Перекресток пяти теней

Глава 1

— Как проверить баланс на телефоне? — таксист затормозил именно там, где она указала, но от дурацкого вопроса не удержался. У таксистов они все дурацкие, если не касаются непосредственно дороги.

— Ежик, сто пять, оградка, — вздохнув, проговорила Дари и услышала в ответ короткий смешок.

— Оригинально, — одобрил таксист, улыбаясь так, словно рекламировал зубную пасту или на полном серьезе полагал, будто его мнение могло интересовать пассажирку. — Время позднее, не боитесь?

Дари вздохнула, бросив взгляд на черные вершины деревьев по ту сторону автомобильного стекла. Ночью даже самые ухоженные городские парки становятся отражением древних чащоб, буреломов, прочих гибельных мест; и ветер, блуждающий под их сенью — иной, живой и разумный. Если приглядеться, несложно разглядеть и пару лиловых хищных глаз в тени скамейки, и сиреневый туман у разросшихся кустов, и ворону, слишком пристально наблюдающую за дорогой. То есть, именно Дари несложно, но никак не простому человеку.

А ведь птице порядком давно пора спать. Значит, она или призрак, или фамильяр, отправленный любопытной ведьмой, чувствительной к эманациям плохой смерти. Дари ставила именно на это.

— Мне недалеко, — бросила она и потянулась к дверной ручке.

Таксист оказался понятливым, строить из себя рыцаря или мачо не стал, от советов воздержался тоже: молча получил деньги, пересчитал, кивнул и пожелал всего хорошего. Слава вышним силам! — как Некр скажет. А еще — эмансипации, наконец-то худо-бедно заработавшей в двадцать первом веке.

Первым делом Дари направилась именно к вороне, которая когда-то точно являлась фамильяром, но теперь представляла собой жалкое зрелище: призрак некогда сильной и опасной птицы, выдернутый из небытия остаточным потоком магии смерти. В будущем ворона могла переродиться в более кровожадное и неприятное существо, но изгонять и тем более уничтожать ее стало жаль.

— Ты знаешь, что здесь произошло? — спросила Дари. С фамильярами всегда говорили, вот и вороне было приятно услышать человеческую речь. Она встряхнулась, и в голове Дари прозвучал неожиданно глубокий и низкий голос:

— Гибель.

Ну конечно. Что же еще?

— Кого ты ждешь?

— Гибель, — повторила ворона и вперилась взглядом в темный асфальт.

Дари повела рукой, собрав на кончиках пальцев капельки силы. В темноте они светились, словно огни святого Эльма, но случайных свидетелей она не опасалась. Ворона непременно подала бы знак, появись вблизи некто посторонний.

След убийства — середина прошлого века, никак не меньше — почти развеялся. Дари увидела яркий сентябрьский день, полный солнца и почти по-весеннему синего неба, золотые листья на деревьях, алые — в руке высокой стройной женщины в бежевом плаще. Смуглая, черноволосая, с чуть раскосыми глазами. Она приехала с Дальнего Востока к жениху по переписке: молодому инженеру, недавно получившему в столице квартиру. Ведьма не вызывала впечатления деревенской дурочки, впрочем, она была молода и неопытна, вот и не распознала по фотографии крупного, упитанного, лоснящегося здоровьем парня древнего колдуна.

Возможно, она рассчитывала влюбить в себя человека, выпить за несколько лет всю его силу, самой остаться жить в Москве — кто знает? Ворона могла бы рассказать, но вряд ли будет сплетничать о погибшей хозяйке. Дари могла бы заставить ее говорить, но зачем? Пустым человеческим любопытством она точно не страдала. А вот колдун был интересным: лет триста, если не четыреста, кутавшийся, словно в саван, в смерти. Причем он даже не пытался скрыть их — носил напоказ. Странно, что им раньше не заинтересовались, если не Орден, то гильдейские. Впрочем, вся первая половина двадцатого века для страны являлась неспокойной. Если гоняться за всеми ветеранами Великой Отечественной войны…

Ведьма могла бы сбежать, встреть «женишка» при большом скоплении народа или увидь заранее, однако в пустынном парке, учитывая эффект неожиданности и нежелание убийцы говорить, у нее не имелось ни шанса. Опасность она осознала слишком поздно, уже падая на эту самую парковую дорожку. Ее фамильяр оказался проворнее. Кинувшись на убийцу, ворона успела выклевать тому глаз, а потом увернулась от кривого ножа из черного обсидиана, с помощью которого колдун намеревался забрать силы ее госпожи.

