Личная помощница для мажора

Я её едва узнала. Она была не накрашена, её светлые волосы были чистыми, но блеклыми, редкими. Сама она, казалось, была словно бы ещё худее, чем прежде. И малейшего признака сексуальности в ней нельзя было усмотреть даже самым пристальным взглядом.

Алиса была похожа на обычную женщину в возрасте, которая жила где-то далеко-далеко, на самой окраине какого-то города, работала где-то на обычной работе, и знать не знала, что такое бизнес-процесс, совместные вклады, да и вообще жизнь в роскоши и беззаботном времени.

Просто для неё теперь все это осталось в прошлом. По крайней мере, пока.

- Вот и ты, - сказала Алиса, увидев меня. – Катя.

Свои блёклые глаза Алиса перевела на следователя. Тот поджал губы, развернулся, выпустив мой локоть, и вышел из комнаты.

Мы помолчали. Я все ещё стояла у двери, не зная, что сказать, Алиса же наблюдала за мной, чуть склонив голову. Губы её словно высохли, кожа стала дряблой.

Она постарела лет на десять.

- Вы хотели меня видеть, - начиная ненавидеть это место, сказала я.

- Присаживайся, пожалуйста, - сказала Алиса. – Я так не могу говорить.

Я подошла к столу и села на свободный стул. Я заметила возле ночника пачку сигарет, зажигалку и стеклянную пепельницу – уже грязную, заляпанную. Костлявыми пальцами Алиса пододвинула к себе эту пепельницу, ловко вытащила из пачки сигарету и щелкнула зажигалкой. Заструилась тонкая змейка сигаретного дыма, в нос ударил запах табака. Как-то обрывисто мелькнул огонёк на кончике сигареты. Алиса с удовольствием затянулась – раз, второй. Она выдохнула клубы дыма и посмотрела на меня уже с некоторой резкостью.

- Не хочешь, Катя? – спросила она, кивком указав на пачку сигарет.

Я отрицательно качнула головой.

- Не курю.

Чисто на автомате моя рука прильнула к животу, Алиса это заметила, и губы её расплылись в плотоядной улыбке.

- Ах да! – произнесла она. – Как я могла забыть. Ребенок. Кого вы ждете?

Я ничего не ответила. Еле-еле сдержала себя, а так ведь почти сорвалось с языка едкое «Вас не касается»…

Заметив, что я не тороплюсь отвечать, Алиса отмахнулась.

- Ну, ладно, не хочешь – не говори, уверена, что сына, - сказала она, угадав. – У Олега должен быть сын. Первым, по крайней мере. Он любит тебя, Катюша. Никогда он не любил мою Кристинку, а тебя любит. Так любит… Вот она ты, пример простой девочки для принца, которая так очаровала его, что сердце его больше не видит никого больше.… Мне самой было интересно посмотреть на тебя ещё раз. Я много думала об этом, и мне хотелось ещё раз…. Посмотреть… Я им сказала, что только тебе скажу, где Гриша, и я скажу.

Она замолчала минуты на три. Все курила и молчала, а я почему-то боялась прерывать это молчание. Сизой дымок поднимался к низкому засаленному потолку, и почти сразу таял. Мне так не хотелось дышать им, но я была вынуждена. Алиса всё курила, чинно стряхивала серый пепел в пепельницу, прикрывала глаза, опуская ресницы, кусала губы.

- Что с Гришей? – наконец-то решилась спросить я.

Она улыбнулась. Скорее, усмехнулась. Уголок её губ дернулся, глаза подёрнулись пеленой.

Она затушила окурок в пепельнице, вкрутив его в старое стекло, затем сложила руки перед собой и посмотрела на меня.

- Он в яме.

Я смотрела на нее, не отрываясь, но сердце моё пронзила игла то ли страха, то ли волнения.

- В какой яме? – спросила я пересохшими губами.

- В яме, недалеко от той, куда он спустил тебя, бросив умирать там, - сказала Алиса.

Ей не было больно, ей не было страшно – ей было все равно, ей была интересна только моя реакция.

- Почему он там? Вы убили его? – спросила я.

Алиса расхохоталась. Смех у нее был неприятный, лающий. Она покачала головой.

- Я не убивала, - ответила она чётко. – Никто его не убивал. Он сам.

- Специально?

