Ты волшебник, Гарри!

Глава 14

— Гарри? Ты чего смурной? — спросил Петр, усевшись за стол с чашкой чая.

— А? — выплыл из хмурой задумчивости парень.

— Я говорю, смурной. Случилось чего?

— Да, так... Задумался о своём печальном будущем, — вздохнул начинающий некромант и осторожно отпил кофе из чашки. — Блин... пока сидел, оно уже остыло.

Гарри закрыл блокнот и тяжело вздохнул.

— Гарри, я тебе, конечно, не отец, но может поделишься? Одна голова хорошо, а две лучше... Признавайся. Опять какую-нибудь шутку думаешь натворить?

— С чего так решил?

— Так год, считай, на удивление спокойный, — пожал плечами Петр. — Обычно месяца не проходило, как ваша троица куда-нибудь не вляпывалась.

— Ну-у-у-у... — протянул парень. — Скажем так, мы стали осторожнее и требовательнее в сокрытии улик.

Отчим отхлебнул чая и, хмурясь, спросил:

— Авария на шоссе?

— Нет, это опасно.

— Тогда... пожар в стриптиз-баре?

— Кто бы нас туда пустил?

Пётр задумчиво хлебнул чая и предположил наугад:

— Ядовитый выброс, о котором трубили экологи в промзоне? Тот ядовитый гриб?

— Ой, какой там выброс? Подумаешь, десяток ворон передохло и с пятьдесят голубей. Да и безопасен он был. Силу ветра с тьмой смешали и всё. Оно развеялось сразу.

— Неожиданно, — вскинул брови Петя.

— В любом случае, я не об этом думал.

— А о чём?

Гарри открыл свой блокнот и развернул его к мужчине.

— Это сумма за первый год в нашем университете, — указал он на строчку в записях. — А это наш годовой заработок. Даже если маму повысят до директора дома культуры, а ты пойдёшь в программисты и выбьешься на должность управляющего проекта — получится вот столько.

— Твою маму до директора? Сомнительно. Да и если даже меня возьмут куда — добиваться должности надо будет не один год... Но тут и так понятно. Все равно не хватит.

— Вот и я про то же, — вздохнул Гарри.

— Я пока только один путь вижу, — пожал плечами Пётр. — Примкнуть к аристократии.

— Вот потому и сижу тут хмурый.

— Уже выбрал род? Лариса, конечно, расстроится, что ты от нас съедешь, но...

— С какого перепугу я от вас съеду?

— А ты думаешь, бухгалтера и системного администратора кто-то в род возьмёт? — грустно улыбнулся Петр. — Давай уж не кривить душой. Им нужен ты, и это отлично. О тебе будут заботиться, получишь образование. Будешь жить как полагается аристократу.

Гарри наклонил голову, заглянул в глаза Петру и спросил:

— А нахрена мне этот университет, если я своей семье помочь не могу? Нахрена мне эта магия, если вы как жили в двушке, в старой пятиэтажке, так и будете жить? Зачем?

— Гарри...

— Если я и пойду в род, то только с вами. И жить я буду тоже с вами. У меня есть семья, и если кто-то хочет сделать меня частью своей семьи — путь делает и мою. Других вариантов не рассматриваю. Моя семья и моя свобода выбора — это мои условия.

Петр вздохнул.

— Ты понимаешь, что сильные рода от такого, мягко говоря, беспокойного родства могут и отказаться? Смысл себе проблемы наживать? Стоит ли овчина выделки?

— Понимаю, — еще сильнее хмурясь буркнул Гарри. — Надо искать род у которого проблемы, которые я могу решить.

— Глупость, — раздался голос Ларисы, стоявшей в дверях на кухню.

— Доброе утро, мам, — вздохнул Гарри. — Я тебя не заметил.

— Подкралась послушать ваши мужские разговоры, — улыбнулась женщина и прошла к плите, попутно потрепав по голове сына.

— Почему глупость? — спросил Гарри, скосив взгляд на остывший кофе.

— Потому что надо думать не о сиюминутной выгоде, а о том, что тебя ждёт в будущем, — пояснила она, наливая кипяток в кружку с чаем. — Тебе надо искать не проблемный род, а род, который может тебя обеспечить и дать рост в будущем.

— Род с некромантами? — поджал губы Гарри и тут же замер от воспоминаний о роде Мрак.

— Да, Гарри. Это самое важное. Даже если нас не возьмут в род, в этом нет ничего страшного. Ты уже большой мальчик, и скоро все равно вырвешься в самостоятельную жизнь. Подрастешь, станешь самостоятельным и если захочешь — поможешь. Навещать нас сможешь, когда захочешь.

— Вы, что, меня уговариваете? — нахмурился Гарри.

— Как бы не было грустно, но твоя мама права, — хлебнул чая Пётр. — Мы даже если разорвемся на части — не сможем помочь с обучением.

