Морально испорченная

Глава 42

Бьянка

Мы не пробыли дома и часа, когда Адриан закрылся в своем кабинете и начал пить.

Я заходила к нему время от времени, чтобы принести еды и воды, но видела, что он находится в своем собственном мире, разбираясь с информацией, которую он узнал.

Даже когда пришел врач Влада, Саша, проверить мою рану и зашить ее как следует, Адриан не вышел из кабинета.

Я даже не знаю, что делать в таком случае. Я никогда никого не утешала...

Как это делается? А что если он не хочет, чтобы я его утешала?

Я не способна на сложные чувства, и, соответственно, не понимаю их в других.

Хотела бы я, чтобы у меня был кто-то, кому можно позвонить и спросить, что делать в такой ситуации, но мой единственный друг оказался таким же эмоционально неполноценным, как и я.

Вынимая противень из духовки, я вздыхаю. Я пыталась испечь торт. С уверенностью можно сказать, что ничего не получилось.

Он наполовину сгорел... но, может, я смогу обрезать края? Я искала в Интернете, что можно сделать, если человек грустит, и в одной из статей предлагалось испечь торт. Ну, вот, я и решила испечь торт. Я быстро сходила в магазин, взяла недостающих ингредиентов и принялась за дело.

Видите ли, я неплохо готовлю... еду. Торт — это совсем другое дело. Мне потребовалось три попытки, чтобы правильно приготовить тесто, и теперь я вынуждена иметь дело с подгоревшими краями.

Клянусь, нигде не упоминалось, что для этого нужно быть профессионалом.

Не отчаиваясь, я снова надеваю фартук и приступаю к глазури. Это должно быть проще, так как не требует никаких забав с духовкой.

В итоге у меня получается что-то вроде глазури, которая немного слишком сладкая, но вполне пригодная. Я наношу ее на не сгоревшие части, после того, как разрезаю его на небольшие коржи.

Удовлетворенная своей работой или настолько уверенная, насколько это возможно, я начинаю украшать тарелку. Наполняю стакан лимонадом, добавляю немного ибупрофена на всякий случай и иду в кабинет.

— Адриан? — спрашиваю я, открывая дверь своим не поврежденным плечом, осторожно держа поднос в руках.

— Я испекла тебе торт, — улыбаюсь я, гордясь собой.

Адриан плюхнулся лицом на стол, рядом с ним полупустая бутылка.

Я хмурюсь на секунду, затем вздыхаю и ставлю поднос в другое место, прежде чем подойти к нему.

— Адриан? — я легонько касаюсь его плеча, но он не отвечает, а лишь издает полустон.

— Хорошо, мистер, ты идешь спать. — Я изо всех сил пытаюсь поднять его, но он весит вдвое больше меня, так что это не так-то просто. — Немного помощи не помешало бы, — бурчу я, но он, похоже, не просыпается.

С большим трудом мне удается затащить его на кровать или скорее бросить, когда я нахожусь на расстоянии. Снимая с него обувь, я пытаюсь устроить его поудобнее.

— Би? — Стонет он, ворочаясь в постели.

— Ты пьян, — констатирую я факт.

— Я дрался за него... Я приносил ему деньги, — бормочет он, явно имея в виду Хименеса и его дни на ринге.

Хотя я мало что знаю о его жизни в качестве Адриана Барнетта, Влад намекнул, что он был успешным бойцом, часто давая еженедельные выступы с небольшими перерывами между ними. Так что Хименес, или Эндрю, или кто бы он там ни был, несомненно, стремился выжать из него все до последней капли.

Или это была его попытка убить его, но она сорвалась, когда Адриан не захотел проигрывать?

Я легонько поглаживаю его лоб и целую в макушку. Сейчас, как никогда, я настроена на то, что Хименесу осталось жить недолго. Я знаю, что Адриан хочет заставить его заплатить за свои преступления в суде.

Но как я могу позволить жить человеку, который заставил моего мужа так страдать?

Я не могу.

