Ее высочество няня

ГЛАВА 7

Я вскочила скорее от неожиданности, чем от испуга, и уставилась на стену. Ла Валь схватила меня за руку и дернула к двери, в которой уже застряли несколько визжащих девиц. Я оттолкнула наглую тетку и снова посмотрела на

подозрительный простенок.

— Помогите! — заголосила вдруг ла Валь, заставив меня снова подскочить. — Тут привидение! Леди ла Рум увидела привидение!

«Я? Увидела?!» — возмутилась я, но сказать ничего не успела. Женщина, подобрав юбки, побежала к двери. С разбегу она врезалась в спины толкущихся девиц. Они вместе вывалились в коридор и с криками бросились врассыпную. Слегка обалдев, я подошла к распахнутой двери и выглянула наружу. По бокам от створок стояли два ошалевших стражника, изо всех сил вжимаясь в стены.

«И это охрана короля! — фыркнула я про себя. — Неудивительно, что тут понадобился убийца в качестве телохранителя».

— М-м-м… Леди? — окликнул меня один из закованных в железо обалдуев.

— Еще раз пустите в королевскую опочивальню кого попало, и на этом ваша служба Его величеству закончится, — прошипела я.

До дурака не дошло. Он отлип от стены и гордо пробасил:

— Я потомственный страж. Моя служба закончится только с моей смертью!

— А я о чем? — оскалилась я и, с трудом сдерживаясь, вернулась в комнату.

Даже двери закрыла тихо, хотя больше всего хотелось так шваркнуть створкой об косяк, чтобы потомственная служба идиота закончилась немедленно. В связи с апоплексическим ударом куском штукатурки по голове.

Не успела я развернуться, как распахнулась другая дверь, и на пороге с хнычущим младенцем на руках показалась Грумель:

— Что за вопли?! Его величество только изволил заснуть! — тут она увидела меня и ошарашенно добавила. — А вы что здесь делаете?

— Вообще-то я здесь служу, — мысленно сосчитав до пяти, проговорила я, — Королевской няней, если вы запамятовали.

— А… Э… Ну да… — проблеяла женщина, явно растерявшись. — Просто тут так кричали. Про привидение старого короля. И я…

— И вы, как я посмотрю, совершенно не испугались, — хмыкнула я, чувствуя, как невнятные подозрения быстро перерастают в уверенность. — Импровизации, они всегда путают все планы… Да?

— Да. To есть, нет… О чем вы?! — она попыталась изобразить возмущение, но сильно мешали бегающий взгляд и нервные потряхивания, от которых младенец морщился и хныкал.

— Да все о том же, — с притворным сочувствием вздохнула я, забирая у нее ребенка.

Откуда-то в памяти всплыло, что после еды малышей положено держать «столбиком». Не слишком представляя, что это значит, я вертикально прижала малыша к груди и принялась мерно покачиваться.

— О том же? — сглотнула Грумель, не сделав ни малейшей попытки отобрать ребенка.

— О том, что я вас понимаю, — оскалилась я. — Живешь себе в свое удовольствие. А тут появляется какая-то молодая девица и… И что делает? Смотрит на чужих мужчин? Мешает планам? Или… — я пристально вглядывалась в лицо женщины, пытаясь понять, какая из моих догадок бьет в цель. — Или занимает место, которое ты присмотрела для себя?

По тому, как дернулась толстуха, я поняла, что не ошиблась.

— Можете мне поверить, я не напрашивалась.

— Тогда откажитесь!

— Выбор трижды сделали не в вашу пользу, — я покачала головой. — Неужели не пришло в голову, что пора остановиться? И даже если я откажусь, а я этого не сделаю, то почему вы так уверены, что на этот раз вам повезет больше?

— Он обещал…

— Ла Брук? Так он вам и в прошлый раз обещал, — наугад бросила я, вспомнив, как познакомилась с Грумель.

— Откуда вы знаете?! — опешила толстуха. — Он что? Рассказал вам?.. Какой ужас’

Густо покраснев, она схватилась за голову, запуская пальцы в и без того небезупречную прическу.

— Ну что же тут ужасного? — обманчиво мягко проговорила я. — Я даже понимаю ваши чувства.

— Правда?

— Конечно, — я осторожно похлопала ее по руке.

Именно так учили юную принцессу королевские дипломаты. У меня словно снова звучал в ушах голос сухонького, очень милого старичка, про которого ходили легенды одна страшнее другой: «Дайте виновному почувствовать, что вы не сердитесь. Притворитесь доброй и понимающей. Тогда он сам расскажет все, что вам нужно. Каждому негодяю кажется, что его можно понять. Подтвердите эту иллюзию, и получите любую информацию».

