Житие попаданки. Лес

‒ Х-м-м-м, ‒ глубокомысленно сказала я, – Они продолжают жить на мне даже оторванные, но стоит их выкинуть, сразу погибают. Я что растение?!

Задумалась. Да нет же, вчера я точно видела у себя алую кровь, сейчас, правда, ранки зажили, не оставив даже кровавых тромбов. Делать рану себе специально, чтобы проверить красная ли у меня кровь я не стала, это уже слишком. Оторвала от лиан побольше плетей, накрутила на тело и решительно сделала шаг в темный сумрачный лес.

Деревья были огромными. Помню, смотрела как-то программу, там рассказывали про самые большие и древние деревья на Земле. Секвойи. Так вот, некоторые экземпляры были такими же, как секвойи некоторые больше. Между ними росли мелкие кустики и островки лиан. Я все же страшилась остаться без их защиты и перебегала от одной полянки с лианами к другой.

Нашла на одном из кустиков ягоды. Показались слишком уж яркими, так и притягивают взгляд, а все, что в природе имеет яркую окраску обычно ядовито. Немного посидела возле кустика, наблюдая за птичками, которые целыми стаями летали вокруг. Птички разных расцветок, похожие на стайки рыбок в тропическом море. И летали также, переливаясь в редких лучах солнца. Никто ягод не трогал, вот и я, отринув голод, прошла мимо них. Шла я так целый день и только когда в лесу резко потемнело, услышала плеск волн и пошла быстрее, насколько позволяли босые ноги и голое обвитое лианами тело.

Сначала был небольшой спуск, а потом заросший берег небольшой речушки. Аккуратно ступая по скользким камням, спустилась и, наплевав на любые опасности, нагнулась к воде. Она была ледяная, сразу заломило зубы, внутри стало холодно, но жажда пересилила все неприятные моменты. И лишь когда в меня больше не лезло, я отвалилась на берег, как пиявка, блаженно выдыхая. Сначала нужно найти жилище недалеко от воды. Это если я людей не найду. На секунду стало жутко от перспективы остаться одной в лесу, но усилием воли я выкинула из головы все упаднические настроения.

Послышался шорох в кустах противоположного берега. Я встрепенулась и подтянула поближе шарящие по траве лианы, чего они расползлись. Из кустов вылез кот, который не кот и замер, разглядывая меня. Морда у него в крови, а глаза такие невинные, огромные.

‒ Что морда усатая вылупился, ‒ не выдержала я его взгляда, ‒ не получишь ты моего мяса.

Кот фыркнул и принялся лакать воду, пуская кровавые разводы.

‒ Ну ты и грязнуля, ‒ возмутилась я, ‒ хотя бы морду облизал, прежде чем в воду общественную лезть.

Кот на меня ноль эмоций, а я, подсобрав свою защиту в виде плетей лианы в негодовании, встала. И чего, спрашивается, ты с котом разговариваешь, Викуля, так и с деревьями недолго заговорить. Нужно найти полянку с лианой и устроиться на ночлег. Немного подумала и обломала один из кустиков, спать на голой земле не больно охота, а лианы расползаются во все стороны, хотя на мне завиваться они любят. Темнело быстро, и пятно лиан я увидела уже случайно. Аккуратно разложила ветки кустика, накидала ворох шевелящихся лиан, а потом легла сверху. Плети тут же заскользили по мне, накрывая зеленым ковром. Я не боялась, что они меня спеленают или задушат, ветки разрывались, хоть и нужно приложить силы.

Заснула я быстро, правда спала тревожно. Просыпалась несколько раз, ворочалась. Во сне сценки из моей бывшей жизни и хорошие и не очень. Жизнь словно пролетала перед глазами, освежая воспоминания. Вот я молодая девчонка, встретила мужа, любовь — яркие чувства, после которых хочется жить и летать. Вот рождение сына, снова любовь, но уже спокойная, уютная, сладкий запах ребенка и…первые ссоры с мужем.

