деле имела.

Ну и наконец, о самом интересном. Как же проходило мое лечение? Очень медленно. Тетушка меня не обманула ни в чем. И все оказалось совсем не таким, как мне представлялось. Следы на моем лице и руках, выводили вытяжкой из нескольких растений. Процесс довольно не быстрый, растения были весьма редки. Иногда, чтобы добыть для него ингредиенты, мне приходилось заходить очень далеко и даже с моей удачей не всегда удачно. То есть находила необходимое я всегда, но в таком мизерном количестве, что средства изготовленного едва хватало на одну, две процедуры. Другие травницы мне помогали отыскивать нужное, но попутно со своими делами.

Лечение проходило следующим образом. На мои шрамы накладывали мазь и собственно все. Просто, правда? Если бы… Излечивалась я медленно, не только из-за недостатка лекарства, но и по еще одной немаловажной причине. После того как лечебная мазь впитывалась, можно сказать, что она начинала разъедать затвердевшую, поврежденную ткань из которых и состояли следы Канарки под кожей, взамен выращиваю новую, здоровую. Могу сказать одно — это было больно. Очень, очень больно. Оставалось только терпеть, пока процесс не закончится и иногда это длилось несколько суток.

Никакие обезболивающие средства принимать было нельзя, как они подействуют вместе с лекарством, никто не знал и экспериментировать на мне не собирались. Мало того… во время проведения процедуры желательно было совсем не двигаться. Мышцы на лице слишком тонкие и чтобы они не застыли в гримасе, нужно было максимально расслаблять лицо. Сложно совместимый процесс, когда это же самое лицо будто разъедает кислотой. Шрамов на нем было много, накладываясь друг на друга, образовывая узлы и это тоже была проблема. В общем, терпеть слишком часто эту пытку было просто невозможно. За прошедшие два года, только мой лоб полностью очистился, нос обрел форму и скулы. А вот с тем что ниже была проблема. Нижняя часть лица все же подвижней всего остального и убирали мы шрамы с нее по чуть-чуть. Выглядело так, будто из грубо смятого куска глины, начали только лепить лицо, сверху вниз снимая лишнее.

И — да. Мое лицо, та его часть, что уже была здорова, стало совсем другим. Моя внешность, что была раньше, меня полностью устраивала, меня называли красивой даже, а вот та незнакомка, что теперь глядела на меня из зеркала… Я никак не могла определиться, как отношусь к ней. Я каждый раз удивлялась, увидев свое отражение, а потом долго рассматривала. Но вот нравится оно мне или нет — никак не могла решить.

— Люса, ты собралась?

— Да, тетушка. Жду только Мирку, — указала я на собранный уже короб с лямками, поверх которого лежал мой плащ и шляпа.

— А она тебя у колодца ждет и всем проходящим мимо жалуется, какая ты капуша.

— Почему у колодца? — растерялась я.

Еще два дня назад решив, что нужно идти в горы, мы назначили этим утром выйти пораньше. Но ни о каких встречах в определенном месте, мы не договаривались с моей напарницей. Да и зачем? Жили же в одном доме!

— Это же Мирка, — со смехом, закатила глаза тетушка. — Сама себе проблему не придумает, день зря проживет. Иди скорее, пока она своими жалобами воду в колодце не испортила. И будьте осторожнее. Не заходите слишком далеко, похоже погода портиться.

— Хорошо! Не волнуйтесь, — подхватила я свои вещи и выбежала на улицу.

Мирка действительно ждала меня у колодца, но слова мне не сказала, о своем долгом ожидании.

— Ты почему тут меня ждешь? — все же решила я спросить, чисто из любопытства.

— Ну, а где же еще? Ты же в любом случае мимо бы прошла, — как не в чем ни бывало заявила она. — Говорят, погода будет портиться, боюсь далеко мы не уйдем.

— Слышала, — кивнула я. — Главное до хижины добраться. Если дождь пойдет, переждем там, зато побольше Вируна наберем. Он после дождя самый лучший.

— Да знаю я, просто сказать не успела, — проворчала Мирка и ускорила шаги.

Иногда на нее находили вот такие вот взбрыки. Девушка она была не глупая и добрая. Мне казалось, что она просто немного ревнует меня к тетушке, поэтому и вредничает. По настоящему, ничего плохого она мне никогда не делала. Один раз даже на спине тащила до нашей деревеньки, когда я ногу подвернула. Это мнимое соперничество только в ее голове существовало, наверное внося разнообразие в ее повседневную жизнь.

Несмотря на то, что мы вышли немного позже намеченного, быстро набрали хороший темп и к вечеру были уже в хижине. Это строение так только называлось, на самом деле это была пещера в склоне горы, к которой пристроили деревянную часть, в основном из веранды состоящей. Неизвестно кто и когда это все построил, но сделано было все добротно, в пещере даже стены обтесали, пусть и грубовато, но главное, что там было сухо, так же имелась печка и был источник с чистой водой. На крыше веранды и под ней сушились травы. Наверх было удобно забираться по специальным лесенкам из чего я сделал вывод, что это строение все же возвели специально для травниц. Может какой-то благодарный больной, излеченный ими постарался. Для жилья он все же был слишком уж на отшибе.

Пока совсем не стемнело мы быстро навели порядок, приготовили для себя постели и еду. Переночевали прекрасно и с рассветом отправились в лес. Мне не тяжело было долго ходить, а в лесу очень нравилось. Слушая пение птичек и подпевая им, я гуляла и собирала травы, наслаждаясь покоем разлитым вокруг.

Потом я набрела на очень хорошую полянку всю заполоненную кустиками Фиркарны, что мне были очень нужны. Добыча была очень знатная. Оценив масштаб находки, я покричала Мирке, надеясь на ее помощь, но она не отозвалась. Наверное ушла куда-то далеко. В этом не было ничего страшного. Когда короба наполнялись, мы возвращались к хижине, иногда по несколько раз и друг с другом только вечером встречаясь.

Кустики были очень циплючие, а брать их нужно было вместе с корешками. Вооружившись лопаткой, я взялась за дело и так закопалась, что в себя пришла когда уже и короб набила и в руках у меня по большому пучку Фиркарны имелось, бросать ее было очень жалко. Солнце в зените уже было и жарило сильно, недвижимый воздух одуряюще нагрев. Ни порыва ветерка не было и я совсем одурела от жары, пока вернулась в хижину. Мирка еще не вернулась, я занялась раскладкой кустиков сразу, быстро отмывая их, пока земля не присохла к ним совсем. Пока возилась, дело к вечеру уже подошло. Решив, что идти в лес уже поздно, я занялась готовкой. Уже и темнеть начало, а моей напарницы еще не было. Я немного волноваться начала, а вокруг все темнее и темнее становилось.

Сидя на веранде, я зажгла несколько фонариков, чтобы Мирке было проще найти наше убежище, но ее все не было и не было. Я сидела и ждала ее, пока не поняла, что темень кругом совсем уж непроглядной стала. Похоже небо тучи заволокли, замазав звезды. И очень скоро мне пришлось зайти внутрь, начался дождь. С Фиркарной ничего не случится, дождь только еще раз ее промоет, а сбить с сушилок не сможет. Капли все сильнее и сильнее шлепали по крыше. А потом мне показалось, что я слышу что-то. Я выскочила на веранду, но больше ничего кроме шума дождя не смогла расслышать. А потом все небо расколола молния и загрохотало так, что у меня уши заболели! Ветер, отдохнувший за день, набросился на лес и трепыхал деревья так, что они трещали.