Просто флирт

Глава 17. Стелла

Хадсон не приходит голым на йогу, к моему огорчению.

Однако он все же появляется, что вселяет в меня некоторый оптимизм.

Сегодняшнее занятие йогой будет интересным.

На нем, конечно, есть одежда, но ее не так много. Я медленно облизываю губы, рассматривая его, пока он идет на кухню в спортивных шортах, низко сидящих на бедрах, и в футболке с обрезанными рукавами, которая открывает мне прекрасный вид на его крепкие предплечья и рельефные трицепсы.

Я улыбаюсь, чувствуя себя особенной за то, что уговорила такого мачо сделать это со мной. Он начинает удивлять меня все больше с каждой минутой, проведенной вместе. Я чувствую, как он затягивает меня в свой мир, и есть нервное чувство, что если я увлекусь, то никогда не захочу отпускать его.

Это затишье перед бурей.

Это произойдет, и я не знаю, насколько сильным будет опустошение, когда все закончится.

Его мысли — как загадочная книга, в которой я хочу прочитать каждую страницу.

Изменил ли он свое мнение обо мне?

Считает ли он меня мерзавкой за то, что я все время пристаю к нему?

Считает ли он это сексуальным домогательством?

Собирается ли он засудить мою задницу, потому что я хочу получить его кусчек?

Его непредсказуемость убивает.

Это также то, что привлекает меня в нем.

Он другой.

Он не пытался переспать со мной, даже когда я преподнесла ему свою вагину на блюдечке с голубой каемочкой. Он не заводит разговор только в надежде, что тот закончится тем, что я обхвачу его член губами. Роли поменялись местами по сравнению с тем, что я когда-либо испытывала.

На этот раз я — преследовательница, попрошайка, та, кто бросает ему свои трусики и настаивает на том, чтобы он трахнул меня боком… черт, любым путем, если уж на то пошло.

Я хочу его. Его член. Его язык. Его пальцы. Его прикосновения.

Все, что он готов дать.

Лишь бы это был он.

Я убежденная сторонница оргазмов. Я всегда была открыта для того, чтобы попробовать что-то новое с Ноксом. Мы делали всю прелюдию, экспериментировали с языками и пальцами больше года, прежде чем, наконец, потеряли друг с другом девственность.

Что меня удивляет, так это то, что я никогда раньше не жаждала чьих-то прикосновений так сильно, как с Хадсоном. Я никогда не чувствовала, что у меня между ног становится влажно, и сердце начинает бешено биться, когда я получала чью-то улыбку.

Но с ним это так.

Я вскакиваю, когда звонят в дверь, и это лишает меня возможности выпытывать у него, почему он одет. Я задаюсь вопросом, когда я стала этой сексуально озабоченной маньячкой, пока кручусь на каблуках, чтобы открыть дверь и впустить Иоланду.

— Доброе утро, солнышко, — поет она с голландским акцентом, вышагивая с ковриком для йоги на плече. Она чмокает меня в каждую щеку. — Я посмотрела новый фильм. Потрясающе! Абсолютно сказочный.

Иоланда — лучший инструктор по йоге в Лос-Анджелесе. Она зарабатывает на выездах на дом, как эксперт по йоге. Я познакомилась с ней, когда посетила одну из ее сессий в доме подруги около года назад и мгновенно подсела. Я все еще оправлялась от разрыва с Ноксом и чувствовала себя грустной неудачницей. Она превратила мою депрессию в нечто позитивное. Я вышла от нее с другим взглядом на жизнь и наняла ее на два дня в неделю, когда буду в городе.

— Спасибо, — говорю я, ведя ее в дом.

— Мы будем заниматься внутри или снаружи? — спрашивает она.

— Погода отличная, так что на улице.

— Я надеялась, что ты так скажешь. Твой вид — один из моих любимых. Если тебе когда-нибудь понадобится кто-то для присмотра за домом, я твоя.

— Мой телохранитель также присоединится к нам сегодня.

Хадсон делает шаг вперед при упоминании о нем, когда мы доходим до кухни. — Я новичок, — говорит он, вежливо улыбаясь. — Будь полегче со мной.

