Условия и Положения

Глава 11

АЙРИС

— Ты прекрасно выглядишь. — Мама пытается сморгнуть слезы, наворачивающиеся в уголках ее темных глазах.

Она поправляет мою вуаль дрожащей рукой, помня о моих идеально завитых волосах. С моим винтажным кружевным платьем, которое стоит больше, чем годовая аренда, и туфлями, которые сверкают, как бриллиант на моем пальце, я чувствую себя настоящей принцессой Дримленда.

Букет ярких цветов дрожит у меня на груди.

Вот оно.

Будь моя воля, я бы сбежала куда-нибудь, имея рядом только самых близких родственников и друзей. Но эта свадьба не обо мне. Черт возьми, и дело не в Деклане, учитывая, что он тоже предпочитает простую церемонию. Исполнение желания моей матери провести религиозную церемонию, было лучшим выбором по нескольким причинам, но главным образом потому, что мы должны показать сотням гостей, включая адвоката Брейди Кейна, что мы — единый фронт. Что мы влюблены друг в друга.

Мне требуется вся моя сила, чтобы не сморщить нос при этой мысли.

Мама шмыгает носом.

— Не могу поверить, что моя малышка выходит замуж.

— Пожалуйста, не плачь. — Я не вынесу, если она это сделает. Я почти уверена, что сломаюсь под давлением и признаюсь во всем этом плане, если она прольет хоть слезинку.

— Трудно этого не сделать. Я всегда мечтала, что ты найдешь кого-то, кто сделает тебя счастливой.

Что-то сжимается в моей груди.

— Меня? — Она кивает.

— Я беспокоилась, что произвела на тебя плохое впечатление, когда ты была ребенком. Что я позволила своей горечи по отношению к твоему отцу помешать тебе жить дальше, несмотря на боль.

— Мам… — Мне хочется сказать ей «нет», но я не могу найти в себе силы солгать еще раз.

По правде говоря, опыт моей матери с моим отцом тяжело давил на меня, когда я росла. Это что-то изменило во мне, и фальшивый брак этого не исправит. Во всяком случае, это только доказывает то, что я уже знаю. Любовь — это то, что существует только в сказках и фильмах о Дримленде. Реальность гораздо мрачнее.

Словно прочитав мои мысли, мама продолжает:

— Не все мужчины похожи на твоего отца. Мне потребовалось много времени, чтобы понять это, но я рада, что ты научилась гораздо быстрее меня.

— Верно. — Мой голос срывается. Я в двух секундах от того, чтобы развалиться на части. Она кладет ладонь мне на щеку.

— Я горжусь тем, что ты наконец-то открылась кому-то. За то, что рисковала своим сердцем, зная все возможности — хорошие и плохие. Ты так далеко зашла.

Мое горло неприятно сжимается, и я отворачиваюсь, чтобы избежать ее взгляда, боясь, что она может прочитать правду в моих глазах. Ни за что на свете я бы не открылась любви к Деклану. Хотя я считаю его другом, он не хочет иметь со мной ничего общего.

Бабушка выходит из ванной.

— Теперь мы покончили со всей этой печалью? Это свадьба, а не похороны. — Мы с мамой разражаемся смехом, и момент уходит, как будто его никогда и не было.

Но чувство стеснения в груди все еще остается после того, как тема меняется. Разговоры о моем отце всегда пробуждают старых демонов, но сегодняшнее празднество с таким же успехом могло бы стать для них приветственной вечеринкой.

Большинство девушек мечтают о том дне, когда пойдут к алтарю. С другой стороны, я всегда знала, что буду бояться напоминания о том, что росла без отца. Мама предложила встать на его место, но я хотела идти одна. Я давным-давно пообещала себе, что сделаю это только для того, чтобы доказать себе, что он мне не нужен. Тогда я этого не знала и уж точно не знаю сейчас.

Музыка играет как по команде. Все встают и поворачиваются ко мне. Всё мое тело дрожит от всех нежелательных глаз, оценивающих меня, и я прерывисто вздыхаю.

