Капсула времени

Понемногу тьму сомкнутых век окрасили цветные пятна, постепенно сформировавшиеся в образы: кухня у нас дома, жена присела рядом, сидит, смотрит на меня, улыбается, откусив печенье. «Представь, мама звонила. У них в посёлке свет выключили, а ей приспичило пойти в баню. Заходит, говорит, в предбанник, а там темно как в гробу. Она свечку с собой взяла, уже и поджечь её — спичку чиркнуть хотела, но что-то, говорит, меня как отдёрнуло. Чувствую: газом несёт, аж невыносимо. Оказывается, котёл газовый потух, а газ шёл. Представь? А я ей говорю: мам, какой котёл, какие спички? Ты же давно умерла… Так и с ума сойти можно. Печеньку будешь?» Я смотрел на неё обескураженный, и пытался осмыслить её рассказ, но прежде чем я смог произнести хоть что-то, жена замерла на полуслове, её рука повисла в воздухе так и не дотянувшись до кружки с чаем. Цвет руки менялся на глазах, становясь постепенно пепельно-серым, затем цвет тлена стал распространяться дальше по телу. Пошли мелкие трещинки, её фигура стала оседать, затем развалилась прямо на стуле, оставив горку пепла…

— Андрей! Встаём, не на курортах пребываем… — голос Саныча выхватил меня из «объятий Морфея». Солнечный свет заливал пол пещеры, Виталик «колдует» у костра, дым, шум леса снаружи… Нет, я не дома. Но в данном случае это хорошо…

Жуя на ходу — выбор мой пал на галеты из пачки, и взяв рацию я подошёл к выходу из пещеры.

— «Лиса — пять» на связи, приём. — Треск и шипение, шипение и треск… Ответа нет.

— «Лиса — пять», находимся в районе холмов… — повторил я. Оборачиваться и встречаться взглядом со своими товарищами сейчас не хотелось, уверен, сейчас их сердца были полны надежд.

— «Мы… те… ем!» — вперемешку с помехами ответило из динамика рации.

Что тут началось, описать словами трудно. Выкрики: «давай заберись повыше», «поверни рацию нормально», «дай, я сам» — от Саныча и Виталия, — градом ударили по моим барабанным перепонкам, грозя их повредить. Чуть ли не грубо пришлось их призвать умолкнуть.

— Вас слышим! Повторите ваше местоположение относительно группы холмов! — прослушав несколько секунд тишины и треска я добавил:

— «Это «Лиса — пять», повторите, вас плохо слышно!

— «Зде… ар!» — обрывки чьего-то крика прозвучали из рации.

— Ну может, повыше? — Саныч смотрел на меня с надеждой.

— Не в этом дело, — ответил я и кинулся к своему рюкзаку. Быстро, выкинув пару вещей, я достал из него пеленгатор. Включив его, стал настраивать на частоту нашей рации.

— Андрей… — донеслось от Виталия. Я понимал, что мои спутники боятся упустить возможность встретиться с другими людьми. Которые, возможно, знают побольше нашего.

Отдав рацию Виталию я жестом подсказал ему продолжать вызовы, а сам вышел немного вперёд из пещеры, держа перед собой поисковый прибор.

— Мы — «Лиса — пять», — проговорил Виталий и через пару секунд отжал кнопку передачи.

— «ре… ем…» — прохрипело в нашей рации.

— Есть! — указал я рукой. — Вон там, к северу, видите? Оттуда идёт максимум сигнала чужой рации.

— Сан Саныч, давайте вы останетесь здесь, а мы с Виталием быстро сходим и проверим? — почти с отчаянием обратился я. Уже несколько минут мы решали, что делать, но пока что попусту теряли бесценное время.

— Нет, Андрей, ты с ума что ли сошёл? Как я здесь останусь? А если вы… Нет, о разделении группы не может идти речи!

— А пожар? Вдруг надо будет бежать? — в свою очередь сказал Виталий. — А у вас годы не те, извините…

— Хм, то что пожар случится именно сегодня — мы точно не знаем. Вон, на небе ни облачка, не думаю, что будет гроза, если на то пошло, — не сдавался наш руководитель. — Идём вместе!

