Любовь в объективе

Глава 40

Кристоф.

Несколько дней меня удерживают в общей камере. Пару раз за эти несколько дней меня навещает адвокат. Он сообщает, что дело движется в относительно положительную сторону. Он говорит, что предстоит ещё одно заседание, на котором суд будет рассматривать возможность помещения в психиатрическую больницу. На что я, конечно же, удивлённо вопрошаю:

— Кого? Меня?

Ответ положительный. Меня хотят поместить в психушку за то, что я устроил в зале суда.

— Но перед этим состоится осмотр. Врачи должны убедиться, что ты действительно можешь претендовать на статус психически больного. Просто так никто не заменит уголовный срок на посиделки в больнице для душевно больных.

И он считает это нормой? Я вот, например, совсем так не считаю. Да, я согласен, что у меня явные проблемы с башкой, но в психушку совсем не стремлюсь. Пускай уж лучше посадят за решётку, чем окончательно сойти с ума в больничке.

Я несогласно мотаю головой.

— Нет, так не пойдёт, — говорю адвокату.

— Ты против оказаться в более щадящих условиях?

— Каких щадящих?! — возмущенно спрашиваю я. — По-твоему, засесть на несколько лет с психами — это щадящие условия?! Да даже если оно и так, то что потом? Кем я выйду, когда меня выпустят? Я же так только ещё больше с ума сойду.

Адвокат отодвигается от стола и откидывается на спинку стула.

— Нечасто в адвокатской практике встретишь человека, который хочет сесть в тюрьму, вместо того, чтобы оказать в месте относительной свободы.

— Относительной свободы… усмехаюсь, глядя вниз. — А что за больница? Ты узнавал?

Он мотает головой.

— Сначала решение комиссии. Только потом будут думать, в больницу какого уровня тебя поместить. Если не будешь перегибать, может и вовсе окажешься в загородном пансионате с доступом к телевидению, интернету и всем благам цивилизации.

— А если нет?

Он пожимает плечами.

— Если нет, то тюрьма, как ты и хочешь.

— А если не тюрьма?

Адвокат пододвигается вперёд, опирается о стол.

— Если не тюрьма, то, конечно, есть вероятность, что тебя запрут в какой-нибудь больнице, где держат психопатов и маньяков. Но не думаю, что всё на столько плохо. Даже я вижу, что человек ты достаточно разумный и не похож на психопата.

Ага… Видит он… Видимо, не видел, что я исполнил, когда пытался похитить Эвелину. Хотя, кому я вру? Этот человек должен знать меня лучше меня самого. Именно он выстраивает защиту, если бы он чего-то не знал, не было бы вообще никакого смысла в его работе.

— Ладно… — кажется, я начитаю потихоньку мириться со своей судьбой. Куда уж хуже? — Плевать. Пускай собирают комиссию. Может чего и выйдет. В конце концов я же актёр. Может и смогу что-то сыграть.

Адвокат кивает.

— Вот это уже правильный подход. — Он собирает портфель, закрывает его, поднимается со стула и прощается.

Через несколько минут из комнаты для свиданий уводят и меня.

Вечером следующего дня в камеру снова приходит полицейский. Я даже не надуюсь, что это ко мне. Думаю, что к кому-то из моих сокамерников. Но, когда полицейский оглашает мою фамилию, я удивлённо поднимаюсь с кровати и переспрашиваю:

— Точно? Ничего не перепутали?

Надеется на вежливый ответ не приходится. Но, по крайне мере, я понимаю, что никто ничего не перепутал. Пришли действительно ко мне.

Всю дорогу до комнаты свиданий я пытаюсь гадать, кто же мог заявиться. Даже проскакивает мысль, что это Майк соскучился и решил проведать. Но, как только дверь комнаты отпирается, и я попадаю внутрь, все мышцы на теле напрягаются до предела. Всё, что я могу — это бороться с непреодолимым желанием устроить очередной скандал. Только вот понимаю, что лучше мне от этого не станет.

Меня усаживают на стул. Охранники встают с двух сторон — позади меня и позади гостя. После чего оглашается количество времени, отведённое на разговор — десять минут.

— Зачем пришла? — начинаю первым. — Эвелина смотрит виновато. Но я не куплюсь на этот взгляд. Хрен-то там! — Ты подставила меня, — снова пытаюсь завести диалог. Вытянуть хоть какое-то объяснение.

— Это не я, — мотает головой она.

— Что это значит? Думаешь, я совсем идиот?

— Майк сошёл с ума. Подделал документы. Отправил липовое обвинение.

Щурюсь.

— Это что, шутка такая? Хочешь поиздеваться надо мной?

Руки в наручниках. Если бы и хотел, всё равно не смог бы сделать ничего толкового. Но хотя бы сжать кулаки я могу.

— Я не издеваюсь, Кристоф. Неужели ты мне не веришь?

Стоит ли ей верить? Стоит ли мне вообще с ней разговаривать и выслушивать какие-то оправдания?

— Тогда как так вышло?

— Я ведь уже сказала.

— Майк? — усмехаюсь. — Думаешь, я поверю, что этот неудачник смог сделать что-то подобное? Да он и мухи не обидит! — повышаю тон, чем сразу же привлекаю внимание охраны. Мне делают замечание. Стараюсь держаться, не дёргаться.

— Кристоф… — глаза девушки мокнут. Что? Что она делает? Играет? Решила изобразить хорошую актрису? Что за херня? — Я уже не знаю, что делать. Я совсем запуталась.

— Ну так забери это грёбаное заявление, если это не ты. Не понимаю, что сложного?

— Думаешь, я не пыталась? — уводит взгляд в сторону. Вытирает капли слёз со щёк. — Как только узнала, что это сделал Майк, сразу пошла в суд. В суде сказали, что это дело полиции и вообще они не выдают таких документов. Я пошла в полицию. Но и там мне сказали, что забрать заявление невозможно.

— То есть как это? Я конечно понимаю, что это подделка, — про себя же думаю: если это подделка, — но разве ты не можешь забрать собственное заявление, даже если оно поддельное? Как это вообще по-твоему должно работать?

— Не знаю, но заявление мне никто не вернул. Сказали, что дело уже рассмотрено и обжалование можно подать только через несколько месяцев.

Снова мотаю головой. Нет, я дурак, я это признаю, но чтобы издеваться надо мной до такой степени? Нет. В такую чушь я точно не собираюсь верить.

— Хватит с меня, — говорю я и поднимаюсь сам. Делать это без команды запрещено, но мне плевать. — Уведите меня, — говорю охране. И прошу, не пускайте больше эту ненормальную ко мне.

За нарушения правил охрана обходится со мной грубее, чем обычно. Чуть ли не сгибают пополам и в таком вот положении ведут до самой камеры. Единственное, что хоть как-то поднимает мне настроение — это слёзы Эвелины, которые я вижу в последний момент перед тем, как меня выводят. И почему-то именно в этот момент я начинаю думать, что сделал что-то не так. Почему-то я до последнего наделялся, что вот-вот и она засмеётся. Снимет маску безобидной дурочки и покажет свой оскал. Но этого не происходит. Она действительно разочарована… Может… может всё-таки она права?