Путинократия. Человек власти и его система

ВРАГИ И ПРЕДАТЕЛИ

Убийцы ждали на лестничной клетке. В субботу, 7 октября 2006 г., в день рождения Владимира Путина, в 16:30 незнакомец подкараулил независимую журналистку у входа в дом, когда та шла с продуктовыми пакетами в свою квартиру по улице Лесной в Москве. Преступник выстрелил в безоружную хрупкую женщину четыре раза. Когда Политковская[120] уже лежала раненая на полу, он выстрелил еще раз, в голову — на жаргоне мафии это называется «контрольным выстрелом».

Убийство Анны Политковской, одной из самых самоотверженных критиков Владимира Путина, вызывает негодование во всем мире. Но только не в Кремле. Со всего мира от политиков высокого ранга слышны слова сочувствия. Ангела Меркель и Джордж Буш выражают свое беспокойство. Один Путин хранит молчание, в течение трех дней он, судя по всему, не находит слов сочувствия. И только во вторник, 10 октября, на немецко-российской встрече на высшем уровне в Дрездене, стоя перед представителями прессы со всего мира, он дает комментарий относительно кровавого преступления, отвечая на вопрос Ангелы Меркель. Его слова звучат не совсем сочувственно. Глава государства скорее по долгу службы осуждает убийство как «ужасное, недопустимое преступление», что широко цитируется в СМИ. Жаль, что почти без внимания оставлено другое высказывание Путина: он косвенно упрекает умершую как раз в день ее похорон, что уж точно считается недопустимым в России. Настоящей жертвой убийства Путин выставляет российское государство. Политковская не имела никакого значения в России, ее статьи причинили бы меньше вреда, чем ее убийство, утверждает президент. «Циничней уже некуда, — жалуется Олег Панфилов из Союза журналистов. — Если, по мнению Путина, критика власти вредит стране, это иллюстрирует его отношение к свободе прессы».

В России реакция на убийство сдержанная. Одним читателем в российском интернет-обзоре прессы www.inosmi.ru, являющемся отнюдь не трибуной радикальных сил, а всего лишь дочерним предприятием РИА «Новости», преступление называется хоть и «мелочью, но неприятной». Во многих комментариях читателей, которые, конечно же, были вычитаны редакцией перед допуском к публикации, слышится плохо скрываемая радость по поводу смерти выдающегося критика Кремля, и не только между строк.

И это не случайно. «У нас в России существует климат нетерпимости, в котором критика власть имущих считается изменой стране, а критики — врагами народа», — жалуется исследователь общественного мнения Леонид Седов из московского «Левада-центра». Политковской, которая прославилась своими статьями о коррупции, насилии, произволе и преступности в Чечне, часто приходилось терпеть упреки в свой адрес, будто она ненавидит Россию. Ветер нетерпимости веет не с улицы. Президент Владимир Путин однажды в открытую угрожал заграничным журналистам кастрацией.

На слухи, согласно которым за убийством стоит Кремль, ссылаются оппозиционные критики, такие как Ирина Хакамада[121]: «Однако остается проблемой то, что у нас существует атмосфера, в которой уголовники, совершившие подобные преступления, чувствуют себя уверенно, даже верят, что их поступки втайне приветствуются сверху. И в этом есть доля ответственности правительства». Даже в кремлевском лагере можно услышать критические голоса. «Поскольку и умеренным критикам больше не дают слова в наших СМИ, радикалы, такие как Политковская, выходят на передний план, — считает Сергей Марков[122], который находится на хорошем счету у Путина. — Эта радикализация усиливает напряжение в обществе». Кремлю стоит наконец поработать над тем, чтобы в СМИ снова воцарилось многообразие мнений.

Марков считает, что Политковскую убили противники Кремля, чтобы навредить президенту. Это подозрение, на которое намекает и сам Путин: есть улики на закулисного руководителя за границей, говорит президент, намекая на бежавших олигархов, враждебно настроенных по отношению к Кремлю. «Когда что-то подобное говорит президент, прокуроры воспринимают это как указание предоставить именно такой результат», — опасается Роман Шлейнов, коллега Политковской из «Новой газеты», одной из последних газет в России, критикующих власть.

Надежды на раскрытие преступления практически нет. С момента прихода Путина к власти в России скончались шестнадцать журналистов, среди них и Павел Хлебников. Главный редактор журнала «Форбс» в России был убит в 2004 г. В некоторых случаях органы правосудия находят и наказывают преступников, но заказчики ни в одном конкретном случае найдены не были.

Сложности у прокуроров возникают не только в ходе расследований заказных убийств. В конце августа 2006 г. либеральная партия «Союз правых сил» обратилась в прокуратуру с заявлением по поводу публикации в Интернете провластными структурами списка «врагов России» вместе с призывом «убрать» названных. В списке жертв числилась и Анна Политковская. На обращение «Союза правых сил» прокуратура не ответила и по сей день.

В августе 2007 г. генеральный прокурор Юрий Чайка заявляет, что убийство раскрыто. Спустя несколько дней в результате разглашения тайны стали известны имена задержанных, из которых многие были отпущены. «Мне кажется, ФСБ и Министерство внутренних дел целенаправленно сорвали расследование», — говорит Дмитрий Муратов, главный редактор «Новой газеты», где работала Политковская. По всей видимости, следователи растревожили осиное гнездо, раскрыв причастность к преступлению действующих и бывших сотрудников ФСБ и милиции, а также явное тесное сотрудничество агентов спецслужб и представителей органов внутренних дел не только в случае с Политковской. «Коррупция при Путине достигла невиданных масштабов, можно утверждать, что уголовные преступники регулярно покупают должности чиновников. Расследования это подтверждают. Так Анна Политковская уже после своей смерти послужила разоблачению того, что творится в российских органах безопасности и правопорядка». «Попутно стало ясно, — считает Муратов, — что наша прокуратура напрямую зависит от Путина, последнее слово всегда за президентом. Вопрос в том, хватит ли у Владимира Путина мужества справиться с теми духами, которых он сам вызвал, и выстроить новый аппарат от самого основания»[123].