Он подмигивает, и, клянусь Богом, Иоланда почти тает прямо у нас на глазах. Давайте добавим обаяние в список горячих качеств Хадсона.

— Конечно, — отвечает Иоланда. — Почему ты решил присоединиться к нам?

— Это была не моя идея. — Он указывает на меня. — Этому трудно отказать.

Иоланда оглядывается на меня с выгнутой бровью и, как я уверена, взглядом «Так ты его трахаешь».

Если бы.

Я открываю двери, вдыхая освежающий запах хлорки, и выхожу на патио у бассейна на заднем дворе. Я купила этот дом после разрыва с Ноксом. Это был первый раз, когда я была самостоятельной. Я переехала от жизни с мамой к нему, когда мне исполнилось восемнадцать. Это захватывающе — иметь что-то, что принадлежит только мне. Собственный дом дает чувство гордости.

Задний двор — это то, что заставило меня влюбиться в этот дом. Я сделала выбор в тот же день, когда состоялся показ. Бесконечный бассейн простирается до холмов, здесь есть кострище и джакузи, и достаточно мест, чтобы разместить пятьдесят человек, хотя у меня были гости всего несколько раз.

Иоланда снимает рубашку, демонстрируя черный спортивный бюстгальтер и шесть кубиков, за которые я бы убила, и укладывает свой коврик на бетон. Ей около сорока, но у нее тело женщины моего возраста.

Я смотрю вниз на свой живот. Он плоский, но на бедрах у меня слишком большой объем в отделе талии. Я не худая, но не сказала бы, что имею лишний вес. Мне нравится говорить о себе, что у меня полные сиськи и задница. Я унаследовала от матери широкие бедра и большой бюст, но стараюсь поддерживать свое тело в хорошей форме, насколько это возможно. Но это не значит, что я отказываюсь от тако.

Я наклоняюсь, чтобы положить коврик на землю, и протягиваю Хадсону свой лишний.

Он берет его, поднимая бровь. — Розовый?

Я ухмыляюсь. — Это подчеркивает цвет твоих глаз.

Он хихикает. — Приятно слышать.

Иоланда принимает позу ребенка, когда мы располагаемся, и начинает свою мантру. ***

Мы уже тридцать минут занимаемся йогой, а я, как обычно, не чувствую себя дзеном. Я не следую инструкциям Иоланды… потому что возбуждена.

Она велит нам сесть в позу «собака, обращенная вниз», но я улавливаю лишь обрывки ее слов. Ее слова — как фоновый шум, пока я концентрирую все свое внимание на Хадсоне, который сейчас без рубашки и выполняет приказ Иоланды.

Он принимает позу, его спина выгнута дугой, а задница торчит вверх, и я делаю то же самое. Пот капает с его лба и груди.

Это отвратительно, что я хочу вытереть его языком?

Я качаю головой в безуспешной попытке сосредоточиться на задаче, но мои колени дрожат. Мои локти шатаются. Я сжимаю пальцы рук и ног, уверенная, что вот-вот провалюсь в этой позе, хотя делала ее десятки раз.

Подумай о мирных вещах, ради Бога.

Ты на гребаном уроке йоги.

Будда.

Ганди.

Не пенис Хадсона.

Пенис — это не дзен.

Никакой дзен не течет через меня прямо сейчас.

Никаких «Намасте», сучки.

Я отвлекаюсь от Хадсона, когда Иоланда встает, чтобы поправить его позу. Он смотрит на меня, и мы устанавливаем зрительный контакт, когда он бросает мне игривую ухмылку, от которой я чуть не падаю. Иоланда идет следом за мной, скорее всего, недоумевая, почему я копошусь вокруг, как двухлетний ребенок, который наконец-то обнаружил, что у него есть ноги.

Я не свожу с него глаз, пока Иоланда быстро поправляет меня, а затем возвращается на свой коврик. Хадсон впивается в меня напряженным взглядом, его глаза цвета деревенского меда поглощают меня, и я не могу отвести глаза. Это только подтверждает, что не только я чувствую эту связь, эту химию, искрящуюся между нами.