Ты все получила.

Я улыбаюсь под вуалью, скрывая, как щиплет глаза от непролитых слез. Мои глаза поднимаются к месту назначения. Я чуть не спотыкаюсь, когда обнаруживаю, что Деклан смотрит на меня, но сдерживаюсь. То, что горит в его взгляде, посылает мурашки по моей коже. Я не уверена, что когда-либо видела, чтобы Деклан так смотрел на меня, но это делает что-то сумасшедшее с моим сердцебиением.

Я иду по проходу, как преданный своему делу солдат, явившийся на службу. Деклан не сводит с меня глаз, вероятно, чтобы убедиться, что я не побегу к ближайшему запасному выходу. Что-то в его взгляде сегодня заставляет мой желудок чувствовать себя легким и пузырящимся.

…Или это из-за шампанского, которое бабушка предложила мне в последнюю минуту. Потому что ни за что на свете мой босс не даст мне бабочек. От одной этой мысли мне хочется кудахтать до самой крыши, как сумасшедшей.

Да, определенно шампанское. Я всегда была немного легковесом.

Деклан, как и я, стоит особняком. Не знаю, почему он не выбрал шафером одного из своих братьев, но я испытываю некоторое облегчение, учитывая отсутствие у меня вариантов подружки невесты. У меня не так уж много друзей. Не потому, что не хочу, а потому, что все время слишком занята работой. Кэл предложил мне надеть розовый костюм, но я отказалась, сказав, что розовый — не его цвет. Мы оба знаем, что это ложь. Но это казалось лучше, чем смотреть правде в глаза, что он мой единственный друг, о котором можно говорить.

Я останавливаюсь в начале прохода и поворачиваюсь к своему жениху с нерешительной улыбкой. Его челюсть сжимается, когда его глаза блуждают по мне, заставляя мою кожу покраснеть под его пристальным взглядом.

Его рука проводит по краю моей вуали. Я улавливаю легкую дрожь, которую он пытается скрыть, сжимая ткань в кулак. Деклан всегда ненавидел большие толпы. Что-то в них заставляет его нервничать, хотя он никогда не признался бы в этом ни одной живой душе.

Но я знаю, и эта тайна заставляет меня улыбнуться.

— Расслабься. Просто притворись, что их здесь нет, — шепчу я достаточно тихо, чтобы слышал только он.

Он не отвечает, поднимая вуаль над моей головой. Что бы он ни увидел, он дважды моргает.

— Все в порядке? — спросила я.

Его голова едва заметно качается.

— Ты хорошо выглядишь.

Какое бы жужжание я ни ощущала до кончиков пальцев ног, оно умирает быстрой смертью.

Я. Выгляжу. Хорошо? Он что, издевается надо мной? Он мог сказать что угодно — буквально, что угодно, — и это прозвучало бы гораздо лучше, чем хорошо.

Да пошел он. Я не провела пять часов в кресле салона, когда меня тыкали, тыкали и натирали воском, чтобы он сказал, что я хорошо выгляжу.

Как будто Деклан чувствует мои чувства, он хватает мой букет цветов и протягивает его кому-то. Обе его руки вцепляются в мои, удерживая меня на месте. Какое бы выражение ни было на моем лице, оно заслуживает предупреждающего пожатия. Вместо того чтобы позволить своему гневу взять верх, я нацепляю на лицо фальшивую улыбку и киваю священнику.

Я покажу ему хорошо. Осел.

Священник начинает свою лекцию, но я едва слышу его из-за неровного биения своего сердца. Руки Деклана сжимаются вокруг моих, когда священник говорит о любви, преданности и трудностях, которые будут испытывать нас. Я чувствую себя мошенником, потому что киваю, притворяясь обожателем. Я обязательно проверю заднюю часть своего платья, чтобы убедиться, что я не загорелась за то, что лежала в доме Господнем.

Остальная часть церемонии проходит как в тумане с обменом стандартными клятвами. Чем ближе мы подходим к концу, тем тяжелее становится мое дыхание. Только когда Деклан хватает меня за левую руку, у меня чуть не останавливается сердце.