Курс мы засекли по компасу. Примерно каждые десять минут мы останавливались, и я пытался вновь поймать сигнал чужой рации — но всё было тщетно. Эти попытки только ещё сильнее нас подстёгивали и придавали сил, «быстрее, может быть им нужна наша помощь!» — сиреной звучало в головах, Саныч только и успевал переводить дух, поспевая за спутниками, что были моложе.

— Стойте… Стойте! — кашлянув, наконец выкрикнул наш руководитель.

— Устали? — спросил Виталик.

— И это тоже, — ответил Саныч указывая рукой вперёд. — Смотрите: какие-то жуки или черт его знает…

Впереди, в небольшом проходе между стволов двух больших деревьев, — словно нас поджидая, «засуетились» несколько больших жуков или тараканов размером с бульдога. Блестя на солнце бронзо-зелёными панцирями, они приподнимались на лапах и, вроде как, выплевывали из себя какую-то тонкую зеленую паутину. Она цеплялась за стволы деревьев и понемногу заслоняла проход, в который прежде мы намеревались пройти. Виталий повернулся к Санычу с немым вопросом на лице.

— На меня не смотри. Не знаю я, как их зовут, — ответил наш «командир». — Уверен, палеонтологам они ещё не попадались.

— Тут узко, — заметил Виталик. — Гляди, как специально здесь засели.

— Ими руководят инстинкты, — ответил я, — возможно заложенная в их головах «программа» выдала им, что охотиться в таких местах эффективнее, вот они… Вот они… — повторил я, с удивлением заметив движение зелёных панцирей жуков уже по бокам от нас. Насекомых оказалось неожиданно больше, и они также с усердием оплетали зелёной паутиной всё, что было возможным.

— Надо же: командная работа. Нужно уходить, — в голосе Саныча послышалась тревога, — кто его знает, насколько крепка эта паутина.

— А почему они плюются ею только сейчас? — Спросил Виталик, пятясь вместе с нами назад. — Почему не установили заранее, как нормальные пауки?

В этот момент одна из огромных стрекоз, что периодически проносились с шумом своих жёстких крыльев над нами, иной раз даже заставляя вздрагивать от неожиданности, — на полном ходу влетела через проход между деревьями в паутину. Стрекоза не задержалась в ней и полетела дальше. Только вот — по частям. Паутина разрезала большое насекомое надвое, словно лазером, к останкам тут же ринулись жуки, скрипя панцирями и задевая друг друга.

Мы остановились, открыв рты от увиденного.

— Нифига себе — острая какая… — Виталий хлопнул меня по руке и указывал в сторону «пиршества».

— Давайте свалим отсюда! Она не такая острая, — не тонкая, то есть. Может пропитана каким-то кислотным раствором. Вон!

Я указал в то место, где жуки начали устанавливать паутину в первую очередь — там она уже сползала с деревьев, срезая кору как стружку…

— Согласен! — выкрикнул Саныч через полминуты, как мы покинули, почти что вприпрыжку, то невесёлое полукольцо, что нам так усердно готовили жуки. — Агрессивный компонент путины, возможно, не долго живущий и быстро распадается. Поэтому её устанавливают непосредственно перед самой поимкой добычи.

— А ещё можно плеваться ею в саму добычу. Совсем грустно будет кому-то от такой перспективы, — почти остановившись сказал я.

— Ты думаешь, те трое… — не договорил Саныч.

— Всё может быть. И не обязательно, что от жуков. Но нам повезло с ружьём, у тех троих его не было. Как бы закончилась без него наша встреча с тем пауком или скорпионом даже думать не хочется.

Ещё через полчаса нашего похода мы стали приближаться к какой-то низменности. Лес стал редеть, в воздухе стал чувствоваться затхлый запах. Я приподнял руку:

— Тихо! Стойте… Слышите?

