Любовь зла – полюбишь и мажора

Глава 21. Уважение

Ярослав

Блин, что за засада! Ведь так всё хорошо начиналось… я ясно видел, что Настёну сильно зацепило моё сообщение о планах на самостоятельность. Она стала смотреть на меня с гораздо большим уважением и приязнью, и мне хотелось всего лишь немного усилить это чувство с помощью старших мальков… но они оказались не лыком шиты. Как втянули в игру – я даже не понял! Осознал себя уже за столом с картами и острым желанием "не уронить лицо". Проигрался в пух и прах! Малолетние мошенники! И ведь заявление на них не напишешь: скажут – сам дурак. Короче, оставил им и вертолёт, и Эпл Вотч, и желание ещё когда-нибудь связываться с этими бандюганами. Про машину – это была шутка, конечно. Она не моя. Но я её поставил, да. Но это же понятно, что не серьёзно! Неужели кто-то может рассчитывать на подобное? Короче, в конце ещё и поругались. Я обозвал их шулерами, они меня – обманщиком. На том и разошлись.

Я почувствовал острое желание поработать физически, выпустить пар. На глаза Анастейше попадаться было стыдно. Но и скрывать – бессмысленно. Она всё равно узнает, мальки растреплют – сто процентов. Ну как же, такой случай: сын мэра проиграл им в дурака! А они – вот, зуб даю – мошенничали, но кого это интересует?

– Яр, ты серьёзно?! – округлила глаза девчонка.

– Ну, отдать я её не смогу, она батина…

Настя прикрыла глаза:

– Господи, зачем ты с ними играть-то сел?

– Дурак! – беспомощно развёл я руками.

А девушка вытворила нечто совершенно невообразимое – вдруг шагнула ко мне и повисла на шее. Я аж обомлел. Сам себе не веря, положил руки на её спину, потихоньку провёл, крепче сжимая тонкий стан. И так же неожиданно его лишился. Но за это мгновение будто успел прорасти в него корнями, и было даже немного больно отрываться.

– Не расстраивайся! – Настя погладила меня по плечу, с сочувствием заглядывая в глаза.

А я вообще забыл, о чём речь, и вообразил, будто она утешает меня за мои безответные чувства к ней. Пробормотал хмуро:

– Легко сказать!..

– Ну ты же большой мальчик, справишься. Главное, не впадай в зависимость.

Сердце гулко ударилось в грудную клетку.

– От чего?

– От азартных игр. С воспитанниками детдома.

– А. Не, я не из этих…

– Хорошо. А куда ты шёл?

– К Санычу.

– Опять? Я ведь просила…

– А я просил дать мне поговорить с начальством. Так что пеняй на себя.

Саныч оказался на месте. И даже, вроде как, трезв. Правда, не в самом радужном расположении духа.

– Чего тебе, дамский угодник? – недовольно проворчал он, бросив на меня беглый взгляд.

– Чего это я угодник?

– Да вон какой, – он красноречиво взмахнул рукой вдоль моего тела, – красавЕц. Работать пришёл или так, покрасоваться?

Я глянул на свою одежду. Обычная, ни разу не парадно-выходная. Шорты и майка – у меня таких десятки.

– На, вот, – узловатые пальцы протянули мне замызганный клеёнчатый фартук. – Надень.

– Зачем?

– За хлебом с маслом! Забор будешь красить.

– А щебень раскидать не надо?

– Я раскидал уже.

Я посмотрел с сомнением на его сутулую фигуру. Мне искренне казалось, что я ту кучу и за неделю не раскидаю, а он за два дня закончил?

– Саныч намного работоспособнее, чем кажется на первый взгляд, – шепнула мне на ухо всё ещё отиравшаяся здесь Настюха. – Если б ещё не пил…

– Я всё слышу! – проскрипел дед. И, уже обращаясь ко мне, добавил: – Вот те краска, вот те кисть… щас покажу, где я в пятницу остановился…

Он ещё и красить начал! Когда успел…

– Саныч… – робко начала Настенция. – Полина Григорьевна просила, чтобы вы давали Ярославу Дмитриевичу, кхм, изолированные задания. Чтобы он работал один.

– Чтоб я на мальчонку вашего дыханием своим болезнетворным не дышал! – оскалился старик.

– Вы ему ногу в прошлый раз повредили! – покраснев то ли от злости, то ли от смущения, прошипела моя маленькая защитница.

Вроде, и приятно, что она обо мне заботится, но в то же время чувствую – всё должно быть наоборот. Это я большой и сильный, а она слабая козявка. Поэтому принял вид построже и сказал:

– Нечего со мной, как с маленьким, носиться! Саныч, пошли.

И мы пошли. А Настёна осталась растерянно смотреть нам вслед. Но я чувствовал, что её уважение ко мне ещё немного подросло.

