Следуя правилам

Глава 1

Он опаздывает. Уже на 30 минут.

Я нервно заправила локон за ухо и продолжила прокручивать телефон.

Все нормально, — словно мантру твержу я себе, — люди постоянно опаздывают. Конечно же, они не опаздывают на ТРИДЦАТЬ МИНУТ на свое первое свидание, но его, видимо, задержали обстоятельства, и причин тому масса: он мог застрять в пробке, попасть в аварию, упасть в яму… такие вещи случаются. Я просто продолжу прокручивать в телефоне новости ББС, притворяясь, что все в порядке. Люди в этом баре не знают, что я кого-то жду. Им известно, что я — всего лишь обычная женщина, сидящая за столиком с бокалом красного вина. В общем, ничего особенного.

К тому времени, когда я заказала второй бокал, он все еще не появился, и я начала злиться. Стало ясно, что он не придет, а я впустую убила вечер пятницы, вместо того чтобы провести это время, обнимая свою восьмилетнюю дочь, Грейс, в ее пушистой пижаме, игнорируемая таким же пушистым котом Хайзенбергом. Сейчас за малышкой присматривала моя сестра Хелен, без сомнения довольная тем, что ей наконец-то удалось вытащить свою незамужнюю сестру на первое приличное свидание за долгое время.

— Просто встреться с ним, Катриона. Выпейте что-нибудь. Колин действительно хороший… понимающий искусство тип. Он часто посещает театр.

— Откуда ты его знаешь? — с подозрением спросила я. Стоит отметить, моей сестре знакомы только два типа мужчин: женатые и те, с которыми она хочет меня познакомить.

— Колин работает вместе с Адамом. И Адам считает, что Колин тебе прекрасно подойдет.

— То есть ты с ним лично не знакома, однако готова положиться на слова своего мужа — человека, который в прошлый раз познакомил меня с помолвленным парнем?!

— Не будь такой категоричной, мы же не знали, что тот парень был помолвлен.

— Хорошо! Но, думаю, ЕГО НЕВЕСТА знала! Я тогда как раз проходила мимо церкви, на фоне которой они делали свои свадебные фотографии. А он мне наплел, что будет в Честере присматривать за своей больной мамой. (Прим. пер. — Честер — город в Англии).

— Да, это было отвратительно. Его мама скончалась несколько лет тому назад. В любом случае, мы с ним больше не друзья. Но Колин абсолютно точно холост.

Я посмотрела на часы позади барной стойки, покачав головой. И зачем я ее послушала? Используй этот шанс, — сказала она, — ты заслуживаешь немного веселья. И теперь я здесь, пью в одиночестве с устрашающей улыбкой от вина и тремя процентами зарядки в телефоне. Я осушила бокал, натянула пальто и бросила телефон в сумочку. У меня есть дела поинтереснее, чем ждать мужчину, который…

— Катриона?

Я развернулась, и моя грудь уперлась в лицо невысокого, насквозь вымокшего под дождем, незнакомца в золотом галстуке. Неприятное ощущение в моем животе подсказало мне, что этот странный мужчина и есть Колин.

— Простите, миледи, я опоздал, — извинился он. — Было много работы, а потом долго не смог поймать такси на West End. Могу я заказать вам что-нибудь выпить?

Миледи? Ненавижу тебя, Хелен.

— Конечно, — ответила я, уставившись на крошечную каплю дождя на кончике его носа. — Я буду стаканчик Мерло.

Он утвердительно кивнул и направился к бару, а я села, убрав сумочку под столик и сцепив руки перед собой в замок, морально готовясь к надвигающейся неловкой ситуации. Он вернулся с двумя бокалами красного и неуклюже поставил их, потом снял промокший твидовый жакет, выглядевший на хорошие 200 фунтов.

— Ад опустел, и все дьяволы здесь.

Я непонимающе посмотрела на него:

— Простите?

— Шекспир! Я цитирую Шекспира. — Он слабо улыбнулся, приглаживая костлявой рукой копну своих тонких коричневых волос. — Этот бар не относится к местам, которые я обычно посещаю. Эти люди… с обилием неправильной речи и тату, я могу только представить…

Я оглянулась и увидела бар, заполненный абсолютно нормальными людьми: две женщины за двадцать что-то увлеченно обсуждали, может быть, тот факт, что они обе пришли в одинаковых топах и сапогах; парочка за тридцать, поедающая чипсы; группа мужчин среднего возраста азартно осушающие наполненные чем-то ярким рюмки, видимо, добиваясь неизбежной рвоты на свои туфли к полуночи. Это обыкновенная пятница с обычными людьми. Так, ну все, один бокал, и я ухожу.

