Дневник плохого парня

― Да, уверена,

Я ухмыляюсь и снова возвращаюсь к трапезе.

― Бред.

Она раздосадовано стонет, и это звучит сексуальнее, чем следовало. Хотя, возможно, это зашкаливает мое либидо, поэтому эротичным кажется абсолютно все, чтобы ни сделала Саттон. Даже если она сейчас вырвет у себя клок волос и начнет чистить им зубы.

― Ладно, тогда я расскажу о себе три факта.

― В этом нет необходимости.

― Первые месячные настигли меня в шестом классе...

― Что? ― Меня передергивает. ― Зачем ты посвящаешь посторонних в это?

Ее глаза широко раскрыты, словно она в шоке от самой себя.

― Откровенно говоря, я сама не ожидала, что ляпну такое. Даже не знаю, к чему это. Но, как бы там ни было, теперь ты в курсе.

― Не думаю, что нуждался в данной информации.

― А по мне это забавный факт. ― Она пожимает плечами. ― А еще у меня был секс всего с двумя парнями. ― Саттон шлепает себя ладонью по губам, выглядя абсолютно растерянной. Я же ощущаю волну ярости, прокатившейся вверх вдоль моего позвоночника, когда думаю о тех двух чуваках, которые имели доступ к телу этой девчонки. ― Боже, я действительно в шоке, что сказала это. Просто нервничаю, поэтому ляпаю первое, что приходит в голову.

Стараясь сдерживаться, я просто киваю, потому что хочу уйти от темы секса, так как в моей голове роится слишком много вопросов. Тех, на которые мне бы хотелось получить ответ, например: доводили ли они ее до оргазма своими языками? Неужели они имели возможность часами любоваться ее идеальными сиськами? Оценили ли они по достоинству стоны, которые срываются с ее губ в моменты удовольствия...

― Это сверхнепрофессионально с моей стороны. Я тебя постоянно попрекаю этим, а сама тут же рассказываю тебе о месячных и о своей сексуальной жизни, точнее, об отсутствии таковой. Давненько у меня не было члена. Ну... хорошего члена. Понимаю, тебя это не касается. Просто... ― Саттон прикусывает губу. ― Просто последний... он был маленький, очень... крохотный. Знаю, что размер не главное, но мне правда кажется, что я едва смогла его почувствовать в себе...

― Прекращай.

― Ты прав, ― соглашается она.

Мы оба возвращаемся к трапезе, но теперь мне покоя не дают ее откровения.

Крохотный пенис.

Давно не было.

Никакой сексуальной жизни.

Черт подери, меня так и порывает скинуть все нахрен со стола, уложить ее на него и показать ей, что такое настоящий мужчина: неистовый и жадный до ее тела.

― О чем ты думаешь? ― Саттон потирает ладонью лоб. ― Мне так неловко сейчас. Тишина напрягает. ― Оно и понятно. ― Просто скажи мне, о чем ты думаешь сейчас.

― Тебе лучше не знать, ― отвечаю я, прожевав очередной кусок.

― Возможно. Но я готова ко всему, лишь бы отвлечься от этого ощущения неловкости.

― Ты не хочешь этого знать, ― повторяю я более твердо.

― Оу. ― Саттон явно сбита с толку. ― Как скажешь.

Снова тишина.

Если на ней все же есть нижнее белье, то какое оно? Стринги? Танго? А может кружевные в тон бюстгальтера? На что похожа ее задница? Персик? Наш разговор об анальном сексе тут же всплывает в моей памяти. Боже, у нее не было такого опыта. Интересно, понравилось бы ей? Позволила бы она хотя бы легкий намек на подобное?

― Твоя челюсть так напряжена. Ты в порядке?

Нет, мать вашу, я не в порядке. У меня стоит так, что аж ломит, а освобождения в ближайшие несколько часов не предвидится.

― Все зашибись.

― А мне кажется, что-то не так. У тебя на лбу так выступает вена, что выглядит уже пугающе. Ты напряжен? Я виной такому состоянию?

Она подается вперед и ее джемпер сползает так, что мне открывается превосходный вид на ее сиськи, облаченные в черный кружевной лифчик.

Трындец.