Колдун вытащил из внутреннего кармана пузырек, точь-в-точь похожий на тот, в который разливали зеленку, размахнулся и запустил в отважную птицу, та увернулась, а зелье взорвалось радужным фейерверком, незамедлительно растаявшим в воздухе. Тотчас же вокруг колдуна закрутился огненный вихрь: рыцари явились на удивление вовремя, но все равно опоздали. Колдуна уничтожили на месте, ведьму, как испокон веков повелось в ее роду, принесли в дар сырой земле. Рыцарь просто не стал мешать: ворона распростерла крылья над хозяйкой и изошла сизым туманом, дорожка разошлась в стороны, а затем встала на место, только ни тела, ни крови, ни прочих сопутствующих убийству и не самой приятной смерти вещей более не было.

Вернувшись в день сегодняшний, Дари тихо выругалась. Она и раньше не питала иллюзий в отношении многих рыцарей, выполнявших свою работу по ликвидации зарвавшихся сверхов еще хуже, чем человеческие полицейские свою во времена перестройки или лихих девяностых. Однако она не ожидала столь отъявленного идиотизма!

Первое же проявление силы вырвало в человеческий мир фамильяра, а за ним могла возродиться и ведьма, если не колдун. Ворона не представляла опасности, она же сохранила многое от того, что принято называть разумностью, если не личностью, но в отношении ее хозяйки и тем более убийцы Дари очень сомневалась. Ей только личей, бродящих по Москве, не хватало!

— Уничтожишь? — поинтересовался фамильяр.

Дари отрицательно качнула головой. Пусть это не по правилам, да и неверно делать для какой-то птицы то, в чем отказываешь людям, но отчего бы и нет? Она махнула рукой, создавая в воздухе нечто сродни мыльному пузырю, но пирамидальной формы — осколок мира, с которым Дари уже давно срослась, чувствуя его кожей и всей своей сутью. Она могла дотронуться до него в любой момент, вызвать его частицу и выпустить в нее пойманного реальностью духа.

— Лети.

Упрашивать не пришлось. Ворона расправила наполовину реальные наполовину призрачные крылья и легко спрыгнула с ветки прямиком в предложенную пирамиду. Мгновение яркого света, беззвучный хлопок, и все кончилось. Отважный фамильяр пересек границу, отделяющую явный мир от навьего, а значит, и ведьма с колдуном, повенчанные смертью, останутся там, где им положено, а если вернутся в реальность, то с новым рождением, но никак не злобными тварями.

Некоторое время Дари стояла, закрыв глаза, окончательно успокаиваясь после бури потусторонней силы, вызванной ее волей. Затем она вздохнула, еще раз убедилась в том, что с историей покончено, и продолжила путь.

Ночь отнюдь не была тихой: шумели листья, перешептывались травы и копошился в кустах кто-то, кого лучше не замечать. Асфальт под ногами казался черным, словно после недавно пролившегося дождя. Ветер — холодным и промозглым, совсем неподходящим для лета. Впрочем, неудивительно: после удушающей жары пришел циклон, и лето жаркое вновь превратилось невесть во что, как часто вздыхал Некр, тоскующий по тропическому климату своей изначальной родины.

