Начальник в подарок

— Что у нас сегодня? — начальник остановился напротив меня, потирая затылок.

— Из встреч только «Милов и Ко» в два часа дня. Больше к вам никто не записан. Все на завтра.

— Хорошо. К Милову вместе едем, — задумчиво сказал Воронцов, как-то странно смотря на меня.

— Угу, — киваю в ответ, но начальник не уходит. — Что-то еще, Никита Дмитриевич?

— А? — с непониманием смотрит на меня босс, а поняв, что затупил, отмирает. — Да. Вчера ты доделала отчет…

— С ним что-то не так?

— В целом все в порядке, но несколько вопросов по оформлению. Можешь открыть электронный вариант?

— Да, конечно.

Я торопливо нахожу на рабочем столе нужный документ, открывая его, нажав на значок. Воронцов же, удивляя меня, подходит сзади и вплотную прижимается к спинке моего кресла, чуть наклоняясь вниз. Да так близко, что его горячее дыхание то и дело задевало мою макушку. Но на этом вторжение в мое личное пространство не закончилось. Далее я попала в капкан. С одной стороны начальник протянул руку, дабы воспользоваться компьютерной мышкой, а с другой — клавиатурой.

Хозяйничая за моим рабочим столом, Воронцов начал тихо, но уверенно объяснять и показывать, где я налажала. Косяков, кстати, на самом деле было немного. Таблица не по тому краю выровнена да два пункта местами перепутаны.

— Когда исправишь, занеси, пожалуйста, — говорит напоследок босс, уходя.

Так как сроки он не обозначил, и срочности дело особо не требует, я сначала ответила на несколько электронных писем, адресованных компании, а после принялась за работу над ошибками. В общем, исправленный вариант был напечатан спустя час.

Спустя час я и поплелась к Воронцову. Несколько раз ударила костяшками пальцев по деревянной поверхности двери и, услышав положительный ответ, зашла в кабинет. За столом босса я не увидела. Не успела еще ничего сказать, как откуда-то сбоку донеслось:

— Положи на стол, пожалуйста.

Повернулась я к источнику звука только когда выполнила просьбу. Повернулась и снова, как и тогда в клубе, чуть не упала, запнувшись, но спас меня в этот раз стол, находящийся рядом.

— Арина, стоит быть осторожнее. Для тебя, похоже, даже передвигаться травмоопасно, — со смешком сказал Воронцов.

А мне вот совсем не смешно. Это что еще такое? У дивана, за которым находится скрытая дверь, которая, видимо, ведет в прилегающие к кабинету апартаменты, стоит мужчина. На его бедрах висит слабо завязанное полотенце, по торсу стекают капли воды, а волосы совершенно мокрые.

О чем я сейчас думаю? О многом. Что я себе твержу? «Тебе нельзя его хотеть». Твержу, но хочу. Да так, что кровь приливает не только к щекам.

Все-таки тело у босса потрясающее. Сразу видно, что он не пренебрегает занятиями в спортивном зале. И это мне не в пользу. Отвожу взгляд, потому что, если еще раз посмотрю на это великолепие, то ноги просто перестанут держать.

— У меня тут незапланированные утренние обливания горячим кофе, — сказал босс, а я до конца не поняла, почему он оправдывается.

— Вам привезти костюм? — спрашиваю, подумав, что это был намек.

— Нет, у тебя сегодня собеседования, совсем замотаешься. Я отправил своего водителя.

— Хорошо, Никита Дмитриевич. Я тогда пойду? — со сбивающимся дыханием спросила я.

— Нет.

15

— Хорошо, Никита Дмитриевич. Я тогда пойду? — со сбивающимся дыханием спросила я.

— Нет.

— Что-то еще? — с непониманием в голосе озвучиваю я, хотя в голове закрались мысли: «А что, если сейчас все произойдет как в фильме? Он крепко прижмет меня к себе, уткнется носом в мою макушку и признается в том, что я очень давно ему нравлюсь».

