Любовь в объективе

Глава 30

Кристоф.

— Дорогой, ты где? — слышится из спальни.

Я начинаю суетиться. Пытаюсь оттереть лоб от крови. Но ничего не выходит. Слышу, как открывается дверь в спальню, осматриваюсь и стремительно добегаю до ванной. Ныряю внутрь и закрываюсь. Подхожу к зеркалу, опираюсь о раковину и выдыхаю. Смотрю на своё отражение.

Вся голова в крови.

Да что же это такое? Волосы снова мокрые, в свете лампы отражается красноватый оттенок. В одном нижнем белье иду в душ. Может и на этот раз поможет тоже. Включаю воду и закрываю глаза. Стою так некоторое время, пытаюсь расслабиться. Вокруг — ничего. Только успокаивающее журчание воды. Вода успокаивает на столько, что я уже даже не воспринимаю Эвелину в своей постели как нечто необычное. Да, так и должно быть. Мы счастливы вместе и глупо это отрицать. Я не хочу думать, откуда эти сомнения. Я хочу просто быть счастливым. Когда-то мне для этого был нужен алкоголь. Но не теперь. Теперь, когда рядом со мной такая женщина, мне не нужно ничего. Ничего, кроме её присутствия, чтобы чувствовать себя счастливым.

Спустя некоторое время чувствую нежные прикосновения чьих-то рук. Я не оборачиваюсь. Знаю, кто это. Тоненькие женские кисти скользят по бокам, обхватывая меня в районе пресса. Поднимаются к груди. Я чувствую, как она прижимается ко мне. Чувствую каждый миллиметр её идеального тела. Её гладкую кожу. Оборачиваюсь не открывая глаза. Вдыхаю её запах. Такой чистый, мягкий…

— Боже! — слышу внезапный крик.

Машинально открываю веки. Смотрю на неё. Она улыбается. Обнимает меня, тянется к губам. Снова закрываю глаза и целую её. Мягкие, сладкие губы касаются моих. В это мире больше нет никого, кроме нас.

Чувствую, как её губы расползаются в улыбке, она отстраняется. Открываю глаза. Смотрю в сияющие первозданным блеском глаза, смотрю на её милую улыбку. Не могу отвести взгляд. Хочу смотреть на неё вечно.

— Всё будет хорошо, — шепчет она.

И я доверяюсь ей. Снова закрываю глаза и полностью отдаюсь в её власть.

— Боже! — раздаётся очередной крик. Но это даже не Эвелина. Голос мужской. Пытаюсь понять, чем именно. И понимаю, что это Майк. Но как? Он что, пробрался в мою ванную? Вот ведь извращенец.

Раскрыв глаза, смотрю через стекло. Но там никого. Ванная пуста. Смотрю на Эвелину.

— Я же говорила! — непонятно чему радуется она. — Я же говорила! — повторяет снова, отходя назад.

Поднимаю руку, тянусь к ней. Но она продолжает отстраняться. Она улыбается.

Улыбается…

Она…

Улыбается…

Веки такие тяжёлые. Голова… Боже… Голова просто раскалывается. Только что ведь всё было нормально. Какого хрена?

Не успеваю сообразить, что к чему, как слышу резкий визг. Женский визг.

— Боже! Неужели! Неужели он очнулся?!

Пытаюсь настроить дыхание. Дышать так же трудно, как и пытаться что-то сообразить. Веки поднимаются. Яркий свет бьёт по глазам. Когда же глаза привыкают, начинаю осматриваться. Где я — понять трудно. Но, как только я поворачиваю голову чуть влево и вижу Майка и Эвелину, как мне тут же становится спокойнее.

Губы сами по себе растягиваются в довольной улыбке. Пытаюсь поднять руку, тянусь к Эвелине и говорю:

— Дорогая, всё будет хорошо. Ты сказала. Я знаю.

Эвелина меняется. Радость сменяет удивление. Нет, не удивление — непонимание. Она мотает головой, подходя ближе. Присаживается рядом и спрашивает:

— Кристоф, — говорит она, — конечно всё будет хорошо.

Я довольно улыбаюсь. Эвелина смотрит на Майка. Тот пожимает плечами.

— Что такое? — понимаю, что что-то не так. — Почему вы удивлены?

