Мафиози и его одержимость

Пролог

Он

Запах крови коснулся моих ноздрей, и я чуть не расхохотался. Идеально. Просто идеально.

Я вонзил нож глубже и смотрел, как мужчина кричит. Он корчился на холодной, твердой, окровавленной земле.

— Чувак, ты можешь перестать играть в Джокера? — сказал Феникс за моей спиной.

— Если я покрашу волосы в зеленый цвет и накрашусь красной помадой, я буду похож на Джокера? — ответил я, прокручивая нож в плоти пленника, прежде чем вытащить его.

Он рассмеялся. — Нет. Ты будешь выглядеть как клоун.

Он издевался надо мной. Может быть, я обрею ему голову во сне. Это проучит его.

Медленно проворачивая нож между пальцами, я уставился на мужчину. Казалось, он был заворожен каждым поворотом. Я склонил голову набок, разглядывая его.

А потом я бросил нож за спину.

— Черт побери!

Мои губы изогнулись вверх от этой вспышки. Похоже, нож попал в цель.

— Ты что, блядь, серьезно? Он чуть не отрезал у меня кусок плоти! — взревел Феникс.

— Так драматично, — пробормотал Алессио, стоя у стены. — И поторопись! Айла ждет меня.

Краем глаза я заметил, как он оттолкнулся от стены. Сделав два шага вперед, он остановился позади меня. — Прикончи его.

Два слова в мертвой тишине темного переулка. Два слова, сказанные моим Боссом. Моим Королем.

И его слова были моим приказом.

Так было уже много лет.

Достав из нагрудного кармана армейский нож, я показал его пленнику. Он дрожал от абсолютного страха. Потрясение и агония в его глазах были безошибочными. Всегда были безошибочными.

Именно этим мы и питались.

Страхом. Страхом наших врагов. Выражение их глаз, когда они умирали, было тем, ради чего мы жили.

Некоторые говорят, что мы жестокие. Отвратительные человеческие существа. Бессердечные. Беспощадные.

Я бы согласился.

Но мне больше нравилось — варварские. Черствые. Садистские. Порочные.

В конце концов, мы были убийцами.

Мы родились в такой жизни. С самого начала мы дышали ею.

От первого вздоха…до последнего.

Его всхлипы вырвали меня из моих мыслей. Это что, запах мочи?

Скорее всего. Они всегда превращались в отвратительные туши, когда смерть мелькала у них перед глазами. К сожалению, для них всегда было слишком поздно.

Он открыл рот, чтобы заговорить, но я не дал ему шанса. Мои пальцы сжались вокруг ножа, прежде чем я вонзил его прямо в середину его горла.

Мужчина испустил последний вздох, когда его кровь полилась вокруг него…и на меня. С отвращением покачав головой, я плюнул на него.

— Глупо. Они знают о последствиях, но все равно пытаются нас разыграть, — улыбнулся я.

Его грудь расширилась, когда он сделал последний вдох…а затем наступила тишина. Никто не произнес ни слова, пока мы смотрели на мертвеца, его глаза все еще были открыты. Все еще глядели на меня.

Единственная разница была в том, что его глаза были пустыми, в то время как мои все еще были очень живыми, светились силой.

Вставая, я услышал, как Феникс разговаривает по телефону. Я уже достал платок из кармана, и вытер свои руки, пытаясь стереть кровь. Следующим было мое лицо. Там, где брызнула кровь, чувствовалась липкость.

Отвратительная грязь. Мне сейчас нужен гребаный душ.

Почему Алессио не сделал этого сам?

О, подожди…потому что на этот раз он не хотел пачкать руки. Его Ангел ждала его дома.

Как будто это делало его меньшим злом.

Он был так же порочен.

Мы все были в дерьме.

Но она должна была принести нам немного света. Немного счастья. Немного улыбок…иногда смех. Какие-то обрывки любви.

Она отдала нам всё, не ожидая ничего взамен. Она любила так сильно и так отчаянно, что иногда наши сердца были недостаточно большими, чтобы принять всё это.