— Айрис, я предлагаю тебе это кольцо как напоминание о моих обязательствах по отношению к тебе, нашему браку и нашему будущему. Пусть с этого дня он служит символом моей преданности тебе. — Что-то в его словах заставляет меня остановиться. Он мог бы пообещать свою вечную любовь или что-нибудь столь же отвратительное для толпы, но он этого не сделал.

Потому что Деклан Кейн не раскрывает своих карт. Признаться, что он безумно влюблен в тебя перед битком набитой церковью, — это не по-фирменному.

Он заглушает мои мысли, надевая мне на палец тонкое платиновое кольцо, усыпанное бриллиантами.

Две фразы, которые я обдумывала неделями, вылетают у меня из головы, когда я выхватываю кольцо Деклана из маминой руки.

— Ммм… — Очень гладко, Айрис.

Если Деклан раздражен тем, что я спотыкаюсь на своих же словах, он хорошо делает, что не показывает этого. Я хватаюсь за его левую руку, а другой хватаюсь за кольцо.

— Деклан, я дарю тебе это кольцо как символ моих обещаний, данных тебе как партнеру и другу. Пусть это послужит напоминанием о том, что даже в самые трудные дни ты всегда можешь рассчитывать на мою поддержку. — Я надеваю кольцо на его костяшку.

Наши глаза встречаются. Что-то пробегает по его лицу. Он почти сердится, но это не может быть правдой? Печальный? Я каким-то образом сдерживаю смех. Нет, этого тоже не может быть. Деклану не о чем грустить.

Как будто Деклан понимает, что раскрыл перед нашей аудиторией крошечную часть себя, он восстанавливает контроль над эмоциями на своем лице.

И мы возвращаемся к нашим регулярным программам.

Священник продолжает свою речь о трудных временах и святости свадебных обетов. Он благословляет нас, наших будущих детей и всех, кто присутствует на нашей свадьбе.

И тогда ужасный момент, который я заблокировала из своей памяти, всплывает на свет. Священник отступает к алтарю, освобождая нам место.

— Объявляю вас мужем и женой. Деклан, теперь ты можешь поцеловать свою невесту.

Мои глаза расширяются. Все вокруг нас замолкают. Мне не нужно их видеть, чтобы знать, что они интересуются нами. Деклана никогда не видели с женщиной, не говоря уже о том, чтобы целовать ее.

Все мое тело содрогается, когда Деклан обнимает меня за шею. Его пальцы напрягаются, и большой палец обводит мою трепещущую точку пульса. Мир отключается, когда мой босс наклоняется ко мне, а дорогой запах омывает меня.

Мои колени слабеют, и другая рука Деклана обхватывает меня за талию, чтобы я не упала. Он ставит меня так, чтобы скрыть наши лица от зрителей, сохраняя наш личный момент при себе.

Вот оно. Он наклоняется вперед, и наше дыхание смешивается. Я закрываю глаза, когда его мягкие губы касаются уголка моих губ.

Подожди, что? Даже целый поцелуй? Это было не что иное, как поддразнивание, призванное умиротворить окружающие нас массы.

Он отстраняется, оставляя между нами всего сантиметр. Его глаза зажмурены, как будто ему больно. От смущения у меня щиплет глаза.

— Это был худший поцелуй в моей жизни, — шепчу я, — И это кое о чем говорит, учитывая моего последнего бывшего…

Губы Деклана прижимаются к моим, заставляя меня замолчать. Жужжание, исходящее от моих губ, распространяется по моему телу, как лесной пожар, и я теряюсь в ощущении его губ, прижатых к моим.

Мои руки обвиваются вокруг его шеи, как спасательный круг. Я чувствую себя так, словно заблудилась в море, утопая во всех поглощающих меня ощущениях. Давление его груди на меня. Тяжесть его ладони обжигала мне поясницу. Прикосновение его пальца к моей шее, такое мягкое, что кажется благоговейным.