Наследник Принца

Глава 7

Широко улыбаясь, Сириус обрадовал известием, что на Гриммо появятся Гарри и семья Уизли и пробудут тут все каникулы, так как Артур попал в Мунго с тяжелым ранением. Правда, тут же опомнился и попытался придать себе озабоченный вид, но получалось у него плохо. Трудно было его в этом винить. Радость от встречи с крестником перевешивала сочувствие к чужой семье.

На мой вопрос, что именно случилось, Сириус ответил нечто невразумительное: змея Лорда, каким-то образом попавшая в министерство, добралась до Отдела тайн и покусала мистера Уизли, который тоже что-то там делал. От дальнейших расспросов Сириус уклонился, сказав, что это секретная информация. Я не расстроился. Секретная так секретная.

Гости прибыли вечером, долго шумели в гостиной, потом так же долго молчали, а с утра пораньше отправились в Мунго. Я подумал, что им сейчас не до знакомства, поэтому спокойно сидел в комнате, читая книгу по чарам. У меня возникло желание максимально возможно расширить внутренности рюкзака, чтобы туда поместилось все мое добро. С одной стороны, мне интересно было заняться чем-то полезным, а с другой — понимал, что ситуация в любой момент может измениться и придется искать новое жилье, поэтому решил подготовиться, надеясь закончить с рюкзаком до экзаменов.

Утром я стоял у окна и наблюдал, как большая пестрая и шумная компания, состоящая в основном из рыжеволосых людей, сошла с крыльца и двинулась вдоль по улице. Рядом с парнем, в котором я безошибочно узнал Гарри Поттера, нарезал круги здоровенный черный пес; из обрывочных разговоров выяснилось, что Сириус собирался проводить компанию до метро и вернуться обратно. Но вряд ли он выполнит обещание. Скорее всего, останется ждать где-нибудь поблизости. Больше всех меня заинтересовал командир этой толпы — волшебник с ножным протезом и надвинутым набок котелком, скрывающим один глаз.

— Знакомые лица?

Я вздрогнул от неожиданности. Совсем не заметил, когда Северус успел появиться. Ответил:

— Близнецов помню и старосту с Гриффиндора, Перси, если не ошибаюсь. Про младших ничего сказать не могу.

— Ясно. Мое время ограничено. Поговорим, пока никого нет.

Северус наложил заглушающие и запирающие чары на дверь, пояснив:

— Дом Блэков сейчас что «Дырявый котел» Тома — сплошной проходной двор. Предпочитаю подстраховаться, — он развернул стул, стоящий у стола, уселся, жестом пригласил меня сесть напротив; подождал, пока я устроюсь на кровати. — Есть вероятность, что ты встретишь людей, которых когда-то знал. Хочу убедиться, что ты проявишь благоразумие и никоим образом не покажешь свою осведомленность в их отношении. Тем более ты должен понимать — здесь это совсем другие личности.

Северус требовательно посмотрел на меня, ожидая реакции на свои слова. Я усмехнулся:

— Мог бы и не говорить. Ты — лучшее доказательство, что мне надо быть осторожнее.

Это не было высказанной обидой, всего лишь констатацией факта. Северус кивнул:

— Вот именно.

Я продолжил:

— Людей, которых я хорошо знал, было мало, и здесь их тоже почти не осталось.

— Откуда знаешь, что не осталось?

— С ваших слов и из газет. После тебя и после того, что прочитал о Барти Крауче-младшем, я уж точно не буду удивляться и не буду ни к кому лезть.

Глаза Северуса вспыхнули неподдельным интересом:

— Про Крауча поподробнее.

— Очень странно воспринимать его фанатиком и отцеубийцей. Для меня он — законопослушный гражданин и примерный сын своего отца. Внешне, по крайней мере. Отношения у них были сложными, но отца он поддерживал и Рыцарей ненавидел. Из-за них серьезно пострадала его мать, когда Барти только поступил в Хогвартс. Точно не знаю, вроде это была месть Краучу-старшему за что-то.