Тогда я была погружена в материнство, и ему перестало хватать внимания. Он загулял. Узнала, когда сыну пять лет, а в животе была дочка. Это был переломный момент в моей жизни. Крах всего, что было для меня ценно, оказалось, что у меня иллюзия прекрасной семьи и любви. Ведь у мужа есть вторая семья, где есть ребенок. Мне тогда хватило сил и гордости выставить его вон. Было тяжело. В отместку, что его несчастного выгнали, он увиливал от выплаты алиментов.

Тянула я детей сама, а еще помогала больной маме, а она помогала мне. Больно такое вспоминать, не хочется. Дети выросли, обзавелись своими семьями, и я стала не нужна. Вернее, нужна как нянька, как огородница. Не было тепла такого как в детстве. Я не корила детей, сама виновата, так погрязла в том, чтобы выжить, что забыла о простом душевном разговоре. Когда осознаешь свои ошибки, тяжело смириться, что многие уже не исправишь. И я помогала нянчить внуков, потому что любила их, а не потому, что обязана.

Перед своей кончиной приходил бывший муж. Стоял на коленях, седой, потухший, просил прощения, за все, что мне сделал. Я давно простила, забыла… я не могу жить обидами, отпускаю, не держу в голове. Зачем травить свою душу ненавистью и местью, жизнь она расставляет все по своим местам и без нашего участия. Он умер через два дня… никаких чувств, все выгорело.

Моя жизнь пролетела быстро, не успела оглянуться. Это в детстве, кажется, что ты живешь долго, а когда катишься к закату, понимаешь, как же мало, мало нам дается. Все мы еще дети, те, что только начинают понимать смысл жизни, свое место в ней и свои желания, которые увы, уже не исполнить. Я вспомнила последний свой день на Земле. Солнечное утро, я пропалываю грядку с зелёным луком. Перья толстые мясистые, нужно собрать на пирожки с яйцами, дети любят.

Потом боль в груди и сошедшая с ума земля, которая кружится словно в карусели. Сверкающие знаки перед глазами, голоса на неизвестном языке, белый туннель по которому я мчалась со скоростью света и чужая планета в черном пустом космосе. Я здесь не просто так… мне казалось, что вот-вот и пойму, что же мне тут делать, почему выжила, помолодела. Но смысл ускользал, утекал, как песок между пальцев. Я проснулась резко, глубоко вздохнула и попыталась подскочить со своего ложа.

За ночь лиана сплела надо мной настоящую крышу, и я очутилась в небольшом шалаше. Быстро прорвала себе выход, рассмотрела округу, все еще в лесу и успокоилась.

Правда до момента пока не увидела высокий забор из темного дерева, да макушку крыши, из такого же темного мореного бревна.

Глава 2

Эк меня вчера разморило, что я не увидела дом. Хотя он так зарос, что немудрено не увидеть. Я выбралась из своего зеленого ложа, потянулась. Как прекрасно чувствовать себя отдохнувшей и полной сил. Если бы еще живот не сводило от голода, было бы вообще чудесно.

Я себя так успокаивала и не давала сорваться на быстрый бег к дому. Для полной картины мне еще кричать хотелось, типа такого:

‒ Люди! Есть кто живой? Помогите!

Но беглый взгляд на заросшую домину и понятно, что слишком он запущенный, чтобы там жили люди. И трава вокруг ворот не тронута. Нежилое помещение, так чего спешить. Нужно воды попить да приглядеться, мало ли что. Может, его ловушками оберегают.

Я всегда была осторожна, и с возрастом моя осторожность иногда переходила в паранойю. Потрясла головой скидывая мелкие веточки и листочки, что за ночь собрала своей шевелюрой. Расчесала пятерней, больно дергая колтуны, и заплела в длинную косу, закрепив все тонкой плетью, сорвала какая под руку попала. Плеть крутилась и вырывалась из косы, но службу свою сослужила, не давала волосам воли.

Хоть и не надеялась я найти в доме разумных, но все ж прикрыла срам. Навязала на тело плети с большими листьями, а потом поглядывая на дом, пошла в сторону журчащего ручейка-речушки.