Наша связь разрывается через несколько минут, когда Иоланда заставляет нас перейти в последнюю позицию, и мы заканчиваем.

Хадсон встает и начинает собирать наши коврики, а я провожаю Иоланду до входной двери, мои ноги медленно скользят по травертиновой плитке. Часть меня хочет вытолкнуть ее из дома и помчаться к Хадсону. Другая часть хочет умолять ее остаться, потому что я не знаю, что произойдет, когда она уйдет.

Она поворачивается и обнимает меня. — Он кажется защитником.

— Он только мой телохранитель, — говорю я, пытаясь убедить нас обоих. — Ничего больше.

— Пока ничего больше, но я чувствую, что будет. Я инструктор, а это значит, что я обучена наблюдать. Я видела, как между вами течет химия. Искра, которая хочет окончательно соединиться. То, как менялось выражение ваших лиц, когда вы наблюдали, как переходите к следующей позе, сказало мне все, что мне нужно знать. Будет больше. Я могу тебе это обещать.

Она машет мне напоследок рукой и исчезает за дверью.

Я вздыхаю. Обычно я расслабляюсь, когда она уходит, но сегодня это не тот случай.

Я на взводе.

Разве йога должна вызывать сексуальное возбуждение?

Она вызывает феромоны, дофамин и все такое хорошее, верно?

Такого никогда не было раньше, но я также никогда не делала этого с Хадсоном.

Никогда не делала этого с потным и без рубашки Хадсоном.

Я нахожу его на кухне. Он снова надел рубашку и достает из холодильника две бутылки воды. Я улыбаюсь, когда он протягивает одну мне.

— Что думаешь? — спрашиваю я, прислонившись к стойке. — Ты готов стать следующим энтузиастом йоги?

Он вытирает лоб тыльной стороной руки. — Все было не так уж и плохо.

Я фыркнула.

— Ладно, это не совсем мой любимый вид упражнений.

Я слегка приподнимаю подбородок. — А что ты предпочитаешь делать?

— Не высокоинтенсивное дерьмо. Не громкая музыка. Определенно никаких долбаных песнопений.

Его ответ меня не удивляет.

— Должно быть что-то, что тебе нравилось.

Он улыбается. — Ты права. Мне нравилось наблюдать за тобой.

Ого. Я чуть не уронила свою воду.

Я была на пути к тому, чтобы успокоить свои гормоны, но эта реакция подстегивает их снова, ускоряя.

Я выпрямляюсь, чувствуя себя храброй. — Какое совпадение. Мне нравилось наблюдать за тобой.

На мгновение в воздухе повисает тишина, пока мы смотрим друг на друга. Его дыхание учащается, грудь быстро втягивается и выдыхается, и я снова готовлюсь к отказу.

— К черту, — бормочет он.

Я слишком ошеломлена, чтобы двигаться, наблюдая, как он продвигается вперед по стойке с решимостью на лице. Он обхватывает мою шею и притягивает к себе, наши губы встречаются и почти выбивают воздух из моих легких. Моя бутылка с водой падает на пол.

Его губы мягче, чем я себе представляла. Я наблюдала за ним, изучала, как он говорит, смеется и даже гримасничает, и думала, как они будут ощущаться на моих, если он когда-нибудь поддастся искушению. Он притягивает меня ближе, его свободная рука обвивается вокруг моей талии, и он дает мне то, о чем я так долго молила.

Наше дыхание сталкивается, когда его язык скользит по моему, и я встаю на цыпочки, чтобы лучше встретить его рот. Его щетина касается моей щеки, чего я никогда раньше не испытывала. Большинство мужчин, с которыми я целовалась, были чисто выбриты. Я уверена, что завтра у меня будет ожог от бороды на щеке, и надеюсь, что он будет и между ног.

Мое сердце упало, когда он отстранился. Я зажмуриваю глаза, ожидая, что он остановится, но он сжимает мои щеки в своих ладонях. Я медленно открываю глаза.

Я задыхаюсь. Он задыхается.

Моя спина выпрямляется, пока он удерживает меня на месте, и жду следующего шага. Это длится вечность.