Синдзи-кун: никто не уйдет обиженным

Глава 9

Наконечник копья, окутанный зыбкой дымкой, дезинтегрирующей все, к чему ни прикасается — проносится совсем рядом с моей щекой. Листовидная форма и острая заточка граней напоминают ассегай, но только формой наконечника — древко в отличие от легкого ассегая — длинное и мощное. Господа асуры не ведут долгих переговоров, уверены в своих силах и последовательны в своих действиях. Никакие «Давайте поговорим» и «Я уверен, что мы сможем найти решение» — их не интересуют. Они действительно хотят убить меня. Как говорит Шива Петрович (он же Пурушевич), они хотят убить и академиков, но в данный момент времени мне это кажется слегка вторичным. Сейчас один из асуров старается снести мне голову своим копьем, действуя им как алебардой, орудуя листовидным наконечником как лезвием нагинаты.

Я перемещаюсь чуть вперед и в сторону, отбивая очередной удар основанием ладони и гадая, что такого им сделали эти на вид безобидные старички. С другой стороны, может они — местные Мегнеле и по ним справедливый суд плачет вместе с виселицей, учат же не делать поспешных выводов по внешности, мало ли что бородка козлиная и на интеллигента похож, может он дьявол во плоти, маньяк и убийца. И некрофил до кучи. По господину Масадзи Китано ну никак нельзя было сказать, что он такая вот скотина — вполне себе средний японец, никаких тебе рогов и копыт, запаха серы или там языков пламени изо рта. Так что …

Что-то ударило меня в спину. Я опускаю взгляд и вижу торчащее из груди лезвие. Это не ассегай копейщика, который сражается со мной, это что-то другое.

— У нас был поединок — поясняю я ударившему меня в спину: — один на один, как и учил меня пой папочка. А вмешиваться в поединок — нехорошо… — в этот момент жуткой силы удар отбрасывает меня назад и в сторону, мир крутиться перед моими глазами и все исчезает…

Открываю глаза. Моргаю несколько раз. Обнаруживаю, что мой рот забит сухой травой и пытаюсь понять, где я и вытащить изо рта траву. Не получается. Тело как будто закаменело — я его не чувствую, не могу пошевелится. Боли нет, но нет и других ощущений. Я как будто парализован от шеи и ниже. И ни черта не вижу! Запаниковать я не успел — вдруг трава и земля, бывшая совсем рядом — начала удаляться от меня.

— Вот она — ваша защитница! — кричит кто-то совсем рядом, практически мне в ухо. Я скашиваю глаза вбок и вижу руку, которая держит меня за волосы, чуть дальше — того самого копейщика с ассегаем. Но не это выбивает у меня почву из-под ног и спирает дыхание, нет. А то, что я болтаюсь в руке у него как игрушка. Потому что у меня нет ног. И не только ног. Рук тоже нет. Много чего нет. Вообще проще сказать, что у меня есть. А у меня осталось только голова, которую сейчас за волосы поднимает копейщик, выкрикивая какие-то обидные фразы про Шиву, несправедливость мироздания и собственное величие.

Мгновенно отбросив ужас и нелепость ситуации — я проверяю свою связь с собственной силой и, почувствовав отзыв крови — успокаиваюсь. В конце концов я уже решил про себя, что все этот — не больше, чем сон, галлюцинация и кошмар. Это все нереально и абсурдность происходящего только усугубляет понимание этого.

— Нет такого понятия как честный поединок! — продолжает распинаться копейщик: — есть эффективность! Те, кто верит в правила боя — простаки! Между асурами и людьми не может быть мира во веки веков!

— Это были ваши правила — уточняет Шива, поправляя очки: — а не наши. Кроме того, если у поединка нет формальных правил, то фундаментальные правила все же остаются.

