Следователь по особо секретным делам

5

Лара не стала ждать рассвета, как у них с Николаем было условлено. Да, она много Николаю задолжала – после того, что случилось в потусторонней Москве. Но оставаться теперь в стороне, сидеть сложа руки, она уж точно была не должна. Даже Вальмон, кажется, это понял: не ходил за ней по пятам, не требовал ласки, а уселся возле входной двери квартиры, обернув лапы хвостом, и взглядом словно бы выпроваживал её.

Так что, выждав минут десять после условного сигнала, она потихоньку поднялась на площадку четвертого этажа. На ногах у девушки были теннисные туфли, так что ступала она совершенно бесшумно. И, подойдя к запертой двери квартиры инженера, Лара мгновенно ощутила адский холод, шедший изнутри.

Девушку обуял ужас: она тут же вообразила себе Николая Скрябина, обращенного в кусок льда. И она едва не начала отчаянно стучать и звонить в дверь хомяковской квартиры. Но, припав к дверной панели ухом, Лара уловила не только шелест воздуха – характерный признак Ганны, – но и приглушенные звуки голосов. Говорили между собой двое мужчин и одна женщина. И голос одного из мужчин – голос Николая – Лара сразу же узнала. Причем звучал этот голос довольно-таки спокойно – не так, как если бы его самого или кого-то рядом с ним превращали в лед.

Лара быстро глянула на свои наручные часы, потом перевела взгляд на одно из окон в подъезде.

– Не успеваю, – прошептала она. – Еще слишком долго ждать. Если бы солнце можно было включить, как электрический свет!..

Но, едва она это произнесла, как её тут же осенила идея. Возможно, идея эта отдавала сумасшедшинкой – но уж точно представлялась не более безумной, чем те, какие обычно приходили Николаю Скрябину! А главное – одновременно с первой идеей её посетила и вторая: как проникнуть в квартиру инженера, не имея под рукой ни ключа, ни отмычки. И Лара решила начать с реализации именно идеи номер два – поскольку, если бы эта часть плана сорвалась, другая уже не имела бы смысла. Ведь по их с Николаем договоренности он сам должен был впустить её в квартиру, когда рассветет – а до рассвета оставалось еще более получаса.

Лара склонила лицо к замочной скважине – почти припала к ней губами. И произнесла шепотом – едва слышно, ведь у мертвых слух превосходный, это девушка уже успела понять:

– Ганна! Ганна Василевская! Помнишь меня? Это я вызвала собаку, которая утащила твой мячик.

За дверью раздался словно бы резкий выдох – покойная невеста ямщика её услышала. И на миг Лара ужаснулась мысли, что ледяной призрак проникнет к ней, на лестничную площадку, прямо через дверь. Но – нет: и замок, и дверная рама были из железа. И, стало быть, дверь являлась для потусторонних сущностей непреодолимым препятствием. Зато поверхность замочной скважины мгновенно покрылась морозной изморозью.

– Ганна! – снова зашептала Лара – отстранив губы от дверного замка, чтобы, чего доброго, не примерзнуть к нему. – Ну, где же ты? Давай, поговори со мной!

И от замочной скважины изморозь поползла по всей поверхности дверной панели. Лара боялась только: как бы другие жильцы дома не почувствовали холод и не выскочили бы из своих квартир – выяснять, в чем дело. Но нет: как и тогда, когда Ганна замораживала инженера Хомякова, все крепко спали. А Лара знала: уже при температуре ниже минус 40 градусов по Цельсию железо становится хрупким, словно стекло. Так что потом хватит одного удара по замку, чтобы он разлетелся вдребезги.

И, как только замок промерз достаточно, Лара со всех ног устремилась по лестнице вниз: в квартиру Скрябина.