— Шекспир, да? — повторила я, добавив, — КОНЯ! КОНЯ! МОЕ КОРОЛЕВСТВО ЗА КОНЯ! (Прим. пер. — крылатые слова из трагедии У. Шекспира «Король Ричард III»).

Я ожидала, что он, по крайней мере, будет впечатлен единственной строчкой, которую я знала из Ричарда III, но Колин не проявил совершенно никаких эмоций. Очевидно, он раздумывал, сколько я успела выпить сегодня. И с него все еще стекала вода. Господи, этот мужчина не способен самостоятельно обсохнуть. Молчание затянулось, и я сделала длинный глоток вина.

Почему я постоянно попадаю в неловкие ситуации? Может, меня сглазили? Согревала мысль о том, что, как только мой бокал опустеет, я смогу извиниться и уйти, но до этого счастливого — пресчастливого момента мне придется каким-то чудом поддерживать разговор.

— Так что же, Колин. Хелен говорит, вы любите театр?

— Да, действительно, но ничего вульгарного наподобие «Мы вас встряхнем» или «Мама Миа» — музыкально-театральных недоразумений. Я предпочитаю классику.

— А мне нравятся мюзиклы, — ответила я, радуясь тайком, что у нас нет ничего общего. — Я знаю все слова из «Эвиты» и «Рокки Хоррора».

— Понятно. Он чихнул, выглядя крайне незаинтересованным. — Что ж, каждому свое. А чем вы зарабатываете на жизнь, Катриона? Или мне называть вас Кэт?

Только близкие люди называют меня Кэт.

— Нет, Катриона вполне подойдет. Я — журналист. Сенсации, в основном. Я пишу для «Компромата».

— О, да, я слышал об этом. — Он вздохнул и подвинул руки, оставив мокрый след на столе. — Несколько радикально, не так ли? Много раздражающей феминистской болтовни. Это не по мне. Неплохо для первой работы, но вы надеетесь в будущем писать для более респектабельных изданий?

Ну, вот и все! С меня хватит! Конец свиданию!

Обычно, я люблю поболтать о своей работе. Я пишу для «Скотиш Трибьюн» — самой продаваемой газеты в Шотландии, в их еженедельный журнал, и это классная работа. В офисе я появляюсь не чаще раза в неделю, а остальное время провожу со своей дочерью или на всевозможных вечеринках по случаю награждений за мою высоко оцениваемую колонку «Мерзкие и грязные», где мне выделены пятьсот слов, чтобы оторваться на тему любви, жизни и мужчин, под псевдонимом «Девушка из Глазго». «Нью Йорк Таймс» и Эллен Дедженерес следят за моим Твитером, черт бы тебя побрал! (Прим. пер. — Эллен Дедженерес — американская актриса, комедиантка, телеведущая, обладательница 11 премий «Эмми» за «Шоу Эллен Дедженерес» — информация из Википедии). Но я была уверена, эта информация бесполезна для Колина, он не достоин знать о том, каким чрезвычайно интересным человеком я являюсь! Я отставила недопитый бокал на середину стола и встала.

— Ну что же, было приятно встретиться с вами. Мне пора.

— Как же так, мы здесь всего 10 минут.

Я промямлила что-то о няне, надеясь, что он поймет скрытый смысл моего скорого ухода.

— Понятно, — кивнул он, поднимаясь и накрывая своей рукой мою руку. — Дорогая Катриона, «расставание — это такая сладкая грусть…» (Прим. пер. — цитата из У. Шекспира «Ромео и Джульетта»).

— О, твою мать! ХВАТИТ! — громко заявила я, выдернув свою руку из его влажно — липких клешней, и перекинула сумку на плечо. — Серьезно, Колин, К ЧЕМУ ЭТО ВСЕ?

Я шагнула к дверям, опустив голову, готовая бегом бежать на квартиру Хелен под проливным дождем (где я и прихлопну ее!), и случайно с разбега налетела на бодрого старичка в шотландской шапочке.

— Будьте осторожнее, милочка.

— О, простите! — вскрикнула я. — Я случайно.

— Ничего страшного, милочка. Прекрасный вечерок, не правда ли?

Я взглянула на небо. Оно было чистым, ни единого облачка. Это то счастливое небо, о котором пела Джюли Эндрюс, кружась на вершине горы. (Прим. пер. — Джюли Эндрюс — британская актриса, певица и писательница. Речь идет о фильме с ее участием «Звуки музыки»). Я опустила глаза на мостовую. Сухая. Колин вошел в бар 10 минут назад… недавний ливень был бы очевиден.

И вдруг до меня дошло, что никакого ливня-то и не было! Я направилась в сторону Королевского парка, чтобы поблагодарить свою сестру и ее мужа за сводничество с самым мерзким ублюдком на земле.