Но в жизни все произошло иначе. Воронцов вел себя совершенно спокойно и обычно, даже несмотря на то, что больший процент его тела сейчас не скрыт одеждой. Наготы своей начальник, однозначно, не смущался. Он так же как всегда занял свое место за рабочим столом, сев на дорогое кресло.

И все это смотрелось очень неорганично, но в то же время как-то маняще. Ведь не каждый может увидеть такую картину. Строгий интерьер, большой и тяжелый дубовый стол, монументально стоящий посередине кабинета, ровные стопки сложенных бумаг, папки и Никита Дмитриевич в центре всего этого, будто заблудившийся серфер, у которого украли доску.

— Просто решил напомнить, что сегодня в два мы едем на встречу. Ты подготовила контракт?

— Да, конечно.

Воронцов удовлетворенно кивнул и уставился в свой компьютер, после удостоив меня только безэмоциональным: «Ступай».

Пфф, ступай? Ступай? Он серьезно? Кто вообще последние сто пятьдесят лет использует это слово? Я думала, что оно исчезло вместе с крепостным правом. Так и представляю, как богатая аристократичная дама преклонных лет, чуть поджав свои суховатые тонкие губы, отпускает такой фразой свою служанку, которая накрыла на стол и спрашивает, желает ли ее хозяйка еще чего-нибудь.

Уже в приемной, когда плотно закрыла дверь кабинета начальника, я позволила себе слабость и, скривившись, закатила глаза. Сначала, я не понимала, чем вызвана такая реакция, ведь не одной глупой формулировкой. Но озарение снизошло на меня достаточно быстро: «Босс никак на меня не отреагировал!»

Точнее, отреагировал, конечно, но как на сотрудника, а не как на женщину. А мне, признаться, хотелось увидеть в глубине глаз интерес, одобрение и даже желание. Грубо говоря, потешить свое самолюбие тем, что такой мужчина как Воронцов положил на меня глаз. Прохладность его меня и разозлила.

Раздраженная, я села за свой стол и краем глаза увидела свое отражение в темном мониторе выключенного компьютера. А ведь я далеко не уродина. Я красива и даже очень. Так неужто у меня не получится соблазнить какого-то Воронцова?

На секунду в мою голову ворвалась мысль, что сейчас я веду себя будто Лерочка. Но я отогнала эту думу. Ведь бывшая секретарша была нацелена не на Никиту Дмитриевича, а его состояние. Я же хочу просто позабавиться, и чужие деньги мне вовсе не нужны. Содержанкой стать я никогда не мечтала. Мое страстное желание — стать уверенной в себе, успешной женщиной. Может быть, даже бизнес-леди.

И, чтобы почувствовать себя увереннее, я добьюсь того, что Воронцов посмотрит на меня иначе. Как тогда в клубе.

Практически до двух часов я завертелась среди кандидатов на место секретаря Никиты. Потенциальные коллеги были очень и очень разными. Сегодня я поговорила и с интеллигентным мужчиной лет пятидесяти, и с накачанным парнем похожим на бодибилдера, и с яркой девушкой с тоннелями и зелеными волосами.

Нет, были, конечно, и обычные среднестатистические кандидаты, но заинтересовала меня именно девушка с волосами цвета старой доброй зеленки. Она на фоне остальных выделялась острым умом и настоящим желанием работать. Пожалуй, ее резюме я и отнесу начальнику. Хотя сначала были сомнения, такая и подсидеть может. Но лучше здоровая конкуренция, чем секретарь-бездельник.

К двум часам я была уже в полной боевой готовности. Освежила макияж, на губы нанесла полупрозрачный блеск с клубничным ароматом, распустила волосы и чуть взъерошила их, даже контракт не забыла. Так, прижимая папку к груди, я подошла к двери Воронцова и занесла руку, чтобы постучать, но не успела.

Она распахнулась на долю секунды раньше, чем мои костяшки соприкоснулись с деревянной поверхностью (благо открывается она от меня, и ни один нос не пострадал). На пороге возник Никита, уже облаченный в костюм, который ему привез водитель.