Я продолжаю висеть у копейщика в руке, который увлечен своим спором о процедуре проведения смертельного поединка с Шивой. Вниз от обрубка моей шеи (как странно об этом думать) — вниз устремляется красная линия, красная нить. На первый взгляд она кажется ничем иным, как все еще льющейся кровью, и я надеюсь, что никто не заметит отличий. Там же, где моя кровавая нить касается земли — там во все стороны устремляются предтечи шипов, простираясь под ногами у армии асуров. Мне вся эта ситуация начала надоедать и надо бы положить конец этому дурацкому сну. В конце концов меня Майко и Читосе где-то ждут. Я пытаюсь разобраться со своими ощущениями — у меня нет тела, нет ничего, кроме головы и этой красной нити, которая сейчас пронизывает все поле битвы. Это странно, это — слишком много. Я чувствую корни травы, чувствую давление на грунт сотен тысяч асуров, чувствую дуновение ветерка на своей щеке и палящие лучи солнца на своих веках. Могу ли я?

Сотни тысяч кровавых кольев мгновенно вырастают из земли, пронзая латы, кожу и плоть, разрывая на части и заставляя асуров корчиться на них, словно сотни тысяч бабочек на энтомологических булавках с латунными головками — проткнутые в середину груди, только нет небольшой таблички рядом на пробковой подставке «Асур обыкновенный, Asure Vulgaris».

Могу, думаю я. Рука, которая держит меня за волосы — ослабевает. Но я не падаю вниз в траву, моя голова держится на красной нити, которая уходит в землю. Мысленным усилием (а могу ли я так?) — я выращиваю себе дополнительные нити. Раздваиваю их, разветвляю… растягиваю…

Кровавые шипы уходят в землю, а я — оглядываюсь вокруг. Сколько хватает взгляда — вокруг вся та же степь с травой и палящим солнцем над ней. Вот только травы почти и не видно из-за количества тел на земле. Позади меня, в кругу, нетронутом шипами — стоят мои старички из Академии Наук.

— Как и ожидалось от твоего творения, Шива. — говорит кто-то: — есть те, кто всегда одерживают победу, а есть те, кото не проигрывает. Есть те, кто всегда достигает цели, а есть те, что всегда встает.

— Вы бы так в меня верили в первый раз — говорит Шива и в его голосе слышна какая-то детская обида: — вы бы не травили мой отдел и проект «Вальхалла», а я не говорю уже про Лакшми…

— Ой, ну прекрати — отвечают ему: — ты и твоя «Вальхалла». Так трудно насладиться победой, когда ее тебе дают? Я вот признаю, что был неправ с этой вот… Дургой. Такеши, кстати тоже не в восторге был, но ему простительно, да?

— Не называй его так — говорит Шива: — дурной тон. Вообще ты прав, я собираюсь насладится своей победой и вашим посрамлением. Лет двести, наверное, на это выделю.

— Я прошу прощения, что вмешиваюсь в разговор высших сил и старших научных сотрудников… — из толпы старичков выдвинулась девушка. И как я ее раньше не видел? Невысокого роста, с узенькими и загорелыми ступнями… как я это узнал? Взгляду были открыты только ее ступни — она была босиком. На лодыжках у нее были серебряные браслеты с колокольчиками. Шаровары и белое одеяние, плотно обтягивающее ее торс, затейливые рисунки на ладонях…

— Но мне кажется, что вы рано празднуете победу — говорит она: — я предлагаю вам, Шива Петрович все же отдать команду своему творению, пусть она зачистит остатки армии асуров. Махиша не дура и уж наверняка отдала команду по заполнению инкубаторов Сада новыми асурами.

— Знаете, что? Мне вот это все надоело — говорю я, проверяя как сгибаются мои новые руки и ноги: — мне заключили сделку, и я требую от вас исполнения своей части. Где мои люди? Советую говорить быстро и очень искренне, а то я сейчас не в настроении. У меня оно каждый раз падает как мне голову отрубают.

— Да, конечно. — соглашается Шива, кивая головой: — мы проводим тебя как только…

— Как только ты исполнишь свою часть сделки — говорит босая девушка, делая шаг назад и скрываясь в толпе старших научных сотрудников: — потому что условия были «разгромить армию Махиши и ее саму».

— Или «его самого»? — хмурюсь я.

