Остановить иллюзию

Но и это не главное. Недавно он краем глаза увидел свою медицинскую карту, и там, кажется, всё не очень хорошо. Хотя он не врач и не разбирается во всём этом. Но чутье подсказывало ему, что…

Игорь тряхнул головой, пытаясь отогнать эти плохие мысли. Нет, уйти он никак не может. Лучше уж отдать душу Иллюзионисту…

…Шум, тихо играет музыка, детский смех и атмосфера праздника. Сегодня хороший день, за окном всё залито желтоватым светом ласкового солнца, тёплый ветерок колышет сочную листву деревьев, улыбчивые и счастливые люди гуляют по тротуарам, и даже собаки так беззаботно резвятся на лужайке, будто бы и нет сидящего рядом с недовольным видом кота.

— Дорогой, всё в порядке?

— Д-да… Просто настроение такое.

Игорь улыбнулся и приобнял Настю, ощутив, что за все эти годы она не растеряла своей формы, упругости, красоты и привлекательности, и всё так же желанна им. Да и он надеется, что она всё ещё испытывает к нему хотя бы какие-то добрые чувства. Но её поцелуй тут же развеял все эти сомнения.

— Я сейчас приду.

— Хорошо, ждём!

Игорь снова выглянул в окно. Всё таки, ему тогда повезло. Последние сеансы с Иллюзионистом совершенно вымотали его и забрали последние капли здоровья. Он ковылял по городу, поблескивания своим новеньким протезом, смотрел по сторонам и завидовал всем этим счастливым и беззаботным людям. Он до сих пор помнит, как от этой зависти на глазах выступили слезы, а самое тёмное отчаяние с силой сжало его сердце. Но самое страшное, что тогда пришло чёткое осознание: никогда он не заработает столько, чтобы изменить свою жизнь к лучшему. И если он не сгниёт где-нибудь в канаве, то сгинет в кресле Иллюзиониста. И тут на его пути оказался тот самый киоск. Игорь всегда избегал этого, но сейчас что-то толкнуло его: он доковылял до киоска, ткнул пальцем в какие-то билеты, буркнув «Десять!», и кинул на прилавок мятую, но все ещё хрустящую бумажку. Получив билеты, он вернулся в институт и до самой ночи просто лежал в постели, размышляя о своём ничтожестве. А через неделю…

Игорь посмотрел на стену: там, в рамочке за стеклом, всё ещё висит этот билет. Выигрыш оказался неожиданным и неожиданно большим. И этот выигрыш стал спасением. Та огромная сумма денег, которая свалилась на него буквально с неба, стала поворотной точкой в его судьбе. Он сделал всё возможное, чтобы вернуться к нормальной жизни, забыть о кошмаре последних лет и хотя бы попытаться позволить себе мечтать о будущем. И лишь одно грызёт его все эти годы: память так и не вернулась к нему…

Из соседней комнаты донёсся задорный смех и визги, выбежали внуки, обежали вокруг Игоря и, подобно ветру, унеслись прочь, с силой открыв дверь и выпорхнув на лужайку. Игорь улыбнулся.

А вот и Паша с Настей. Он помахал им через окно — те увидели его, улыбнулись и направились к дому. В институте он успел подружиться с ними, а потом стал крёстным для их старшего сына. Конечно, где-то в глубине души ещё томилась досада на то, что Настя не стала его, а выбрала Павла. Но Игорь встретил свою Настю. Нет, честно — он не искал девушку с таким же именем, она сама так внезапно появилась в его жизни, захватила его, увлекла, пленила душу и навсегда стала его женой. Затем матерью его детей, бабушкой внуков и прабабушкой правнуков.

Игорь улыбнулся. Всё-таки, ему тогда очень повезло. А ведь из тех испытателей, которых он знал по институту, почти никого не осталось в живых. Он ушёл так вовремя…

Игорь встретил Настю и Пашу. Они тут же, с порога, поздравили его и даже хотели вручить подарок, но он остановил их — все подарки будут позже. Тут появилась Настя, которая тоже поприветствовала гостей и проводила их к столу.

— Игорь, ты идёшь?

— Да, Настенька, пошли.

За большим столом собралась вся многочисленная родня, друзья и просто хорошие знакомые. Здесь были все дети, все внуки и многие правнуки, и даже девушка старшего внука, которая, по слухам, скоро должна поменять этот статус на что-то более серьёзное. Стол был полон праздничной еды и напитков, и только в центре остался пустой кружок — его специально приберегли под торт.

