Условия и Положения

Глава 22

ДЕКЛАН

Отключение на оставшуюся часть моего медового месяца было ошибкой. Я никогда не проводил и часа, не проверяя свой телефон, не говоря уже о днях.

Вот что происходит, когда вы берете отпуск.

Во время моего отсутствия кто-то слил в журналы сплетен статью о том, что мой брак был инсценирован. Я не сомневаюсь, что за этой кампанией стоял мой отец, хотя доказать это будет трудно.

Надо отдать ему должное. Он был скрупулезен, позаботившись включить в наш контракт набор поддельных документов, подробно описывающих дерьмо, которое мы с Айрис даже не обсуждали. Он изображает меня именно таким монстром, которого ждет от меня мир. Интервью с будущими бывшими сотрудниками, утверждающими, что мои отношения с Айрис возникли из ниоткуда, и все из-за оговорки моего деда о рождении наследника. Есть даже сонограммы ребенка, который точно не мой.

Я бы и глазом не моргнул, если бы не заголовки газет, но то, как они говорят об Айрис… Сейчас это просто неприемлемо.

В прошлом тебя никогда не интересовало их мнение…

Это было до того, как у меня появился кто-то, кого стоило защищать от отбросов земли. Айрис не наивна. Она знает, как меня изображают в прессе и что могло бы случиться, если бы она вышла за меня замуж. Но это… Даже я прихожу в ужас от некоторых комментариев.

Я засовываю телефон в карман, прежде чем разбить его на миллион осколков.

— Позвони моему адвокату, когда приземлимся.

— Зачем? — Айрис отрывается от планшета.

— Я в настроении делать людей несчастными.

— Можно ли считать это настроением, если это постоянное состояние бытия? — Я свирепо смотрю на неё.

Она поднимает руки в знак покорности.

— Что случилось?

— Я собираюсь обрушить на половину Чикаго иск о клевете.

Ее губы образуют маленькую букву «О», когда она кивает головой.

— А-а-а. Я так понимаю, ты видел статьи? — Я моргаю.

— Ты знаешь о них? — Она снова поднимает и опускает голову, отводя от меня взгляд. — И ты не догадалась сказать мне? — Ее тяжелый вздох был слышен сквозь шум заводящихся двигателей.

— Мама позвонила мне сегодня утром, когда я собирала вещи, и рассказала о них. Я надеялась, что мы успеем долететь до того, как ты их прочтешь, но вижу, что это безнадежное дело.

— Почему ты не сказала мне об этом, как только увидела их?

И, пожалуйста, скажи мне, что ты не читала комментарии.

— Потому что я считаю, что не стоит портить наш последний день вместе чем-то подобным.

— Кого, черт возьми, это волнует? — Она натянуто улыбается.

— Если ты беспокоишься о том, что подумает адвокат, у меня уже есть план. Я не позволю твоему отцу победить нас.

Нас. Не только ты. Мысль о том, что мы будем работать вместе против моего отца, радует меня, но не настолько, чтобы стереть гнев, который я испытываю из-за того, что она ставит мое наследство на первое место.

— К черту план и к черту моего отца. Здесь важно не это. — Она хлопает ресницами.

— Боже мой, Деклан. Ты обиделся за меня?

— Они назвали тебя жадной до денег шлюхой. — Мои коренные зубы бьются друг о друга.

— По крайней мере, для этого они выбрали хорошую мою фотографию. Репортеры из «Хроники Чикаго» были не так добры, когда дело дошло до моего тайного объявления о беременности.

— Что?

Я едва могу видеть сквозь черные точки, заполняющие мое зрение, когда снова достаю телефон.

Айрис кладет свою руку поверх моей.

— Не беспокойся об этом.