Я резко встаю из-за стола, заставая ее врасплох, и устремляюсь прямиком к бару, чтобы налить себе виски.

― Эй, что я сказала по поводу спиртного?

― Мне необходимо немного выпить.

― Шутишь? Настолько горит, что ты не можешь...

― Саттон, прошу тебя, просто помолчи пару секунд. Хорошо?

Сильно сдавливаю свою шею сзади, чтобы контролировать кровь, устремляющуюся прямиком к моему члену.

Такого со мной не случалось. Я частенько бываю возбужден в присутствии красоток, но ничего похожего не испытывал. Ничего настолько интенсивного, всепоглощающего, побуждающего меня буквально выйти из себя. Мне сложно понять, с чем это связано. Может все по тому, что Саттон ― запретный плод, или по тому, что она окружена ореолом невинности. Но, как бы там ни было, с каждым словом, слетающим с ее губ, с каждым ее малейшим движением, я хочу эту девочку все больше и больше.

― Перестань огрызаться, Роарк. Прошу.

Она собирается встать, но я жестом призываю оставаться ее на месте.

― Сидеть.

― Почему ты снова ведешь себя, как мудак?

― Потому что... ― рявкаю я, теряя самоконтроль.

Все дело в джемпере. Эта, мать вашу, идеальная тряпка, которая подчеркивает каждый изгиб ее сексуального тела.

― Потому что почему?

― Потому что, Саттон, я никогда никого не хотел трахнуть так сильно, как тебя! ― кричу я. ― Ты хотела факт, получай. Ты чертовски привлекательна, и все мое поведение продиктовано лишь тем, что я хочу тебя.

Ее челюсть отвисает, глаза расширяются. В выражении ее лица читается абсолютное и бесповоротное потрясение.

― Ты хочешь заняться со мной сексом?

― Я хочу трахнуть тебя.

― Опачки.

Она отводит взгляд, словно собираясь что-то сказать, но по итогу молчит.

― Но этого не будет, ― резюмирую я, наблюдая за тем, насколько она выбита из колеи. ― Так что, забудь.

― Не будет? ― Она мотает головой, осознавая, насколько несуразен ее вопрос. ― Я хотела сказать, что, конечно, не будет. Мы же коллеги.

― К тому же ты на восемь лет младше, да еще и дочь моего клиента. И, к тому же, не сомневаюсь, что если бы между нами что-то произошло, то ты бы потом не слезла с меня.

Она подозрительно щурится и гордо расправляет плечи.

― Я бы не стала виснуть на тебе. Я никакая-то наивная целочка.

― Да, я уже понял это по фактам, которые ты мне поведала. ― Нас разделяет несколько метров, и я не хочу менять этого, поэтому остаюсь возле бара. ― Но, судя по тому, насколько скучно ты рассказывала об этом, у тебя никогда не было хорошего траха.

― Был, ― отвечает она.

― У тебя был оргазм?

― Да.

― С мужчиной?

Саттон отводит взгляд. Бинго.

― Так я и думал. Но если бы я трахнул тебя, уверен на сто процентов, ты бы хотела повторить это еще и еще.

― Какое же у тебя ЧСВ. ― Она складывает руки на груди, приподнимая ее и возбуждая меня еще больше. ― Откуда в тебе столько уверенности, что тебе по силам довести меня до оргазма?

Я одариваю ее изучающим взглядом.

― Просто поверь мне.

Явно будучи возмущенной моей самоуверенностью, она возвращается к еде, в процессе агрессивно протыкая мясо вилкой. Меня слегка передергивает при мысли, что Саттон сейчас представляет меня на месте этого пастушьего пирога.

Возможно, звучит слегка дико, но я свято верю в то, что было сказано мной. Она точно не отстала бы от меня... или, еще хлеще, влюбилась бы. Реально. Саттон и спонтанность несовместимы. Она не из тех девушек, которые могут завести роман на одну ночь, а потом жить дальше, как ни в чем не бывало. Она слишком романтична. Ни за что не ввяжусь в это, как бы ее задница в этих леггинсах не манила меня.

Желая слегка разрядить обстановку, так как нам предстоит еще работать вместе, я откашливаюсь и нарушаю тишину,

― Итак, два факта о тебе я услышал, какой же последний?