Мои спутники остановились, Саныч тяжело дышал, присел. Виталик зачем-то попытался заглянуть мне в лицо, проговорил:

— Что-то есть. По запаху — скоро должно быть болото.

— Да нет, кажется будто кто-то кричит. — Ответил я и снова включил рацию. — Я — «лиса пять», слышите?

Треск с шипением — помехи, и только. Но через несколько мгновений мы услышали довольно ясно:

— Эуа-а…

— Это не из рации! — вскочил на ноги наш «командир». — Могу ручаться, кричали оттуда, — указал он дальше, к увеличивающемуся просвету в сторону низменности. — Бежим!

С удвоенной энергией мы ринулись в ту сторону. «Кому-то возможно, нужна наша помощь! Там люди! Быстрее!» — уверен, такие мысли сейчас были у всех нас. Ветви неисчислимых и неведомых видов растений хлыстали по нашим лицам, коряги грозили переломать ноги, но к счастью, через пару минут мы оказались на берегу обширного болота и замерли от увиденного: огибая водяную гладь, местами поросшую пучками растительности и торчащими из воды редкими, невысокими скалами, примерно в сотне метров от нас, спотыкаясь, падая и вновь поднимаясь на ноги, по берегу бежал человек.

— Эгей!!! — раздалось громогласно с нашей стороны — кто кричал громче, сейчас трудно вспомнить, но кричали как в последний раз.

Человек, одетый так же, как примерно и мы — в спецодежду цвета хаки, нас заметил, но его первая реакция на встречу показалась нам довольно странной: он начал махать руками и всё это так беззвучно… Словно хотел нас прогнать.

— Что-то здесь не так, — заметил я, — и запах… Чувствуете?

— Болотный газ, — указал Саныч на выходящие из глубины воды пузырьки воздуха. — Но мне тоже кажется очень странным его поведение. Что случилось!? — выкрикнул он приближающемуся мужчине.

В ответ тот лишь вновь устало махнул рукой, до нас донеслось:

— Погибли… И Оксана…

По движению Виталика я понял, что он вот-вот побежит навстречу к тому человеку, но наш водитель не успел сделать и пары шагов, как произошло невероятное: человек, что приближался к нам, схватился за грудь, жадно набрал воздух в лёгкие, словно до этого был несколько минут под водой, замер… Лицо его стало мертвенно-бледным, даже серым, — видели мы это довольно ясно, ведь до нас он не добежал всего с десяток метров. Тут случилось то, что до сих пор вспоминается с ужасом: человек рассыпался, — в пепел, в цемент или что-то вроде этого. Не осталось даже одежды. От серой кучи вверх взметнулось небольшое облачко пыли. Невольно вспомнился сон про мою жену…

— Это… Это что, Андрюша? — голос руководителя был настолько сдавлен и хрипел, что я даже не сразу его узнал, и, если бы мне сказали, что это говорит трехсотлетний старик, я бы поверил. — Что стало с этим человеком?

Виталик вскинул оружие и стал им водить в разные стороны:

— Нас не так… Нас не возьмете… — шептал он. — Не дамся!

А я ничего не сказал, мне словно обмотали горло колючей проволокой, предварительно крепко набив его стекловатой. Но на этом череда наших злоключений не закончилась: от противоположной полосы берега к нам прилетела звуковая волна. Нет, это была не аномалия, мы поняли это за секунду. Звук издавало что-то живое. Рык тысячетонного льва был смешан с шипением кобры, величиной, наверное, с Останкинскую башню — ну мне так показалось. От звукового давления завибрировала одежда, по воде пошла рябь. На том берегу сначала затрещал, а затем упал пятидесятиметровый каламит… Из зарослей высунулась ужасная, бронированная костяными бляшками морда чудовища. Упало ещё одно дерево и показалась часть такого же, с броней, туловища, огромная ластовидная лапа ступила на берег, — в воду, подняв приличную волну. Хищник чем-то напоминал того стегоцефала или кем он там точно был, но этот был больше, как слон по сравнению с собакой.

— Ты же говорил, что крупных тут нет, — вцепился мне в одежду Виталий, — а это что!?