— Но он был слишком умен, чтобы показывать свою ненависть открыто, — предположил Северус.

— Да, наверное, так. После Хогвартса Крауч-старший устроил его в Отдел международного сотрудничества, и дядя Барти последние несколько лет курировал связи в Восточной Европе. Я должен был связаться именно с ним — добраться до ближайшего магического квартала и отправить сову. Барти был единственным отцовским другом-слизеринцем. Хороший дядька, интересный. Пытался со мной языками заниматься, когда в гостях был. Еще, правда, — я махнул в сторону одной из колдографий на стене, — был Регулус. Сдружились из-за любви к зельям. Я его не знал, он пропал давно. Также могу сказать про Фрэнка, но он постарше. Сын у него — мой ровесник. Но я с ним мало общался — Невилл вместе со своей бабушкой все время в теплицах пропадал. Большой дружбы не было, но отец с Фрэнком постоянно переписывался. Здесь я так и не понял, что случилось, в газете только была заметка, что он с женой серьезно пострадал, и они находятся в Мунго.

— Ты имеешь в виду Лонгботтомов?

— Да.

— Лонгботтомы до сих пор в Мунго, и, скорее всего, навсегда. Невилл живет со своей бабкой Августой. Имей в виду, с ним ты столкнешься в Хогвартсе.

— Хорошо, буду иметь в виду.

— Фрэнк — потомственный гриффиндорец, — продолжал допытываться Северус. — Сомнительно, что он мог сблизиться со слизеринцем.

Я закрыл глаза и с силой потер виски пальцами. Сложно объяснять то, что с детства считал естественным и привычным.

Ладно, попробую:

— Наверное, мне надо начать с самого начала, с эпидемии, если тебе интересно, конечно.

— Мне интересно. Рассказывай.

Северус поудобнее устроился на стуле.

— Первая волна драконьей оспы была очень мощной и серьезно выкосила старшее поколение волшебников. Под раздачу попал и Октавиус Принц. Несмотря на болезнь, он взялся за разработку лечебного зелья. Они с Эйлин буквально не вылезали из лаборатории, вели активную переписку с колдомедиками из Мунго, делились наработками. Именно тогда отец и сошелся с Фрэнком, его семья держала большие теплицы с редким растениями и была на тот момент одним из основных поставщиков растительных ингредиентов для клиники.

— Августа и сейчас поставляет ингредиенты. Немного, но содержание в больнице сына и невестки, насколько я знаю, окупает. Продолжай.

— Несмотря на успехи и первую полученную экспериментальную сыворотку, Октавиус все равно умер. Заразилась и Эйлин. Вероятно, повлияла смерть отца, но болезнь она перенесла очень тяжело, начала терять магию и практически превратилась в сквиба. Дед вернулся с ней в Коукворт и ухаживал за ней там. Почему-то ей было гораздо легче выздоравливать подальше от волшебства. Может, побочный эффект какой-то, колдомедики так и не смогли выяснить причину.

— Погоди. Получается, Октавиус был не против брака дочери с маглом?

— Тобиас Снейп не был маглом, — возразил я, — он был сквибом и очень хорошо чувствовал, когда рядом колдовали. Сначала прадед был против. Со скандалом едва не выгнал беременную дочь на улицу. Но потом сделал расчеты и выяснил, что внук обещает родиться сильным волшебником. Октавиус смирился, хотя Тобиаса все равно терпеть не мог.

— Вот, значит, как, — Северус кивнул каким-то своим мыслям. — Дальше.

— Из-за болезни матери отец чуть не бросил Хогвартс и разругался с некоторыми сокурсниками. Как он говорил, его раздражали бестолковые игры в солдатиков, были дела поважнее. С ним остались только Барти да Регулус. Сильно помогла мама, вместе с Эйлин уговорила отца не бросать школу, а ее, в свою очередь, через невесту поддержал Фрэнк. Маму тогда частенько клевали, что она со слизеринцами дружит... Эйлин излечилась, но здоровье оказалось сильно подорвано, и спустя шесть лет вторую волну оспы она пережить не смогла.