На следующий день я пытаюсь поднять Адриана с постели, но он отвергает все мои попытки. Он даже стал игнорировать меня, дуясь весь день под простынями.

Когда такое же поведение в сочетании с чрезмерным употреблением алкоголя продолжается и на следующий день, у меня не остается вариантов.

Если торт не может решить эту проблему, я не знаю, что может.

А он даже не попробовал мой торт!

Поэтому я снова обращаюсь в интернет в поисках решения своих проблем.

Чем больше я читаю, тем больше понимаю, что мне нужно делать. Я озорно улыбаюсь в экран. Это должно поднять Адриана с постели на ура.

Или мяуканьем.

Повезло, что в этой стране деньги решают все. Записаться на прием к врачу на следующий день — проще простого.

— Вы хотите, чтобы я выписал вам что-нибудь от аллергии, правильно? — Врач, лысый мужчина лет шестидесяти, изучает меня сузив глаза. Что такого сложного в этой просьбе?

— Да, — отвечаю я.

— Сейчас?

— Да.

— Вам нужно сначала сдать анализы, чтобы выяснить, что конкретно вызывает вашу аллергию... — начинает он говорить, а я уже отключаюсь. Смотрю на часы, уже почти полдень. Мне нужно успеть все сделать до того, как закроются приюты.

— Послушайте. У меня нет времени. Я уже сказала вам. У меня аллергия на кошек. Теперь выпишите мне таблетки.

— Миссис Гастингс... это так не работает. — Он продолжает назидательным голосом, но я прерываю его.

— Простите, доктор... — Я забыла его имя. — Но мне правда нужно быть в состоянии стоять рядом с кошкой и не чихать. Я была бы очень признательна, если бы вы прописали мне что-нибудь сейчас.

— Миссис... — О, ради всего святого. Я беру свою сумку и достаю пачку стодолларовых купюр, которые тут же шлепаю ему на стол.

— Да, я могу выписать цетиризин. Вы обнаружите, что он не вызывает сонливости и не влияет на вашу повседневную деятельность. — Он сразу же приступает к работе.

Забавно, как быстро он изменил свое мнение, когда в дело вступили деньги. Сейчас, я пропагандирую подкуп врачей, особенно как недавно выздоровевшая наркоманка.

Но это, правда, чрезвычайная ситуация.

Я должна довести свой план до конца, чтобы Адриан перестал хандрить. А также потому, что я очень хочу, чтобы он пригласил меня на обещанное свидание... но сначала я должна вытащить его из постели.

Как только я получаю рецепт, я сажусь в машину и еду в ближайшую аптеку, одновременно отслеживая все приюты в округе. Когда я занималась поиском, я составила список всех приютов на Манхэттене.

Я не могу просто взять любую кошку. Мне нужен супер-кот.

Вооружившись месячным запасом цетиризина, я отправляюсь в первый приют. Должно быть, я действительно отключилась, когда врач говорил, потому что я очень удивилась, увидев, что лекарство от аллергии это сироп, а не таблетки. Что ж... если он работает, то разницы нет.

Сотрудница первого приюта показывает мне кошек, и я не могу сказать, что впечатлена. Они тоже не впечатлены, если судить по тому, как они скалятся на меня своими кошачьими мордами.

У меня немного чешется нос, но не так сильно, как раньше, и по мере того, как я перехожу из приюта в приют, становится все лучше.

Когда я оказываюсь в четвертом приюте, меня встречает слишком дружелюбная девушка, которая поет всевозможные дифирамбы животным, которые у них есть. Она ведет меня в зону для кошек и показывает мне пару очаровательных котят.

Я начинаю гладить одного из них, когда мое внимание привлекает вспышка розового цвета. Я поворачиваю голову, чтобы получше рассмотреть, и меня встречает самая уродливая кошка, которую я когда-либо видела в своей жизни.

Безволосая, все тело бледное и морщинистое, большие глаза выпучены на лысой голове.

Я смотрю на нее. Она смотрит на меня. Мы вступаем в битву духов, и она не отступает. Я также замечаю, что у нее своя клетка, в отличие от других милашек.