— Пунктуально, Арина, — усмехнулся Воронцов, находясь в нескольких сантиметрах от меня.

Босс пропустил меня вперед и жестом указал продвигаться к лифтам. Из двух мы выбрали личный, которым может пользоваться только начальник и его приближенные. Он ведет сразу на подземную парковку. Правда, есть и минус в такой привилегии. Комнатка лифта раза в четыре меньше, чем большой общий лифт, и мы находились достаточно близко друг к другу, чуть ли не соприкасаясь.

Мне даже на руку. Стоя чуть впереди, нежели начальник, я пыталась включить свою внутреннюю кошку на максимум, чтобы выиграть в состязании с самой собой. О да, это было именно состязание между скромной затюканой малышкой и страстной подросшей Ариной.

Делая вид, что поправляю платье и разглаживаю на нем складки, кладу руки на пикантное место, которое у меня отличается внушительным размером, и медленно веду вниз. Ответом от Воронцова на такое движение мне становится сдавленное сглатывание, звук которого в маленьком лифте звучит как-то особенно.

Когда двери разъезжаются, мы оказываемся на подземной парковке. Вышагивая из лифта, я смотрю под ноги, мой взгляд останавливается на офисных туфлях, а в голове тревожным звоночком звучит мысль:

— Мы же не переоделись.

Согласна, сформулировано корявенько. Лучше было бы сказать: "Мы не надели верхнюю одежду и уличную обувь". У меня в последнее время проблемы с ориентированием во времени — оно летит так быстро, что я до сих пор не привыкла, что уже пришла зима.

— Не беспокойся, мы не замерзнем. Подъедем прямо на место.

Как-то я упустила момент, когда начальник стал обращаться ко мне без отчества и на "ты". Указывать ему на это как-то неудобно, да и меня не задевает, поэтому пусть будет так.

— Хорошо, — соглашаюсь с Воронцовым и пропускаю его вперед, потому что, как выглядит машина начальника, я не знаю, видела его только на мотоцикле, и очень хорошо, что едем мы сегодня не на нем.

Через ряды машин и пустых парковочных мест Никита Дмитриевич приводит меня к месту для привилегированных. Конечно, как я не догадалась! Где еще может стоять машина всего такого важного Воронцова?

Мужчина галантно открывает мне переднюю пассажирскую дверь и подает руку, чтобы помочь сесть. Я на автомате хватаюсь за нее. Горячая теплая ладонь будто бьет меня слабым разрядом тока, а по телу расползается теплая волна. Пытаюсь избавиться от этого чувства, пока начальник спокойно обходит машину и садится за руль. А на меня накатывает чувство полной несправедливости.

Как так? Почему я изнываю и мучаюсь, а ему хоть бы хны? Даже бровью не повел, когда я прикоснулась к нему и, сексуально изгибаясь, залезла на это наиудобнейшее кресло. Я вам покажу, Никита Дмитриевич!

16

Машина трогается, мы выезжаем с подземной парковки. Воронцов ведет машину очень уверено. Складывается впечатление, что он все делает именно так. За окном порхают снежинки, иногда прилипая к стеклу. Это позволяет их изучать, чем я и занимаюсь. Рассматриваю каждое ответвление, зигзаг, кристалик, лишь бы отвлечься от изучения мужчины: его мощных рук, сосредоточенных глаз, щетинистого подбородка, очерченного кадыка.

— Долго нам ехать? — зачем-то спрашиваю я.

— Десять минут, но учитывая пробки — двадцать-двадцать пять примерно, — говорит Воронцов то, что я и до этого прекрасно знала, ведь сама на всякий случай изучила, в какое время нам надо выехать, чтобы не опоздать на встречу.

А спросила я, чтобы нарушить давящую тишину в машине. Никита Дмитриевич это понял, судя по поднявшимся вверх уголкам губ. Ну и пусть. Пусть думает, что хочет, зато мне стало легче. Бывают такие моменты, когда совершенно не хочется слушать тишину, когда создается впечатление, будто ты один, в пустоте, и это пугает.