Следователь по особо секретным делам

10

На пепелище и вправду мало что уцелело. Дворянская усадьба, ставшая затем детдомом, походила на многие строения, возведенные в Москве после пожара 1812 года: её выстроили из бревен, которые снаружи обшили досками, обмазали гипсом и «загримировали» под камень. Однако огонь этот обман распознал и разоблачил: на месте флигеля бывшей усадьбы выступал из земли почерневший бревенчатый остов. Его так и не разобрали за минувшие полгода.

– Вот здесь-то и нашел наш Иван Севостьянович свою смерть. – Сотрудница детдома больше всхлипывать не стала, но в голосе её зазвенело почти что благоговение, и она прибавила – невзирая на присутствие сотрудников НКВД: – Царство ему Небесное! Святой был человек, таких уж больше не будет.

«Наверняка, – подумал Скрябин, – она все эти годы была тайно влюблена в него. А он об этом и не подозревал».

– А вы-то, – спросил у Зинаиды Игнатьевны Миша, – не помните, какие фамилии директор давал прибывавшим сюда детям? Ну, может, хоть самым знаменитым? Вот, к примеру…

Он явно хотел задать вопрос о чадах Василия и Софьи Комаровых. Но тут Николай издал потрясенный возглас. И Миша с Зинаидой Игнатьевной как по команде повернулись к нему, а затем проследили направление его взгляда.

Возле сгоревшего флигеля тоже располагалась обширная группа деревянных скульптур. Некоторые из них порядком обуглились, другие – пострадали при тушении пожара, но всё равно – распознать, кого они изображали, не составляло ни малейшего труда. Слишком уж известные это были персонажи.

Скульптурная композиция состояла из двух отдельных частей. Слева огромный деревянный человек в камзоле восемнадцатого века лежал на земле, удерживаемый веревками из толстой проволоки. А подле него и прямо поверх его фигуры: на груди, на животе и на его голове, украшенной треуголкой, – угнездились мелкие и назойливые, похожие на двуногих крыс, человечки. Справа же ситуация в деревянном мире сменилась на противоположную. Тот же господин в камзоле и треуголке сам теперь представал маленьким – размером с прежних своих истязателей. А рядом с ним стояли гиганты: дама и кавалер, согнувшиеся пополам и наставлявшие на него деревянные лорнеты, в которые вставили самые настоящие стеклышки.

– Гулливер в стране лилипутов, и Гулливер в стране великанов… – прошептал Скрябин, а потом прибавил – уже громко и с торжеством в голосе: – Великанов!..

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ГОРОД ПО ТУ СТОРОНУ.