Дорожка — не особенно широкая для двоих, идущих бок о бок, — вскоре расширилась, и света стало больше. Теперь ее освещали не только высоченные желтоватые фонари, но и гирлянды маленьких разноцветных светлячков, украшающих ветви деревьев. Справа и слева от дорожки вереницей шли тусклые фонарики, их батареи копили солнечную энергию днем, а ночью отдавали ее окружающему миру. Кое-где, правда, стройная линия была нарушена: кому-то захотелось, если не обогатиться за чужой счет, то хотя бы разжиться светильником на халяву. Люди — есть люди.

В лицо внезапно дохнуло холодом, Дари поморщилась от сладковатого запаха и тотчас остановилась, сведя лопатки и словно превратившись в соляной столб. На затылок будто надавил ледяной палец. Прикосновение тотчас исчезло, но в отместку по шее сзади полоснул, как ножом, чей-то пристальный взгляд. Тело действовало само, на опережение. Следующим должен был последовать удар в сердце, но Дари резко ушла в сторону, рассекла ребром ладони воздух, крутнулась на каблуках, вырисовав идеальный знак подчинения и… с шумом выдохнула, поскольку рядом никого не оказалось.

— Хорошо, предположим, что у меня просто сдают нервы, — произнесла она вслух. Ветер донес неслышный смех, либо же воображение вдруг разыгралось. — Так или иначе, но я здесь вовсе не для игры в прятки. Захочешь сразиться, буду ждать.

Впереди, за восьмиугольной чашей фонтана маячили темные силуэты тех, кто, как и она, явился посмотреть на свершившееся: безликих сотрудников правопорядка в светоотражающих костюмах и… существ, людским взорам не подвластных. Немудрено, впрочем.

Когда Дари подошла достаточно близко, на нее обернулось сразу несколько голов — людских и не очень. Ей ожидаемо преградил путь какой-то сержантик, но тотчас отошел в сторону стоило показать удостоверение.

Плохое место — самое неудачное в парке. Наверняка, не раз именно здесь дети разбивали коленки и собирались стайки агрессивных подростков. А пока не подойдешь — не скажешь: светло, дорога прямая и ровная, лавочки. Светосберегающие фонарики были и здесь, тусклый кругляш одного из них заляпан алой кровью.

— Тело уже увезли.

— Жаль, — равнодушно произнесла Дари. Не вызывал сомнений тот факт, что не дождались ее специально: отчего-то у полицейских в крови на дух не переносить помощников, ну да… черт с ними. Она разберется и так, а с телом предоставит возиться Дерку, а лучше Некру. — Во сколько вы приехали?

— Три сорок пять, — ответил невысокий полный человек в штатском. Дари обратила на него внимание исключительно из-за очков с голубоватым отливом линз в черной квадратной оправе — оригинальный аксессуар, полицейским такой несвойственен.

— Хорошо, — скорее всего, множество находящихся здесь людей считали ее последней дурой. Дари не собиралась выяснять у них главных, по их мнению, вещей: ни пола и возраста убитой, ни как именно нанесена смертельная рана, улики, само собой, ее тоже не интересовали. Зачем лишняя говорильня, если все видно и так?

Дари совсем немного сощурила глаза, рассматривая бледную копию убитой девушки. Для нее астральное тело — вернее, энергетический слепок с тела настоящего — практически не отличалось от реального, уже увезенного в морг.

— Лет двадцать пять, миниатюрная, светлые волосы, глаза бледно-серые. Вначале оглушена, потом заколота в сердце, — она могла побиться об заклад, что полицейские, застывшие за ее спиной, переглянулись. Оборачиваться она не стала: боялась не совладать с лицом и злорадством в глазах — ни к чему злить людей понапрасну, а вот слегка щелкнуть по носам — отчего бы и нет?

— Все так, Шерлок. Только вначале закололи, а уже затем она ударилась головой.

Чушь, и первый же эксперт это подтвердит, но нет ни малейшего смысла спорить. Нечто настойчиво блестело в шаге от жертвы — в кустах. А еще астральное тело было словно запорошено серебряным песком, оно сияло капельками чистейшей силы, которой у обычного человека просто не могло быть.