Ла Грумель не стала исключением. Она так охотно разрыдалась, бросившись мне на шею, что я едва успела подставить плечо, прежде чем в мире стало одним королем меньше.

— Он говорил, что всегда хотел, чтобы королевской няней стала я, — захлебываясь слезами, принялась рассказывать кормилица. — Ведь няня часто имеет большое влияние и на взрослого. А тут сам король! Да еще лишенный родительской ласки с младенчества! Конечно, он будет привязан к своей няне. И очень важно для государства, чтобы ею стала верная короне разумная женщина, а не молодая вертихвостка.

— О да, конечно, — закивала я, с трудом сдержав брезгливую гримасу.

Мало того, что истеричка несла откровенную чушь, так еще и размазывала при этом свои слезы и прочие выделения по моему платью. Но дело требует жертв, и я стерпела. Формальное согласие вызвало новые потоки слез и причитаний.

— Я хотела как лучше! Для короля, и для королевства тоже! Да вы бы видели эту первую няню! Она зашла сюда дважды! За всю неделю! И оба раза она была пьяной!

— Пьяной? — моргнула я, на мгновенье выпадая из роли все понимающей подружки. — Как так?!

К счастью, толстуха ничего не заметила.

— А какой еще? Жаловалась, что тут душно! И всякий раз распахивала окна!

Ну какая благовоспитанная леди в трезвом уме полезет на подоконник?

— Никакая, — спохватившись, я закивала вдвое усерднее. — Надо было ее наказать. Толкнуть, например.

— Сама свалилась, дуреха молодая, — махнула рукой Грумель. Она даже плакать перестала, так радовали ее эти воспоминания. — Я только потом сказала, что видела, как вроде кто-то ее подтолкнул, и все.

— И она поверила? Действительно, дуреха. Нет бы подумать, что раз вы тут присутствовали, то должны были видеть толкнувшего.

— А меня тут не было, — самодовольно подбоченилась кормилица. — Как раз вышла. Возвращаюсь, а тут крик. Ну и сказала, что в парке была и видела тень. Дурочка и перепугалась.

— Ловко, — невольно усмехнулась я. — Но мнимое привидение лучше. Вторая няня визжала так же как эти?

Я кивнула на дверь, всем своим видом демонстрируя восхищение. Грумель попалась.

— Еще хуже. Бегала по этажу и всем рассказывала, что ее изнасиловал призрак, — противно захихикала женщина.

Пока она подробно описывала, на кого успела наткнуться бедная няня, прежде чем ее забрали из дворца родственники, я попыталась переменить позу. Юный король на поверку оказался довольно увесистым, и правая рука затекла до полной нечувствительности. Но едва я пошевелилась, как малыш недовольно закряхтел. Пришлось снова замереть. Прерывать поток откровений кормилицы, напоминая о ее обязанностях таким громким методом, мне не хотелось. Узнав интересные подробности о подслушивающих трубах в стенах, которые при желании можно было превратить в рупор, я осторожно сменила тему.

— И все равно этот негодяй ла Брук вас обманул!

— Да. Как я теперь понимаю, да, — скривилась женщина. — Через два дня приехала третья. Такая противная. Тощая, вредная. К его величеству даже не подошла. Зато сразу приказала убрать королевскую кровать отсюда. А так удобно было прилечь… — она бросила на меня испуганный взгляд. — Разумеется, исключительно ради его величества. Чтобы напомнить ему о матушке!

— Да, да. Я понимаю, — поспешно согласилась я, пряча лицо в пышных кружевах на чепчике младенца. От одной мысли о том, чтобы лечь подремать часок в постель, где еще недавно умирала молодая мать, меня передернуло. Но видеть отвращение, которое мне не удалось скрыть при таких откровениях, Грумель было еще рано.

— Ну вот! Я знала, что вы поймете. А эта один раз меня увидела и давай визжать, как торговка! Насилу оправдалась. Хорошо, что она умерла.

— Умерла? — вздрогнула я.

— Собственной злобой захлебнулась, — мстительно усмехнулась женщина. — Лекари так и сказали. Разлитие желчи, мол. А желчь, она от чего? От злости.

«Или от яда, — мысленно продолжила я. — Помнится, матушка Орта мне о таких рассказывала». Но додумать эту мысль я не успела.

В очередной, уже боги знают какой по счету раз без стука распахнулась дверь и в спальню широким шагом вошел мрачный как грозовая туча ла Вейн. Из-за его плеча выглядывал маркиз.