— Или его самого — легко соглашается со мной девушка: — пожалуйста, не проиграй, созданная тварь, не опозорь Шиву и не дай свергнуть Локапал с истинного пути познания!

— О чем это она? — чешет бороденку Шива, смотрит вверх и его взгляд светлеет: — ах, да! Лакшми права! Решение проблемы существует! Смотри! — и он совершенно антинаучно тычет пальцем. Небосвод рассекает огненный след, я вижу, как от огненного шоу в небе — отделяется небольшая точка… которая приближается к нам.

— Это Махиша… наверное. — говорит Шива: — надеюсь мы достаточно уязвили его самолюбие, чтобы он и она присоединились к битве лично. В своих телах. Оставив асуров за скобками.

Земля трясется под нашими ногами, грохот швыряет на колени, но я стою. Прямо сейчас уронить меня — задачка не из легких, я словно якорь, вкопанный в землю, словно айсберг, большая часть меня — невидима и находится под землей. Я словно Луна Варга на голове огромного зубастого Ти-рекса — всего лишь фигурка на лбу зверя. Зверь — ниже.

Я смотрю на потрескавшуюся и раскаленную землю. В эпицентре расходящихся трещин, спекшегося грунта, оседающего облака пыли — стоят две фигуры, мужская и женская.

— Ты все еще жив, старый ошметок. — говорит девушка и делает шаг вперед. У нее в руке — тяжелое копье со знакомым, расплывающимся в тумане наконечником.

— Но я это исправлю. — добавляет мужчина, присоединяясь к девушке. Он стоит расслаблено, на его плече отдыхает огромный боевой топор.

— Махиша… вздыхает Шива: — ты явился… чтобы закончить старый спор. И? — он обводит взглядом поле битвы, усеянное телами асуров: — я же говорил, что высокие технологии в конечном счете делают бесполезным стандартизацию и унификацию. Все эти большие армии и калибры — это отрыжка ограниченности возможностей. В конечном итоге ты сам вынужден решать проблемы лично, как и в тот раз. И чего стоит вся твоя армия, если все на самом деле так?

— Меня не трогают твои упражнения в словесности, старик — машет рукой мужчина: — а где Индра? Он уже оправился от ран? Уже перестал плакать по ночам и жаловаться своей мамочке?

— Индра справляется со своим поражением лучше чем ты — со своим. — делает шаг вперед из толпы босая девушка: — вряд ли ты сможешь пережить его.

— Судьба, моя дорогая Лакшми — удивительная и странная штуковина — говорит мужчина. Девушка со копьем — кивает и садится рядом в позе лотоса, устаиваясь поудобнее между лежащих тел.

— Так уж случилось, что моя судьба — судьба бессмертного — хмыкает мужчина: — ты же знаешь. Вы все знаете. Меня не может убить ни бог, ни человек, ни животное…

— Особенности заключения контрактов — пожимает плечами Лакшми: — ты вполне можешь подхватить сифилис этой своей женской формой недалекой шлюхи и сдохнуть где-нибудь в борделе Нижней Ведры. На тебя может упасть кирпич — это такой прямоугольный камень, используемый для строительства. Случайно. Вообще, шансов умереть насильственной смертью у разумного существа не так уж и много. Хотя, надо отдать тебе должное, ты приглашаешь усилия, чтобы окружающие тебя задались именно этой целью. И, кстати, тебя даже не обязательно убивать — достаточно запереть где-нибудь до скончания веков, чтобы ты перестал нести свою ересь в пространстве вариантов. Поверь мне, есть судьба и пострашнее смерти.

— До тех пор, пока я — един в своих телах, запереть меня не получится… только убить. А убить меня невозможно — поднимает бровь мужчина: — и спасибо за то, что обратила внимание на мою женскую сторону.

— Как только я восстановлю достаточно асуров — я позабочусь о том, чтобы ты глубже познала суть женской стороны, сестра — добавляет женщина с копьем: — думаю, что пары сотен асуров с огромными лингамами для тебя будет достаточно. В конце концов, таково женское счастье, не так ли, Лакшми?