Голубая кровь (трёхтомник)

Когда я пришла в себя, была уже ночь. Я родилась второй раз в беспросветной тьме. С тех пор я только ночью вершила свой суд над Вампирами. Я лежала в темноте и смотрела на небо, словно саваном скрытое тучами, даже звёзды не хотели смотреть на то, как родился новый убийца. Тьма никогда не порождала ничего хорошего. Когда у меня появилось достаточно сил, чтобы встать, я, пошатываясь, но, не бросая оружия, направилась обратно к дому. Там я увидела только мёртвых. Я подошла к каждому, в надежде найти хоть одного живого брата или сестру, но все были мертвы, и я сама закрыла некоторым глаза. Разве вы можете представить то, что ощущает ребёнок, бродя среди мертвецов ночью и еле держась на ногах от потери крови? Такое можно пережить только раз, и после этого готов на всё. Когда появился Логвин и, похоронив всех, уехал, я пошла искать своих соседей, разбежавшихся по лесу, но никого не нашла и возвратилась в деревню. Я решила ждать их здесь, ведь они должны были вернуться, так как в домах остались их вещи, а в сараях и на пастбищах — животные и птица. Утром все возвратились, обходя стороной мой дом, а я ждала, пока кто-нибудь сделает промах и чем-то выдаст своё причастие к убийству моей семьи. Потому что Красным Вампирам нас выдал кто-то из соседей. И это оказалось правдой. Ночью к одному из домов приехал всадник. Это был Красный Вампир. Он отдал своему осведомителю деньги за донос и отправился в обратный путь. Я кинула на крышу предателя горящий факел и побежала за всадником. Я следила за ним два дня, теряя и вновь находя его след, и одной ночью залезла к нему в дом. Той ночью разразилась страшная гроза, но человек спал беспокойно. Я обыскала его спальню, и интуиция помогла мне найти тайник. Там я обнаружила кинжал, похожий на тот, что дал мне умирающий Эдуард, и одежду, в которой обычно появлялись Красные Вампиры. Затем я убедилась, что на пальце того человека есть татуировка. Большего мне не надо было. Я тут же вынесла ему свой приговор и вонзила в сердце спящего мужчины его собственный кинжал. Кровь залила мне руки, но я не испытала ничего, кроме отвращения и какого-то дикого чувства торжества. Потом я отправилась к Логвину Пирсу. Так я, уже сознательно, убила первого Вампира, не считая тех трёх, убитых скорее случайно, чем намеренно.

— И у тебя не дрогнула рука? — спросил Артур, внимательно выслушав каждое её слово. — Ведь ты убила человека.

— Нет, для меня он не был человеком, если мог хладнокровно убивать беззащитных детей. И не читайте мне нравоучений! Мне достаточно упрёков и причитаний Логвина Пирса. Конечно, я могла смириться и жить, оплакивая погибших, но не пачкать своих рук кровью. А я не смирилась, так что теперь? Каждый имеет право на выбор, если он свободный человек. Роль страдающей великомученицы оказалась не по мне. Я не могла простить убийц и хотела мстить, так как закон во все времена был слишком слаб и не мог наказать самых злонамеренных преступников и восстановить справедливость.

— Ты уже достаточно мстила. Прекрати эти убийства пока не поздно.

— Уже поздно, — прошептала Эсфирь, — слишком поздно. Все эти годы я, словно одержимая, искала Красных Вампиров по всему Ауленту. Я точно знаю, что их было больше тридцати, но потом несколько покинуло Теру, а других убила я. Теперь их осталось чуть больше двадцати. Я искала их, забывая о еде, не спя по нескольку дней, изнывая от жары и замерзая под снегом, пока не находила одного из них. Но теперь я зашла слишком далеко, и мне нет дороги назад. Аулент взбудоражен этими убийствами, но только мне и Красным Вампирам известно, что все убитые были не просто людьми. Я ни разу не ошиблась. И теперь я ищу их, а они ищут меня. В Ауленте идёт невидимая война между мной и Красными Вампирами. Об этом никто не знает, кроме них и меня. Это слепая война, так как они не знают меня в лицо, а я не знаю их. Мы ищем друг друга наугад. Вампиры давно поняли, что в Ауленте есть человек, который знает их, находит и уничтожает. Вот только они не догадываются, что воюют с ребенком и в этом моя сила и преимущество. Они чувствуют, что гибнут поодиночке и потому вновь объединились и ищут меня. Они ведут поиски уже три года, но даже на шаг не приблизились ко мне, а я за эти годы убила ещё троих. Вампиры необыкновенно хитры и умны. Их нельзя остановить, и потому эта тайная война кончится только тогда, когда я истреблю их всех или когда они убьют меня. Моя жизнь тяжела, я постоянно рискую быть пойманной, но это моя жизнь, я к ней привыкла и ни на что не променяю. Если бы я знала, где Вампиры собираются вместе, то уничтожила бы сразу всех. Но сколько я не следила за теми, которые были мне известны, я так и не обнаружила места их сбора.

— Откуда ты знаешь, что тебя ищут Вампиры?

— Три года назад я выследила одного из них и устроилась служанкой к нему в дом. Я следила за каждым его шагом и подслушивала всё, о чём он говорил по телефону с какими-то людьми. Из этих разговоров я всё и узнала. А затем, убив хозяина, я покинула тот дом вместе со всей прислугой, которая разбежалась, едва узнав, что дом посетил Одинокий Убийца. Меня никто даже не заподозрил. Это убийство было, как и все остальные, идеальным.

— Скажи, ты причастна к исчезновению жены Хауца, которая видела твою стычку с ним, а также медсестры в больнице и врача, который стал свидетелем смерти Хауца и видел тебя?