Кто-то выругался у меня за спиной. Мои брови нахмурились в замешательстве, когда меня вернули в настоящее.

Досадно, но в последнее время я слишком часто погружался в свои мысли. Очень плохо.

Меня убьют, если я не возьму себя в руки.

— Босс, — услышал я предостережение Феникса.

О чем, черт возьми, он предупреждает Алессио? Я повернулся лицом к остальным.

Только чтобы оказаться лицом к лицу с Алессио, который направил на меня пистолет.

— Серьезно? У нас нет на это времени, — сказал я, не сводя глаз с пистолета. Он склонил голову набок, его брови удивленно приподнялись.

— Мы можем сделать это позже? После того, как избавимся от тела? Да ладно тебе.

Я закатил глаза, зная, что Алессио не будет делать глупостей. Он не станет. Не после всего.

Снова повернувшись к нему спиной, я отдал свою жизнь…всё в его руках. Я полностью доверял ему.

Это была моя первая ошибка.

Сначала я услышал выстрел. Он так громко зазвенел в безмолвном переулке. Мое сердце бешено заколотилось в ответ.

И тут я почувствовал это. Неописуемую боль и жжение, которые появились после того, как пуля пронзила мое тело.

Он выстрелил в меня.

Он действительно выстрелил в меня.

В мой зад.

Что за излюбленная хрень?

Он не просто выстрелил в меня.

Я повернулся к нему лицом, не обращая внимания на боль. Изо всех сил стараясь не обращать внимания на то, что мне только что прострелили задницу. У меня была дыра в заднице!

Это была не просто какая-то чушь про Дэдпула. И я уж точно не какой-нибудь супер-мутант, который может вытащить себе пулю из зада.

Да…он был мертвецом.

— Айла разозлится, когда мы вернемся домой и она обнаружит, что в нас обоих стреляли, — протянул я, протягивая руку за спину.

У меня не было возможности достать пистолет. Теперь он целился мне в грудь, прямо над сердцем.

Я замер. Мои мышцы напряглись, когда я с удивлением уставился на Алессио. Он бы не стал…

Подняв руки в знак капитуляции, я сделал шаг назад. — Алессио, мы можем поговорить об этом.

По крайней мере, не в мое сердце. Он мог стрелять куда угодно, только не в сердце. И не в мой член.

— Нет. Мы не можем, — просто ответил он. Его глаза казались темнее обычного, в них блестел гнев. Алессио был сумасшедшим, когда злился.

Он размывал границы между правильным и неправильным. Ничто не имело для него значения, кроме мести. Он сделает всё…всё что угодно.

В этот момент я был на другой стороне. Не рядом с ним. А против него. Впервые за все время нашего знакомства.

Вместо того, чтобы направлять наши пистолеты на других ублюдков, его пистолет был направлен на меня. И только одна причина имела смысл.

— Неужели ты думал, что я не узнаю? — прошипел он. Я видел, как его пальцы сжались вокруг пистолета. Его указательный палец лежал на спусковом крючке, ожидая подходящего момента, затягивая ожидание.

Он любил погоню, адреналин, заставляющий других дрожать и хныкать от страха. Только я не дрожал и не хныкал.

Это, вероятно, разозлило его еще больше.

— Я как раз собирался тебе рассказать, — ответил я.

Вранье. Я не собирался.

Потому что рассказывать было нечего. Всё было не так, как казалось. Каждое действие, каждое слово имело смысл.

Ничто в нашем мире не происходило идеальным образом. Все было разбито на куски, и мы должны были собрать их вместе, чтобы найти истину. Каждый кусочек в пазле, чтобы получить полное видение.

Всё было ложью.

Все были лживыми.

Каждый гребаный день был игрой. Игра, которую мы освоили.

Ничему не верь. Все, что ты видишь или слышишь, — ложь.

Это был один из усвоенных уроков, который следовало запомнить.

— Позволь мне объяснить, — попытался я убедить его. Что угодно, только не очередная пуля в моем теле.

