Подьячий Разбойного приказа

Глава 41

— Вот сюда, Варфоломей Иванович.

Что-то мне как-то разонравилось быть англичанином. Если кто-то не понял, то Варфоломей Иванович — это я. Варфоломей Иванович Кравуч, прошу любить и жаловать. Как-то читал я, где-то на просторах интернета, рассуждение, что русское простонародье в старину не могло выговорить нерусские имена и фамилии и непременно их коверкали. Нессельроде — Кисельвроде, вот примерно так вот. Не знаю, может в нашем времени и не могли, а здесь все всё прекрасно выговаривают. Фамилии если и коверкают — то чисто для прикола, а не из-за невозможности выговорить. А имена просто-напросто переводят на русский. Имена, правда, по правилам не переводятся, но это в наше время, здешним русским на это правило наплевать, вон, с креста вон той церкви.

Это мне еще повезло в том, что я лоханулся с именем. Давно я Потного Гарри читал, забыл, что полное имя Крауча — не Бартоломью, а Бартимеус. Иначе был бы я сейчас не Варфоломеем, а каким-нибудь Вартимеем.

С реки подул резкий ветер, я поежился и натянул поглубже на уши шляпу. Ту самую широкополую шляпу а-ля Д’Артаньян — я почему-то думал, что они кожаные, на самом деле фетровые — на которую я с превеликим удовольствием променял колпак. Я же англичанин, а конце-то концов. Если б вы знали, как мне эти колпаки надоели! И радовался я своей новой шляпе… пока не выяснилось, что в условиях Севера она, мягко говоря, не спасает. Вернее, самой голове — тепло, а вот уши мерзнут, и чуть ли не в трубочку скручиваются. Как бы не пришлось опять к колпаку возвращаться…

Да, Мангазея — город, как ни крути, а заполярный. Европейская мода здесь не подходит. Ибо, как говорят знающие люди, сибиряки не мерзнут в морозы не потому, что привыкли, а потому что правильно одеваются.

Вообще, как вы представляете русский город за полярным кругом? Даже я, хотя и понимал всю абсурдность такого мнения, представлял что-то вроде заметенных снегом избушек посреди ночной тундры, по которой бродят олени и волки, а вдалеке, в снежной метели, виднеются огромные силуэты мамонтов.

Ну, во-первых, снега здесь пока еще нет. Конец августа, это даже за Полярным кругом — лето. Во-вторых — до тундры мы не доехали. Мангазея стоит посреди пусть северной, но тайги, окруженная лесистыми холмами.

С другой стороны — город все же заполярный. И здесь есть полярный день. И зимой, наверное, ждет полярная ночь. Но это зимой, а сейчас сутки состоят из дня, в течение которого солнце ползет по небу, сумерек, серых, но достаточно ярких, чтобы не называть это ночью и собственно ночи, периода, когда наступает темнота и продолжается аж целый час или даже два. И во время этой темноты на небе сверкает северное сияние. Я, конечно, видел его раньше, на картинках, в видеороликах, но, знаете — в реальности оно гораздо круче. Просто неописуемо, я не знаю, как это назвать, когда над тобой в небе развеваются гигантские светящиеся полотна… Это круто! Когда мы первый раз его увидели — стояли, глядя в небо и разинув рот.

Ну и, наконец, сама Мангазея рвет шаблоны любому. Тянется, тянется каменная нитка дороги, пересекая тайгу, пока, наконец не выходит к реке, забитой кораблями, стугами, шнеками, кочами, как московские улицы в пятницу вечером. А на противоположном берегу реки, на высоком холме, золотится крепость. Крепость в Заполярье — звучит, как оксюморон, если не вспомнить о том, что здесь еще не так давно существовала неиллюзорная возможность получить набег местных жителей, науськанных татарами или просто, решивших разжиться барахлишком за счет тех, кто не подумал подготовиться к обороне. Высокие бревенчатые стены, с угловыми башнями, узкими бойницами, украшенные по краю деревянной резьбой, отчего выглядят немножко прянично. Внизу, у подножья холма, вдоль реки протянулись портовые склады, а за ними поднимались вверх узкие и высокие крыши домов местных жителей, желтеющие тесом. И совсем на заднем плане, на фоне леса, тянулись к небу шатры двух высоченных церквей и из-за крепости, Мангазейского Кремля, выглядывал крупный деревянный дом, похожий на замок.

Глядя на реку, я понял, что я, мягко говоря, несообразительный человек. Типа, раз есть дорога — значит, надо ехать по дороге. А то, что все торговые пути на Руси проходят по рекам, и можно было, теоретически нанять корабль или купить место на идущем в Мангазею — это я как-то не подумал. С другой стороны — чем, интересно, руководствовался царь, когда приказал проложить эту дорогу? Это ж не просто послать человека с Каменным Словом, чтобы он прошел аж тысячу километров, это ж надо построить постоялые дворы, расселить возле них крестьян, организовать смену лошадей, причем ближе к северу — возможность замены на лохматых лошадок, привычных к морозам, для чего, между прочим, нужно закупить этих самых лошадок…

В общем — не знаю.