Сказки Исфахана

Кедхода и сорок одна жена

Жил на свете кедхода[38] по имени Ага-Али. У него было сорок жен. Была у него чудная привычка: в брачную ночь он и не глядел вовсе на молодую жену, а только отрезал ей нос, так что все его сорок жен были без носов. Когда они приходили в баню, других женщин туда не пускали. И вот однажды вечером, когда баню закрыли для посторонних, одна девушка решила во что бы то ни стало пробраться внутрь и разузнать, каковы жены кедходы и почему из-за них закрывают баню?

Девушка забралась в баню и спряталась в укромном уголке. Пришли в баню сорок жен кедходы. Одна из них подошла к девушке, которая притворилась, что спит, разбудила ее и крикнула:

— А ну, поторапливайся, проваливай отсюда, да поживее!

— Простите меня, — взмолилась девушка. — Я заснула здесь и не успела вовремя уйти.

Она вскочила на ноги, стала намыливать одной голову, другой натирать спину, третьей мыть руки и ноги. Жены кедходы видят, что она девушка расторопная, не стали прогонять ее, а обошлись с нею милостиво. Наконец она сказала им:

— Пусть бог меня накажет, но я хочу задать вам один вопрос, только вот не смею.

Но она все-таки осмелела и спросила:

— Почему у вас нет носов?

— Ей-богу, мы и сами не знаем, почему нам отрезали носы. Одно нам ведомо: в первую брачную ночь кедхода, вместо того чтобы поступить с нами, как это полагается с женами, отрезал нам носы.

— А вы заставьте его жениться на мне, — предложила девушка, — и дам вам слово, что я отомщу ему за все. Сегодня же начните меня расхваливать и расписывать Ага-Али. А остальное — мое дело!

Жены кедходы вернулись домой, и, как только вошел Ага-Али, они наперебой стали хвалить девушку.

— Ну, коли так, — велел кедхода, — завтра же сватайте ее за меня.

Утром отправили сватов, и вот девушку привели в дом кедходы.

Как только девушку ввели в брачный покой и вложили ее руку в руку кедходы, она увидела у Ага-Али нож. Тут она принялась вертеться и уклоняться, и ему никак не удавалось отхватить ей нос. Так и дальше пошло. Кедхода за два месяца никак не мог добиться своего и отрезать ей нос. Этот нос из ума у него не шел, да и перед другими женами стыдно было.

И вот однажды перед сном он сказал женам:

— Завтра я пойду в сад, велю принести сорок одну корзину с дынями, а сам спрячусь в сорок первой корзине. Вы начнете сгружать корзины с дынями, а когда настанет очередь этой девушки, велите ей снять сорок первую. Как только она нагнется к корзине, я изловчусь и отрежу ей наконец нос!

Жены пообещали сделать все так, как он приказывал и утром Ага-Али отправился в сад, а жены рассказали обо всем девушке.

— Хорошо, — сказала она, — делайте, что я вам скажу.

— Ладно, — согласились жены.

Тут из сада привезли сорок одну корзину с дынями, и жены стали снимать их с повозки. Когда же дошла очередь до сорок первой корзины, то все жены по наказу той девушки схватили палки и стали колотить по корзине, пока оттуда не полилась кровь. А потом они вытащили из корзины Ага-Али с переломанными руками и ногами, уложили его в постель и собрались вокруг.

— Ага-Али забеременел, — говорили они, прикладывали к его ранам всякие мази и лечили его, пока ему не стало лучше. А сами меж тем стали разыскивать беременную женщину, которая бы скоро должна была разрешиться. Они нашли соседку, срок которой уже настал, дали ей много денег и забрали у нее, как только он родился, ребенка с немытыми пеленками. А всем людям жены меж тем говорили:

— Ага-Али страдает от родовых схваток!

Кедхода, конечно, вопил:

— Ведь это вы меня поколотили палками и переломали мне руки и ноги! Не срамите меня!

Но жены его не слушали, подложили ребенка с пеленками к ногам Ага-Али и стали всюду болтать, что Ага-Али родил, и звать людей поглядеть на него. Жители деревни сначала не поверили, удивились:

— Как же так? Разве мужчина может родить?

Но потом они пришли в дом кедходы, увидели новорожденного ребенка и поверили всему — и в то, что Ага-Али был беременный, и что он родил. Принялись поздравлять его, а бедняга Ага-Али от стыда не мог и слова проронить. Если бы он сознался, что это шутку устроили жены, это для него был бы еще больший срам. Вот он и молчал, словечка не вымолвил.

Когда народ разошелся, Ага-Али стал в ноги кланяться женам:

— Ради бога, дайте мне денег, чтобы я мог уйти из деревни. Ведь я здесь совсем осрамился!

Тогда девушка поднялась, достала кошелек с деньгами, немного одежды и еды и поставила все перед Ага-Али. Ночью он взял это и потихоньку убежал из деревни, а все свое имущество оставил женам.