— А что с этой? — спрашиваю я и подхожу к клетке.

Девушка качает головой:

— Я... я, наверное, не должна этого говорить, потому что мы хотим, чтобы все они попали в хорошие дома... — Ее нижняя губа дрожит, когда она продолжает. — На данный момент ее возвращали пять раз. Она слишком... агрессивна. — Последнее слово она произносит шёпотом, и я думаю, что кошка это чувствует, потому что она смотрит на нее и оскаливает зубы.

— Видите? — говорит она и делает несколько шагов назад.

— Могу я открыть клетку?

— Ладно. Но я вон там. — Она указывает на другой угол комнаты, где находятся милашки, и я пожимаю плечами. Неважно.Я беру у нее ключ и открываю клетку. Как только дверца распахивается, кошка бросается на меня с выставленными когтями.

Когда я приседаю, чтобы добраться до нее, я теряю равновесие и падаю на спину. Теперь кошка сидит на моей груди, угрожающе подняв одну когтистую лапу. Я поднимаю на нее бровь, и она наклоняет голову, будто понимает меня. Мы пялимся друг на друга еще некоторое время, пока она наконец не решает поцарапать мне шею.

Это. Больно.

Я вскидываю руку, чтобы схватить маленькую проказницу, и поднимаю ее, пока она борется, чтобы нанести еще больший ущерб.

— Стоп! — приказываю я. Она снова поднимает глаза и смотрит на меня. Ее зрачки сужаются в щель, и после почти кивка она прекращает борьбу. В ответ я кривлю губы.

— Я забираю ее, — кричу я девушке. Она хмурится, услышав мой голос, и говорит, разобраться с ее коллегой на стойке регистрации.

После оформления всех документов я забираю мисс проказницу домой. Хотя она не так агрессивна со мной, я понимаю, почему девочка так боялась.

Как только я выпустила ее из рук, она обезумела на сотрудника, оформляющего документы. Она тут же прыгнула на него и вцепилась в его кожу, оставив следы.

Когда мы покидаем приют, я обязательно глажу ее.

— Горжусь тобой. — Пока я смотрю в ее глаза, мне на ум приходит имя. — Отныне ты — Малефисента. — Или, когда мне лень, Малли.

Я подмигиваю ей, чего она, вероятно, не понимает, но я уверена, что у нас есть своя связи.

Мне как-то не хочется сажать Малли в переноску, которую я для нее купила, поэтому я сажаю ее на плечо после того, как пристегнусь сама.

— Будь хорошей девочкой и не травмируй меня во время движения, — говорю я ей, и она медленно облизывает мою щеку.

Да. Она понимает.

Я завожу машину, чтобы вернуться домой. Несколько раз я смотрю в зеркало и замечаю, что одна и та же машина держится на безопасном расстоянии позади. Странно...

Я делаю несколько случайных поворотов, чтобы посмотреть, следует ли она за мной, но через некоторое время я теряю ее из виду. Может, это все мой параноидальный ум. Качаю головой и еду домой. Всю дорогу Малли мурлычет мне на ухо, и я не могу не улыбаться.



— Адриан? — выкрикиваю его имя, когда возвращаюсь в пентхаус. Малли все еще сидит у меня на плече и, кажется, впилась когтями в мою одежду, которая не дает ей упасть, когда я резко двигаюсь.

Он не отвечает. Странно.

Но когда я направляюсь на кухню, меня встречает взъерошенный, явно похмельный Адриан, который тайком ест тост.

— Серьезно? — спрашиваю я, сложив руки перед собой.

Адриан одаривает меня овечьей улыбкой, и я добавляю.

— Ну, зато, ты не в постели.

— Что это? — Он указывает на Малли и говорит с набитым ртом.

— Это наш новый друг. — Я поднимаю руку, чтобы погладить Малли по голове, и она издает крошечное тявк. Адриан вдруг настораживается, но смотрит на меня с подозрением.

— Это игрушка?

— Что? Нет! — Я пытаюсь снять Малли с себя, но она, похоже, не хочет.