Вокруг была благодать. Сквозь высокие кроны пробиралось летнее солнце, припекая те места, куда попадало, пели птички, шебуршил в зарослях кот… так стоп, я остановилась. Откуда я знаю, что кот? И чего он тут шебуршит рядом со мной?

Я насторожилась, кот тоже замер в кустах, блестя круглыми глазами. Немного повоевали с чудовищем взглядами, а потом я плюнула и продолжила путь. Сожрать он меня не может пока на мне лианы, так что пусть смотрит.

Сначала я нашла камень побольше, потом долго пила воду, уткнувшись лицом в ручей. Пила с перерывами, холодная вода саднила горло, не хватало еще заболеть. А потом решила помыться. Собрала на берегу траву, скрутила в несколько слоев и употребила вместо мочалки. Отмыла лицо, руки до плеч, и ноги до того места, откуда растут, заодно осмотрела тело. Надо сказать, что тело мое, да не мое. Вроде все родное, а вот шрама на коленке нет, я его в детстве получила, когда с велосипеда свалилась. В отражении воды, которое я рассматривала, прежде чем напиться, мое лицо, но, кажется, стало оно чуть у́же и более красивым что, ли.

В общем, осмотром я была довольна, пусть в новом мире мне, кроме тела больше ничего не дали, зато омолодили, да и улучшили. Не зря на мне лианы живут, хихикнула в руку, главное мухоморы на носу не вырастить. Это ж ведьма получится. Сиди не сиди, а идти к дому нужно. Я понимала, что мало смыслю в лесном выживании. Городской я житель, пусть и прожила несколько лет на даче. Интернета тут нет, чтобы узнать, как из подручных средств дом построить, а я без подсказок ноль нулем. Мне всегда было интересно, откуда попаданки все знают, энциклопедия у них в голове что ли…

Чем ближе я подходила к дому, тем больше он рос в высоту. Под конец я уже не шла, а кралась как воришка, к широким, деревянным с искусной резьбой воротам. Пару метров в вышину, с толстыми железными кольцами, которые висели на двух воротинах. В кольцах морды кошачьи прямо как у знакомца моего. Я вздохнула, и ухватившись за одно из колец, пару раз стукнула им о ворота. Гром стоял такой, словно я гонг ударила, звон натужный, но мощный, разгонялся, собирался по округе, а потом снопом искр устремился в высь, вводя меня в ужас. Все ж тут есть магия, не такая, как у нас, "верь не верь", а видимая, настоящая. Даже шевелящиеся лианы не смогли меня в этом убедить, а вот сверкающий в небе хоровод блесток, только так.

Очень хотелось прикрыть голову и прикинуться ветошью, но от страха у меня ноги отнялись, только и могла что таращиться верх и по сторонам. В вышине сверкающие блики еще погрозились звоном пару минут и мирно утихли. Все же ловушка, решила я. Теперь хозяева знают, что у них тут чужой. Пару минут боялась двинуться с места, потом сделала шаг назад. Ну его, этот дом. А потом случилось то, чего я не ожидала. Из косяка одной из воротин вылезла деревянная панель, по которой пробегали уже знакомые блёстки, а на панели рука нарисованная. Я, конечно, не больно смыслю во всей это техномагии, но то, что меня просят руку приложить, поняла. Подумала, что лучше, бродить по лесу голой без еды или сразу покончить с мучениями. Решила, что в лесу всяко можно еды найти, и сделала еще шаг назад. Но тут вмешались мои лианы. Как оказалось, совсем не мои, потому что вдруг спеленали меня и подтащили к панели, а потом еще руку мою, как я не напрягалась, к сверкающей пятерне приложили.

Рядом сидел кошак и по морде видела, ржет, гад чешуйчатый. Обидно то, как, я же только заново жить стала. Мои мысли о неминуемой смерти вдруг прекратила заскрипевшая воротина. Нехотя так скрипела, словно отворятся не хотела. Предатели лианы больше меня не держали, я теперь им не слишком доверяла. Посмотрела на кота, который уже схоронился под кустами и сделал шаг внутрь двора.