Слышу шаги. Пытаюсь обернуться в другую сторону и вдруг вижу людей в белых халатах. Постепенно меня начинает пробивать тревога. Я снова оборачиваюсь к Эвелине, смотрю на руку и вижу, как из неё торчит шприц. Тонкая трубка тянется к капельнице.

— Ох… чёрт… — сокрушаюсь я. — Душ не помог?

— Душ? — переспрашивает Эвелина.

— Ну он же смывал всю кровь, — пытаюсь объясниться, морщусь. — После него всегда легче было. Что, на этот раз не помог?

— Кристоф, — чувствую, как Эвелина берёт меня за руку. — Всё будет хорошо. Я же… я же говорила.

Я улыбаюсь. Странное ощущение. Как будто пьян. Но что-то тут не так…

— Позвольте? — спрашивает кто-то. Хочу ответить, но понимаю, что спрашивают не меня. Рука Эвелины отпускает мою.

— Нет, не уходи, — прошу я. — Не надо.

Снова открываю глаза и вижу, как около меня начинает суетиться медсестра. Смотрю на Эвелину. Она отступает к Майку. Взгляд совсем не радостный. Она чем-то обеспокоена. Складывает руки на груди, кусает ногти.

— Подскажите, как скоро он придёт в себя? — спрашивает моя жена.

— Я уже в порядке, — вываливается изо рта. Голос тягучий, вязкий как дёготь. — Не волнуйся, дорогая, я больше не буду пить.

— Сейчас доктор проведёт первичный осмотр. Полагаю, дня через два уже можно будет навестить его снова. Тогда он точно придёт в себя окончательно.

Кажется, мои слова тут никто не воспринимает всерьёз.

— Да я же говорю, что всё хорошо. Я прекрасно себя чувствую. Подумаешь, немного голова болит.

Смотрю на Эвелину. Она просит медсестру подойти не на долго. Медсестра разрешает. Эвелина снова присаживается рядом и берёт меня за руку. Улыбаюсь.

— Кристоф, всё хорошо, — пытается успокоить она. — Мы вернёмся через пару дней. Я очень рада, что ты снова с нами. Слышишь?

— Снова с вами? — продолжаю улыбаться. Но всё равно чувствую, что что-то не так. — Снова с вами… — повторяю я. — Снова… с… вами…

Понимаю, что отключаюсь.

Темнота, тишина, и ничего…

Снова прихожу в себя. Ощущение, как будто уснул на пару секунд. Но на этот раз всё чётче. Как будто картинка прояснилась. Больше нет никакой дымки. Никакого тумана. Оглядываюсь по сторонам. Понимаю, что лежу в больничной палате. Из руки всё ещё торчит грёбаная игла. Думаю: какого хрена. Пытаюсь сообразить, мозг скрипит, но с трудом восстанавливает картинку воспоминаний.

— Я женат на Эвелине? — тихо спрашиваю сам себя. — Бред какой-то.

Как будто те два года, что я на ней женат… это не по-настоящему. Как будто мне приснилось.

В палату входят.

Чёрт, Майк… может хоть он объяснит, что происходит.

— Привет, — говорит он, — ты как?

Мне всё ещё трудно двигаться, поэтому приходится обойтись только ртом.

— Да хер его знает.

— Ничего, скоро поправишься, — успокаивает он, присаживаясь в кресло.

— Что за херня, Майк? — спрашиваю я. — Мы с Эвелиной женаты?

У меня ощущение, что он сейчас просто посмеётся надо мной. Попробует как-нибудь отшутиться или типа того. Но нет. Вместо этого он смотрит на меня, как на какого-то бедолагу.

— Кристоф… — наконец произносит он. — Ты был в коме больше шести месяцев.

— Что? Ч-что? — не понимаю я. Пытаюсь сдвинуться. Попробовать встать. Верить услышанному не хочется совсем.

Видя, как я нервничаю, Майк подскакивает, пытаясь успокоить меня.

— Тебе нельзя делать резких движений.

— Какая, на хрен, кома?! — чуть ли не кричу я. Даже издать адекватный крик толком не могу. — Какая кома, Майк?

— Доброе утро, Кристоф, — доносится со стороны двери. Я оборачиваюсь и вижу её. Ту, на которой был женат два года. Ту, которую успел полюбить всем сердцем. И теперь оказывается, что это было лишь сном?