— Ты прекрасно знаешь, что я никому не даю шанса объясниться, — отрезал он. Направив пистолет мне в грудь, он скривил губы в отвращении. — И ты ничем не отличаешься.

— Босс, — услышал я чей-то голос. В его тоне прозвучало предостережение. Может быть, он пытался спасти меня? В конце концов, мы были братьями.

Алессио улыбнулся, только уголки его губ приподнялись, и я понял. Моя смерть только что была подписана, и у меня не было выбора.

Вены на моей шее запульсировали. Кровь прилила к моим ушам, и единственное, что я мог слышать, это биение моего сердца.

Их голоса звучали так, словно они были под водой, когда моя ужасная жизнь промелькнула перед глазами. Вот он.

Конец.

БАХ!

Я закрыл глаза, когда пистолет выстрелил, зазвучав так громко, так злобно для моих ушей. Соединение металла и моей кожи было быстрым. Таким быстрым, что я мог и не заметить.

Но когда боль пришла позже…от нее не было спасения.

Пот стекал по моему лбу, а кровь стекала по телу. Холодная пуля пробила мне грудь, и я молился, чтобы она не попала в сердце.

Это была смехотворная мысль.

У Алессио был идеальный прицел. Если он хотел убить меня выстрелом в сердце, смерти не избежать.

Он был смертью.

Мои глаза распахнулись, когда я в последний раз посмотрел на брата. Его рука опустилась, все еще держа пистолет.

Гнев в его глазах исчез, сменившись болью и агонией. Выражение его лица сменилось сожалением. — Я не хотел этого делать, но ты не оставил мне выбора. Ты облажался. Ты сильно облажался.

Я это знаю!

Мне хотелось закричать, но губы онемели. Мое горло сжалось, когда боль распространилась по всему телу. Мне казалось, что я горю изнутри, когда земля стала темнее от красного оттенка крови.

Сквозь затуманенное зрение я увидел, как Алессио снова направил на меня пистолет. Я закрыл глаза, ожидая, когда он закончит. Ожидая, когда эта неописуемая боль наконец закончится.

Выстрел, казалось, плыл в хрупком воздухе, мои уши едва уловили его. Он пронзил мою грудь без размышлений, без реального смысла или значения.

Жертва, принесенная с моей стороны. Жертва, на которую я был готов пойти. Ради моей семьи. Ради неё.

Из маленьких ран сочилась кровь, похожая на то, как из плачущих глаз текли слезы.

Я опустился на колени, мое тело было слишком слабым, чтобы держать себя дальше. Я задыхался, умоляя о глотке воздуха.

Может быть, я слышал, как он прошептал Прости. Возможно, это был мой разум, играющий со мной злые шутки, но его голос узнавался безошибочно.

Мне хотелось открыть глаза, взглянуть в них в последний раз. Последнее прощание. Но моя слабость победила.

— Единственная причина, по которой я могу сожалеть об этом, — это то, что Айле будет больно. Она будет плакать, а я ничего не смогу сделать, — сказал Алессио. Его голос звучал ближе, но все еще так далеко.

Я плыл по течению. Падая все глубже и глубже в темную бездну.

Внезапно все погрузилось в полную тишину. Все движения вокруг меня замедлились до мучительного темпа. Я чувствовал, как бьется мой пульс, а перед закрытыми глазами мелькали видения.

Образы кружились передо мной до самого конца, оставляя эту последнюю сцену запечатленной в моем сознании без кислорода, чтобы поддержать ее.

Ее улыбка. Ее смех. Взгляд, полный любви, когда она смотрела на него. Никогда — на меня. Всегда на него.

Я истекал кровью, теряя сознание все быстрее…падая все быстрее…пока не ударился о твердую землю.

Меня ударили, и боль пронзила меня. Мне казалось, что мое небьющееся сердце снова заработало, перекачивая кровь через мое тело.

Я умер. Я знал, что умер…Потом голоса…

Что происходит?