Она бросает на меня обжигающий взгляд. Что ж, пусть позлится. Это гораздо лучше, чем если бы она сияла от счастья при виде меня.

Саттон задумывается на пару секунд, прежде чем ответить. Но когда она делает это, то добивает меня окончательно.

― Третий факт? Да без проблем... У меня четвертый размер груди.

Она ухмыляется и вновь переключается на пирог.

Сильно. ***

Да, у нее четверочка. Я убеждаюсь в этом уже раз в двадцатый за вечер. Каждый раз, когда она склоняется над кофейным столиком, чтобы сделать пометку в своем блокноте, я бросаю взгляд на вырез ее джемпера.

Эти виды владели моим вниманием все время, что мы говорили о лагере. Мне будет сложно вспомнить хоть что-то из того, что нами обсуждалось, потому что мои мысли блуждали где угодно, но не в работе. Ведь Саттон то и дело облизывает губы или подносит ручку ко рту каждый раз, как только ей в голову приходит какая-то идея.

И эти сиськи...

Я был одержим ими с тех самых пор, как впервые столкнулся с ней. Теперь же, когда мне известно о них больше, я бы не отказался подружиться с ними. Мне никогда раньше не приходилось водить крепкую дружбу с сиськами, но я, безусловно, открыт для новых горизонтов.

― Ты меня вообще слушаешь? ― одергивает меня Саттон, разлучая мой взгляд со своей грудью.

― Что? А, да, конечно. ― Я почесываю подбородок. ― Ты говорила об оборудовании.

― Вообще-то я говорила об организации здорового питания.

― Одно и то же.

Я пожимаю плечами.

― Абсолютно не одно и то же, ― раздраженно заключает она. ― Роарк, я хочу, чтобы ты включился в процесс.

Я откидываюсь на спинку дивана.

― Этот джемпер мешает мне сделать это. В нем у тебя все напоказ. Зачем ты вообще нацепила его?

Она скользит взглядом по своему джемперу, явно не понимая, как он может служить какой-то проблемой.

― Он удобный.

― Не для меня. ― Я поднимаюсь со своего места и отправляюсь в спальню, где достаю из шкафа рубашку с длинными рукавами и несу ее Саттон. ― Давай, исправим это.

― Я не собираюсь переодеваться лишь из-за того, что ты слишком похотлив и возбуждаешься от вида моих сисек, как ласково ты их называешь.

Я не собираюсь спорить с ней по поводу моего состояния, поэтому просто пожимаю плечами.

― Отлично, тогда как знаешь.

Я вновь прислоняюсь к спинке дивана, располагаясь поудобнее. В мои планы не входит бесцеремонно пялиться на ее грудь, но я уверен, что брошу туда свой взгляд через пару минут, потому что потребность лицезреть их работает, словно по часам, сегодня вечером.

Саттон вновь начинает рассуждать о чем, ожидаемо наклоняясь вперед и вновь демонстрируя мне свои округлости. Я вздыхаю от счастья. Вот они мои красотки.

― Ты без шуток снова заглядываешь мне под джемпер даже после того, как я назвала тебя похотливым?

― Это естественно для таких кобелей, как я. Пялиться на вырез, особенно после того, как ты сама озвучила размер своей груди. Я же должен свериться.

Возмущенно встрепенувшись, она вздыхает и через мгновение стягивает свой джемпер через голову. Я чуть не теряю челюсть, когда вижу, как ее сиськи едва удерживаются в чашках ее черного кружевного лифчика. Они покачиваются в такт ее движениям, и пока Саттон пытается разобраться с моей рубашкой, я думаю о том, чтобы избавиться от ее бюстгальтера прямо здесь и сейчас. Но это только мечты. Небеса несправедливы, и прежде чем успеваю запечатлеть в памяти увиденное, Саттон ныряет в мою рубашку. Рукава ей слишком длинны, поэтому она усердно закатывает их, в то время как плечи соблазнительно сползают вниз.

Черт возьми.

Это не должно было выглядеть так.

Закончив с рукавами, она хлопает ладонями по коленкам и смотрит мне прямо в глаза.