- Нет. – Алиса отрицательно качнула головой. – Я расскажу тебе. Гриша почему-то никак не мог пережить этого. Не мог пережить тебя и эту твою яму. Уже много позже он вернулся на край леса, сел в машину, доехал до меня, и сказал, что вернется туда, в лес. Он сказал, что лучше пристрелит тебя или оставит в лесу. У него что-то с головой случилось. – Алиса коротко пожала плечами. – Вообще-то он должен был тебя сбросить в ту яму, где тебя нашли, но он придумал способ спустить тебя на каких-то простынях. Он долго уговаривал меня на это. Я согласилась, и он был весьма рад.

Я почувствовала, как меня охватывает нешуточная злоба. Вот надо же – какая злобная гадина! Как же сильно она ненавидит меня. Дай ей сейчас оружие в руки, она пытала бы меня до самой последней секунды.

- В общем-то, - Алиса переплела свои некрасивые пальцы. – Он поехал обратно. Не знаю, что там дальше было. Я долго не могла выйти на него. Он нужен был нескольким людям, и мне пришлось самой ехать его искать. Его машину я нашла у леса, где же ещё. Помню, уже смеркалось, но фонарь у меня был хороший. В той яме, откуда тебя достали, никого не было, и следствие уже давно покинуло место. Я продолжала искать дальше… Там ведь была ещё одна яма в этом лесу. Совсем в другом месте. Он лежал там, мертвый. Когда-то он сам её копал. Уже и не помню, для кого. Гриша упал туда по нелепой случайности, когда шёл спасать тебя. Не знаю, сразу умер или нет. Они выяснят.

- Не пытайтесь смотреть на меня так, словно бы это я виновата, - вставая со стула и смахивая жгучие слезы, прошипела я – плакала я не из-за чувства вины, а из-за того, что знала, что Гриша хотел помочь мне. – Вы… Сами знаете, что это Вы всё это сделали.

- Ему стало так жалко тебя, брюхатую бедную очкастую мышь, что он растрогался. – Алиса недовольно поджала губы. – Я не сразу догадалась, что он хочет спасти тебя, иначе бы убила его ещё тогда. А когда догадалась и нашла его – этого уже и не понадобилось.

- Достаточно, - прошептала я, стараясь успокоиться и взять себя в руки. – Они найдут его.

Алиса просто развела руками.

- И пусть.

Я направилась к двери. Мне было противно. Тошнотворно. Я хотела побыстрее выбраться отсюда, сбежать куда-нибудь. Теперь мне казалось, что я вымазалась в какой-то отвратительной липкой смоле, и что теперь меня ничего не будет радовать. А ведь ей, это жестокой резчице, светит мирная жизнь в другой стране. Хотя… Кто знает, что её ждет.

- Как вы будете жить с этим? – спросила я, едва-едва берясь за ручку двери.

Я обернулась. Алиса всё также сидела за столом. Она смотрела на меня некоторое время.

- Так же, как и жила всегда.

Я повернула дверную ручку и вышла за дверь. Меня встретил следователь и Олег. Муж обнял меня, и я некоторое время просто стояла, прижимаясь к его груди, и думая о том, что чувствую себя так, словно бы ныряла сейчас куда-то на темную-темную глубину, чтобы что-то достать, и вот вынырнула, и теперь могу забыть об этом.

- Всё зафиксировано, - сказал следователь. – Но надо подписать пару бумаг. Найдете время сейчас?

- Да, давайте, - ответила я сразу. – Чтобы уже не возвращаться к этому.

«Никогда», - подумала я.

*** Мы вышли из отделения под наступающий вечер. Город шумел, все было словно четко-четко очерчено, сияло небо, огни, сияли фары, ощущались запахи.

Мы где-то в самом сердце реального мира – прекрасном и неповторимом.

Олег взял меня за руку, переплетя свои пальцы с моими, притянул меня к себе и поцеловал – так нежно и заботливо, что я не смогла сдержать смущенной улыбки.

- Предлагаю съездить погулять на Воробьевы, и заодно поесть где-нибудь там, - сказал он.

- Я всегда «за», - ответила я радостно. – «За» Воробьевы, погулять и, конечно, поесть.

- Ну. В общем-то, тройное «за», - ответил Маковецкий, подходя к машине.

Я кивнула. Безумно хотелось чего-нибудь вкусного и какой-нибудь красоты. Так что Воробьевы горы – самое то!

Мы сели в машину и помчали. Утекли в наполненные машинами и жизнью улицы, влились в московский ритм, в московское сердцебиение. Сегодня мы врывались в новую жизнь. Она была перед нами, она открывала нам новые горизонты. И мы ловили её, мы принимали её.

Мы держались за руки.

Нам было хорошо.