Я должен был ее успокоить. Никто не заслуживает того, чтобы о нем так говорили. В то время как некоторые комментарии следовало ожидать, например, что она выходит за меня замуж только из-за зарплаты или моей фамилии, остальные достойны презрения. Они разбирают ее внешность. Ее интеллект. Ее сердце. Каждый из них вызывает у меня желание найти интернет-троллей, которые сказали что-то негативное о ней, и задушить их своими компьютерными шнурами. Если раньше я думал, что ненавижу средства массовой информации, то ничто не сравнится со жгучим желанием стереть первую поправку из американской истории.

Она сжимает мою руку, отрывая меня от убийственных мыслей.

— Это всего лишь слова.

Это всего лишь слова. Внутри у меня все кипит. Внешне я такой же холодный и расчетливый, каким меня описывают в статьях.

— Я ожидал от тебя другой реакции.

А что, по-твоему, она могла сделать? Кричать? Вопить? Плакать?

Все было бы лучше, чем нынешняя альтернатива — ее попытки успокоить меня. Я этого не заслуживаю.

— Я знала, что все это рано или поздно случится. — Она пожимает плечами, как будто все это ее не беспокоит, но это всего лишь ложь. Ее подбородок дрожит, и я ловлю себя на том, что сжимаю руки на коленях, чтобы не протянуть руку и не утешить ее.

Я утешаю ее? Я даже не знаю, с чего начать такую нелепость.

— Я разберусь с этим. — Она поднимает бровь.

— Что ты собираешься делать? Защищать мою честь?

— По крайней мере.

Ее смех снимает напряжение в моих мышцах.

— Пожалуйста, не делай глупостей, потому что злишься.

— Я не буду. — Она поднимает бровь. — Или что-нибудь, что может считаться уголовным преступлением.

— Это все еще считается преступлением, если меня не поймают? — Ее глаза светлеют, раскалывая ледяную глыбу моего сердца.

— Плата за выход из тюрьмы — это не то, чем можно похвастаться.

— Что толку с этих денег, если я должен следовать закону?

— В этом утверждении так много неправильного. Я даже не знаю, с чего начать.

— Тогда не надо.

Ее нос морщится.

— Двигаемся дальше. Мы должны подходить ко всему этому стратегически.

— Я уверена, что адвокат твоего дедушки начинает подозревать незаконность всего происходящего. — Какое бы хорошее настроение она ни вызвала минуту назад, оно исчезает из-за ее комментария.

Как она может думать об адвокате в такое время? Черт возьми, там были люди, которые угрожали ей смертью.

— Мне плевать на адвоката. — По крайней мере, не сейчас.

Она смотрит на меня так, словно у меня выросла вторая голова.

— Правильно. Что ж, независимо от твоего нынешнего мнения по этому поводу, у меня есть идеальный план.

Учитывая, что ее последний план закончился тем, что мы поженились, я могу только представить, как пройдет этот.

Я подумываю о том, чтобы поехать к отцу. Меня одолевает искушение сломать ему челюсть, но я сдерживаюсь. Ударив его, я только на мгновение почувствую себя лучше, в то время как уничтожение всего, что он любит, будет иметь гораздо более удовлетворительную альтернативу.

Расти, воспитываясь кем-то вроде него, означало развивать те же черты характера, потому что, чтобы выжить с кем-то вроде него, мне нужно было развиваться. Путем мучительных проб и ошибок я научился прижимать свои карты к груди, потому что любить что-то означало рисковать потерять это. Я любил и терял и одинаково презираю оба чувства.

Гулкий голос за дверью моего кабинета, сопровождаемый пронзительным смехом Айрис, заставляет меня подойти к двери и повернуть ручку. Я открываю ее и обнаруживаю Айрис и моего отца в середине смертельного соревнования взглядов.

Он ухмыляется мне.

— Идеальное время. Скажи своей сучке подчиниться.

Я успеваю сделать только один шаг, прежде чем кулак Айрис летит прямо в челюсть моего отца. Айрис кричит, когда ее кулак врезается ему в лицо. Холодок пробегает по моей спине, и я сглатываю кислоту, ползущую по горлу от крика Айрис.

Он ощупывает челюсть, потирая место, которое она ударила ладонью.