Праздник официального начался. Игоря поздравляли в прозе и в стихах, пели песни, преподносили подарки, а многочисленные внуки устроили небольшое театральное представление, которое растрогало всех взрослых и вызвало скупые слезы у дедушки.

Наконец, настало время праздничного торта.

Заиграла торжественная музыка, лица людей озарились улыбками, самые маленькие уже прыгали от нетерпения, желая запустить свои ручонки в мягкий белый крем. Торт был не сильно большим, но очень красивым, от него буквально исходила энергия праздника и важного торжества. Средний сын и дочь, действуя синхронно и ни на мгновение не переставая улыбаться, водрузили торт на стол и встали рядом с отцом.

Да, торт был восхитительным. Крем, украшения, аромат, и много свечей.

Много свечей…

Игорь вдруг замер. По спине пробежал холодок, а улыбка медленно сползла с лица.

И время будто остановилось. Вся его многочисленная родня замерла в самых неестественных позах, с безжизненными улыбками на лицах, с тусклыми глазами, с восковой кожей. Одна из его собак зависла в полёте, как зависла и птица, за которой смелый старый пёс и охотился.

Сто двадцать. Юбилей.

Отлично, но слишком много. Неправдоподобно много.

Игорь, остолбенев, продолжал смотреть на торт, и лишь усилием воли перевёл взгляд на свою жену, которую он любил все эти годы. Он помнил каждое мгновение, проведённое с ней, помнил каждую эмоцию, когда-либо испытанную ими, и всё у них было, как в той самой присказке — и в горе, и в радости… Он посмотрел на своих детей, на своих внуков и правнуков, он знал и любил их всех, он воспитал их хорошими людьми, он дал им всё, что мог дать.

И теперь они преподносят ему праздничный торт со сто двадцатью свечами.

Игорь судорожно сглотнул, облизнул сухие губы и…

— Оста…

Острые, шершавые, непривычные звуки застряли в его горле. Он не мог говорить. Он не хотел говорить.

Сухие губы сомкнулись. Язык, такой тяжёлый и будто чужой, драл нёбо, а горло сжималось от спазма. По коже, такой молодой и упругой, ползла скупая, солёная, горькая слеза.

Вдруг до его уха донеслись неразборчивые звуки музыки, чьи-то голоса, шум ветра за окном.

— Дорогой, всё в порядке? Ты что-то хотел сказать?

Настя подошла и обняла его. Как всегда обнимает, когда он нуждается в поддержке, о которой сам никогда не попросил бы.

— Д-да… Я…

Настя и все родственники взволнованно и даже с тревогой смотрели на него. Кажется, сейчас он выглядел не очень хорошо, и они просто беспокоились о его здоровье.

— Оставайтесь у нас погостить на несколько дней. Место в доме полно, а мы так давно всех вас не видели!

Настя ещё крепче обняла его и прильнула к груди, а дети, внуки и даже правнуки с удовольствием согласились. И все будто сразу забыли об этом кратком эпизоде, который едва не испортил праздник этому миру…

— Паша, он не выходит!

— Вижу…

Показатели были на пределе. Пульс зашкаливал, давление грозило разорвать артерии, активность мозга — как в самом жестоком эпилептическом приступе. Тело билось в конвульсиях, и никакие действия реанимационной бригады уже не помогали этому агонизирующему организму.

Он всё ещё в иллюзии, и иллюзия не отпускает его. А они всё ещё не знают способа принудительного выхода, поэтому вынуждены лишь беспомощно наблюдать за тем, как организм уничтожает сам себя.

— Паша, посмотри.

Настя показала на один из экранов. Паша быстро оценил ситуацию и даже присвистнул.

— Я же не совсем сошла с ума и умею читать данные?

— Или это правда, или мы оба с тобой сумасшедшие.

— Но получается…

Настя не договорила. а Паша, несмотря на всё происходящее вокруг, с изумлением изучал полученные данные. Колоссальный выброс эндорфина, серотонина, дофамина и окситоцина. Фантастическая активность отделов мозга, отвечающих за формирование субъективного ощущения счастья. Ни единого намёка на боль и негативные эмоции. Даже мозг самого счастливого в мире ребёнка не способен на такое.

В какой-то момент все показатели поползли вниз. Начали проскакивать маркеры выхода. Павлу показалось, Игорь начал приходить в себя — так бывает после произнесения заветной фразы и по завершению иллюзии. Но это длилось лишь краткий миг. Ошибка аппаратуры или?..

— Он умирает… от счастья? — наконец, сквозь слёзы смогла проговорить Настя, поразившись всей безумности этой мысли.

— Нет. Он умирает счастливым…