— Нет, я не знаю, куда они делись, — Эсфирь ответила с искренностью. — Я убийца, но убиваю лишь Красных Вампиров. У меня свои правила игры и их я не нарушу. Запомните это.

— Эсфирь, тайна Одинокого Убийцы, это единственная тайна, которую ты скрываешь от людей, помимо того, что у тебя ещё и голубая кровь?

— Я вас не понимаю, — терианка действительно выглядела недоумевающей.

— У тебя много общего с Лэс-Терой, и я могу это доказать. Скажи всю правду и не заставляй меня и моих людей заняться тобой всерьёз. Если ты и есть Лэс, то не бойся признаться в этом. Мы поможем тебе.

Эсфирь состроила насмешливую гримасу и немного сонно поглядела на Артура. Видимо, вино начинало действовать, и её клонило ко сну, но вместе с тем она бледнела с каждой минутой, и это доказывало, что вино было действительно очень опасно для териан.

— Вы приняли меня за Лэс-Теру? — фыркнула и почти беззвучно рассмеялась Эсфирь. — Видимо, у вас и вправду очень плохи дела, раз вы готовы видеть Лэс-Теру в первой встречной. Но, впрочем, что я говорю? Ведь Лэс убита…как жаль…

— Это ещё не доказано, — хмуро возразил Артур.

— Я рада, если Лэс жива, — уже серьёзно произнесла Эсфирь и тряхнула головой, откидывая назад волосы. — Во всяком случае, она была единственным стоящим человеком на весь Аулент и его окрестности. Только власть Лэс-Теры, пускай иногда и жестокая, может держать варварский Аулент в узде.

— Ты умеешь ездить верхом? — неожиданно спросил Артур.

— Нет, — не задумываясь, ответила Эсфирь, — я не самоубийца, чтобы ездить на этих зверюгах.

Эсфирь встала, взяла кинжал и положила его в ножны на поясе.

— Куда ты собралась? — спросил Артур, задержав её за руку.

— Уже почти полночь, — ответила терианка. — Я не спала трое суток и хочу отдохнуть.

— Но я не могу оставить тебя без присмотра. Ведь ты можешь по-привычке кого-нибудь убить.

— Я взрослая и сама отвечаю за свои поступки, — огрызнулась в ответ Эсфирь. — А что касается вас, господин Артур, то вы можете хоть сейчас бежать в полицию с обвинениями против меня. Но только вы ничего не сможете доказать, ибо в мою историю поверить очень трудно, а добросердечный Логвин Пирс обеспечит мне любое алиби.

— Эсфирь, ты плохо кончишь.

— Это моя проблема.

— Перестань убивать Вампиров и покинь Теру, я могу тебе в этом помочь. На другой планете ты сможешь начать новую жизнь, без крови и убийств.

— И вы думаете, что я сбегу отсюда? — глаза Эсфири сверкнули с негодованием и болью, она вырвала свою руку из ладони землянина. — Вы полагаете, что я отступлю перед врагами, так и не воздав каждому из них по заслугам? Да ведь это смысл всей моей жизни! Я даже представления не имею, что я буду делать, когда кончатся все Вампиры и мне некого станет убивать. Вот тогда, наверно, я точно умру, потому что я живу исключительно ради мести. Судьба оставила меня в живых только ради этой цели, и только ради этого она меня бережёт. А если я переберусь на другую планету, то неужели мои руки станут чище, а душа светлее? Нет, мои руки в крови людей и их уже нельзя отмыть. Поэтому оставьте меня в покое и занимайтесь своими делами.

Сказав это, Эсфирь не спеша пошла к выходу. Её плащ, так и висевший только на левом плече, одним концом волочился по полу, словно шлейф.

Рэтас, не покидавший своего места за стойкой, проводил Эсфирь обеспокоенным взглядом.

Артур вышел чуть позже и увидел, что Эсфирь прошла мимо дома своей крёстной. Время было позднее и становилось всё холодней, но землянин решил следить за Эсфирью, даже если ему придётся всю ночь ходить за ней по пятам. До наступления утра её нельзя оставлять без присмотра, тем более полупьяную. Она шла медленно, опустив голову и не замечая ночной прохлады, хотя на ней была очень лёгкая одежда и плащ, закрывавший сейчас лишь одно плечо и руку.

Эсфирь вышла к каналу, в водах которого отражались большая луна и блестящие созвездия. Взойдя на мост, девушка остановилась и достаточно долго глядела на тёмную гладь воды. Артуру в какую-то минуту показалось, что она решила утопиться, но этого не случилось — несмотря ни на что, она дорожила своей жизнью. Затем, перейдя через мост, Эсфирь углубилась в тёмные улочки бедняцкого квартала, на ходу закутываясь в плащ, видимо, почувствовав, что сейчас далеко не жарко. Она шла, не оглядываясь, а за ней, словно чёрная тень, следовал Артур, готовый в любой момент помешать Эсфири совершить ещё одно убийство, если, конечно, она ушла именно с этой целью. К счастью, опасения Артура не оправдались.

Эсфирь пришла в дом Логвина Пирса и постучала. Вскоре дверь открылась, и она вошла внутрь, а Логвин высунулся наружу и осмотрелся по сторонам.

Артур подошёл к нему.

— С Эсфирью всё в порядке, — успокоил его Артур. — Не выпускайте её из дома под любым предлогом до рассвета, и она ничего не натворит.

Логвин облегчённо вздохнул и поблагодарил землянина, который смог понять его и не донёс в полицию.

Артур вошёл в гостиницу.

Часы в вестибюле пробили полночь.