— Вторая волна?

— Так ее назвали. Хотя тогда смертельных случаев было совсем немного, большая часть волшебников отделалась легкой формой. И то в основном это были дети. Я тоже болел. Помню, все пытался чешуйки на коленках отодрать.

— Это все?

— Все. Остался только мой крестный. Там он погиб почти год назад, а здесь... я его только что видел в окно.

— Это точно не Блэк, — стал рассуждать Северус, — исключая женщин, остается только один взрослый волшебник, и это...

— Грюм, — закончил я за него.

— Но это не может быть Грюм!

У Северуса был настолько изумленный вид, что я не удержался от смеха:

— Мама рассказывала, что отец воспринял новость точно так же и с таким же выражением на лице. Все очень просто. Старший аврор Аластор Грюм вместе с большой группой авроров попал в Мунго после серьезной заварушки. Он получил кучу проклятий, был без глаза, с тремя оторванными пальцами на сломанной руке и почти оторванной ногой. Грюм считался безнадежным. Мама тогда была простым стажером, и так как все колдомедики были заняты, ей поручили поддерживать жизнь аврора, пока кто-нибудь не освободится. Ну, или пока он не умрет. Ты, наверное, в курсе — в экстренных случаях раненых сортируют, и в первую очередь лечат тех, кого уверены, что успеют спасти. Остальных — как получится. Мама провозилась с ним всю ночь. Восстановила руку и вырастила пальцы, но, самое главное, смогла сохранить ногу и замедлить распространение одного очень темного проклятья. Не сама, а с согласия Главного целителя на нем испытали новое отцовское зелье. Потом уже и остальные целители подключились.

— Что за зелье?

— Модификация Бодрящего. Применяется в крайних случаях, при его приеме происходит мобилизация всех ресурсов организма...

— Достаточно, я понял, здесь оно тоже есть.

— В общем, Грюм тогда сказал, что раз он вернулся с того света, то надо сделать что-нибудь по-настоящему полезное, показал пальцем маме на живот и потребовал взять его в крестные, когда у нее родится сын. Через несколько месяцев родился я и обзавелся таким вот крестным, — я вздохнул. — Пока он был жив, маму из Ордена почти не дергали, Грюм не давал.

— Неожиданно, — качнул головой Северус, медленно произнес: — Запомни, Грюм — подозрительный, никому не доверяющий параноик, обвешанный артефактами. Дамблдор постарался сделать так, чтобы тобой поменьше интересовались, но может случиться всякое, будь готов к тому, что к тебе Грюм отнесется максимально предвзято.

Я кивнул. Что тут непонятного? Все предельно ясно. Но ведь понаблюдать со стороны мне никто не помешает?

Пользуясь случаем, я расспросил об Октавиусе. Узнал немного. Не потому, что Северус не хотел вдаваться в подробности, а потому что сам почти ничего не знал. Октавиус изгнал дочь, проигнорировал два письма внука, в первом из которых Северус просил о встрече, во втором — сообщал о смерти Эйлин. Северус о нем бы и не вспоминал, если бы дед сам вдруг не решил с ним связаться. Внук исключительно ради любопытства и с намерением предъявить претензии принял приглашение, но застал удручающую картину: умирающего, впадающего в беспамятство человека, больше похожего на мумию.

— Пришлось обратиться в Мунго и приглядывать за ним до конца. Как ни странно, но и здесь его догнала драконья оспа. Позови он меня пораньше, возможно, остался бы жив. Нормального разговора с ним так и не получилось. Впрочем, я не питал к нему положительных чувств и не сильно расстроился его кончине.

— То есть ты не знаешь, зачем он тебя звал?

— Могу только догадываться. Когда его сознание прояснялось, он спрашивал исключительно о дочери.