— Ты гребаный… — Я вижу, что краснею, когда бросаюсь к отцу, но мое внимание переключается, когда Айрис всхлипывает.

— Ой. — Одинокая слеза скатывается по щеке Айрис, когда она проверяет свой кулак.

Я не думаю, когда начинаю действовать. Она шипит на меня, когда я пытаюсь осмотреть ее руку, все это время она вытирает слезы с лица своей не травмированной рукой. Что-то определенно не так с ее мизинцем, и она вздрагивает, когда я слегка провожу по нему пальцем.

— Не очень-то приятно… — выругалась Айрис, проводя большим пальцем по костяшкам пальцев.

— Вот что ты получаешь, думая, что можешь поднять на меня руку.

Клянусь, этот человек жаждет смерти.

— О, я хотела бы прикоснуться к тебе не только рукой, злобный ублюдок. — Айрис пытается обойти меня, но я преграждаю ей путь. Я успокаивающе сжимаю ее плечо.

Ее брови сходятся вместе, и она закрывает рот.

— Я пришёл сюда, чтобы проверить Айрис и посмотреть, как она держится после выхода этих статей. Я уверен, что нелегко, когда тебя называют безмозглой шлюхой… — Кость хрустит под моим кулаком, когда я ударяю им прямо в нос отцу. Глубокое чувство удовлетворения наполняет меня, когда его голова откидывается назад, перекатываясь с инерцией моего удара. Кровь струится по его лицу и капает на ковер.

Я ухмыляюсь этому беспорядку.

Он пытается остановить кровотечение, но, похоже, ничего не помогает.

— Похоже, ты больше похож на меня, чем я думал.

Что-то темное овладевает мной.

— Убирайся отсюда! — Я рычу, бросаясь на него. Мои пальцы хватаются за воздух, когда он падает назад, спотыкаясь о свои ботинки, откидывая голову назад.

Давление в моей груди не ослабевает, когда он исчезает за двойными дверями. Надеюсь, он вернется в тот уголок ада, из которого выполз, прежде чем у меня появится шанс снова добраться до него.

Айрис фыркает.

— Ну, все прошло не совсем так, как ожидалось.

Я оборачиваюсь и вижу, что ее рука прижата к груди. Ее искаженное выражение лица заставляет мою кровь приливать к ушам.

— Пожалуйста, скажи мне, что это был не тот грандиозный план, над которым ты работала.

— Нет. Я немного сбилась с пути, но будь уверен, моя другая идея абсолютно безрассудна.

— Я буду судить об этом, учитывая твой текущий послужной список. — Она смеется, прежде чем вздрогнуть от руки, прижатой к ее груди.

— Ой.

— Дай-ка я лучше посмотрю. — Мой пульс учащается, когда я оцениваю ее рану. Я стараюсь не касаться кожи возле костяшек ее пальцев, помня о припухлости. Это не похоже на открытый перелом, так что, по крайней мере, это хорошая новость.

— Ты сумасшедшая. Нет другого объяснения, почему ты бьёшь кого-то по лицу, не зная, как это сделать.

— Я думала, все будет как в кино. — Она вздрагивает, когда осматривает повреждения.

— Нам нужно отвезти тебя в больницу, чтобы тебя осмотрели. — Я задыхаюсь от слов, не в силах осознать причину, по которой решаю позвонить.

Я чертовски презираю больницы.

— Я в порядке. Смотри! — Она шевелит пальцами и отшатывается.

Меня охватывает желание найти отца, но я сдерживаюсь.

— Почему ты ударила его? — Ее челюсти сжимаются, и она смотрит на свои фиолетовые пятки. Я приподнимаю пальцем ее подбородок. — Скажи мне. — Она вздыхает, и мне требуется невероятное усилие, чтобы не вытрясти из нее ответы.

— Обещай не делать ничего противозаконного, если я скажу тебе?

— Нет.

— Ты не будешь счастлив.

— Я никогда не бываю счастлив.

За исключением редких случаев. Все, частью чего является Айрис.