Красить забор оказалось несложно, и я снова укрепился в мысли, что смогу жить один, без помощи родителей. Дело это было не утомительное, я мог бы трудиться до самого конца рабочего дня, но когда Настюша пришла поснимать меня для сторис, то ощутил, что соскучился по ней и хочу побыть рядом.

– Как тебе малярное дело? – спросила она, не выключая камеру.

– Ужасно! – принялся паясничать я, играя для отца: он-то хотел, чтобы мне было тяжело! – Воняет, нудно и конца не видать! Ненавижу красить забор!

Девчонка опустила смартфон и с улыбкой покачала головой:

– Ну ты просто вылитый Том Сойер! С той только разницей, что он умудрился заработать на столь скучном занятии.

– Да ты шутишь! Это очень даже увлекательно. По крайней мере, для того, кто никогда раньше… А как он заработал?

Козявка кокетливо приподняла брови:

– А вот узнай сам! Домашнее задание тебе.

– Это из литературы, что ли?

– Из неё самой.

– Замётано! Завтра отчитаюсь.

– Только чур интернетом не пользоваться!

– Как это???

– А вот так! Сходи в библиотеку и возьми книгу. И найди.

– В библиотеку?! Электронную, что ли?

– Нет, обычную, картонно-бумажную.

– Да ты шутишь, таких уже нет.

– Ещё как есть!

Я сразу загорелся новой идеей:

– Сходишь со мной?

– А ты что, боишься заблудиться?

Я бросил кисточку в банку с краской.

– Анастейша, не буди во мне зверя!

– А то что?

Я протянул к ней испачканные зелёной краской руки:

– Сейчас узнаешь!

– Ой… Ой, Яр, не надо… – шаг назад.

– Не надо, говоришь? – шаг следом.

Малявка пищит и отступает ещё на два шага. Я настигаю её в один и с угрозой нависаю сверху:

– Ну ладно! Не надо, так не надо. Но только если проведёшь меня в библиотеку!

Настя со вздохом покачала головой:

– Какой же ты…

– Грязный шантажист!

– Именно! Грязный – во всех смыслах слова, прямых и переносных.

– Анастасия Сергеевна, ну с кем же ещё в библиотеку ходить, если не с русичкой?

– Ярослав Дмитриевич, но у меня же днём Веня…

– А давай его с собой возьмём.

Она округлила глаза:

– Думаешь, это хорошая идея?

– Ему только на пользу пойдёт!

– Не уверена, он мальчик впечатлительный…

– Да брось, я же с вами, всё будет окей!

Настя вздохнула, сдаваясь:

– Ладно, спрошу у его мамы разрешения…

– Спроси сейчас. А завтра утром я тебя из общаги заберу и отвезу к Вене. И потусим втроём.

Она опустила глаза, обняла себя за плечи.

– Не хочешь? – спросил я с внезапным и сильным волнением.

Сказать она сейчас может что угодно, но я по мимике и жестам пойму, как оно на самом деле. И мне капец как не хочется, чтобы это самое дело было отрицательным. Аж мотор в груди замер. Но Настёна не подвела. Сказала:

– Хочу, – тихо и грустно так. Как будто не хочет хотеть, но провести со мной день – хочет.

Это прямо согрело душу. И запустило мотор. Я с облегчением улыбнулся:

– Не переживай, я буду вести себя хорошо: постараюсь не создавать проблем, а наоборот – решать их. И создавать радость.

– Ладно. Давай попробуем. Создавать радость, – и робкая улыбка осветила такое милое мне лицо.

Я вдруг заметил, что у девушки накрашены глаза – выглядят явно выразительнее, чем обычно. И причёска другая – не банальный хвостик, а какая-то сложная коса. И майка – не с Микки Маусом, старая и растянутая, а чисто белая и более облегающая. Чёрт, это для меня, что ли? Как бы узнать наверняка… Может, и надо поцеловать уже. Чтоб закончить эту дурацкую игру в дружбу и перейти туда, куда давно пора перейти. На новый уровень. С невестой я как-нибудь решу вопрос. Попрошу её прикрыть, в крайнем случае…

Поцеловать ОЧЕНЬ хотелось. Как и перейти на новый уровень. А вот всё испортить торопливостью – нет. Надо знать наверняка. Надо завоевать доверие и… хотя бы купить платье.

– Слушай, нам ведь нужно ещё с тобой в магазин, – напомнил я. – Наряд приобрести для приёма. Такие вещи в последний момент не делаются.

– Ой… а когда?

– Это ты скажи, супер-занятая барышня.

– Ну тогда… может, я совсем отпрошусь завтра от Вени… Сходим в магазин и в библиотеку.

– Отличный план!

Мы вместе с ней отнесли краску в подсобку, вместе оттёрли мне растворителем руки и вместе пошли в группу. А примерно через час я отвёз свою очаровательную надзирательницу в общагу, и мне стоило серьёзного усилия над собой не поцеловать её на прощание. Но я взял себя в руки и решил потерпеть до благотворительного вечера. Вот когда ей уж точно не отвертеться!