Начинающий некромант хмуро взглянул на мать, затем на отчима, а после снова перевёл взгляд на маму.

На ней был новый белый халат, покрытый разноцветными звездами. Все бы ничего, но взгляд остановился на жёлтой звездочке. В мозгу что-то щелкнуло, и парень понял, что именно эта желтая звезда находилась тут не просто так.

— Мам, откуда у тебя этот халат? — спросил Гарри, не сводя взгляда со звёздочки.

Лариса посильнее затянула края халата и обеспокоено взглянула на Петра.

— На распродаже взяла. Теплый, а что?

— Нет, просто, — всё также не отводя взгляда, проговорил парень и перевёл взгляд на Петра, который проследил за взглядом пасынка.

Жёлтая звезда была в районе живота.

— Ларис, он всё понял, — вздохнул отчим.

— Что понял? — нахмурился Гарри.

— Мы... хотели тебе сказать, но... ты всё на учебе или с друзьями пропадаешь, — смутилась мать.

— Понимаешь, Гарри, сейчас отличная медицина. Если немного доплатить в муниципальной больнице, то можно получить всё тоже самое, что и в частной клинике. В муниципалитетную больницу можно даже целителя вызвать. У них обязательная повинность. В роддоме, например, можно полное сканирование целителем заказать...

— Стоп, — смутился парень. — Мам, ты что, беременна?

Лариса отвела взгляд, отхлебнула горячего чая, а Гарри произнёс:

— Мам, тебе же уже за сорок. Как... как вообще ребенок и... — смутился парень, пытаясь собрать скачущие мысли в кучу.

— Мы проверились, — вместо матери ответил отчим. — Генетических отклонений нет. Развитие идёт нормально. Третий месяц.

Гарри осунулся, плечи опустились, и он ошарашенно взглянул на Ларису, а затем на Петю, после чего тихо хохотнул и едва слышно произнёс:

— Ты старший братик, Гарри...

— Петь, ты ему уже сказал про мастерскую? — спросила Лариса, явно пытаясь сменить тему.

— Что? А... Да. Забыл, — хлопнул головой по лбу Петр и умчался в комнату, откуда пришёл с запиской, на которой был номер и адрес. — Вот.

Гарри непонимающе уставился на записку.

— Ты спрашивал, где найти работу, чтобы практиковать силу огня и воздуха, — начал объяснять он. — Это мастерская моего друга — Жени Бородача. Он скульптор.

— Скульптор?

— Ну, он вообще еще и художник, и гончар... В общем, занимается всем понемногу. За что платят, в общем. Одно время даже фары на дорогие старые иномарки из стекла делал. Я ему позвонил. Тебе надо подъехать к нему и переговорить. Устроят условия — он возьмёт вас всех троих. Только богом молю: без некромантии там и не разнесите ему мастерскую.

***

Знаете, что такое мастерская на все руки «Художник Евгений»?

С первого взгляда это просто берлога холостяка с примесью строительного хомяка. Тут лежат мешки с гипсом, там под кучей керамический формочек и бог весть какого инструмента притаился настоящий горн с углями и одиноким баллоном неподалеку. Тут же валялись инструменты по дереву, опилки, щепки, стружка, бруски, доски, гипсокартон, какой-то пластик, мешки с белой крошкой, пара гранитных блоков, а посреди всего этого стояла огромная статуя из цельного куска дерева в виде женщины с протянутыми вперёд руками.

Там-то я и встретил этого худощавого, бородатого, с взъерошенными волосами и улыбчивого мужика. После недолгого разговора он нам объяснил, что ему надо срочно закончить скульптуру, прибрать тут всё дочиста, а затем приниматься за заказ на два десятка пятидесятилитровых стеклянных ваз.

Но тут выяснилось:

— Петька сказал, что вы, вроде, в школе одаренных учитесь. Так?

— Так, — кивнул я.

— А силой-то владеете?

— Огонь, воздух и смерть, — честно признался я ему. — Неплохо владеем. Заклинания делать не умеем, но достаточно хорошо владеем сырой силой.

— Огонь кстати будет — горелку разжигать не надо. Воздух тоже пригодится, когда дуть стекло начнём. А вот, что со смертью делать — я не знаю, — пожал плечами этот мужчина и прищурился. — Слушай, а тот прорыв канализации на Балмошной — твоих рук дело?

— Обижаете, — тут же открестился я. — Я к этому отношения не имею! Честно!

— А друзья твои?

Тут я врать не хотел, но... просто пожал плечами и отвёл взгляд.

— Понятно. Петька за вас просил, поэтому будешь на подхвате, — махнул рукой Бородач. — Я думал, просто студентов нанять разнорабочими, а так хоть какой-то толк будет и экономия...

Вообще этот Женя Бородач оказался довольно приятным человеком и довольно лояльно к нам относился. А когда мы по-честному прибрались в его мастерской... Хотя как сказать «прибрались»?

Во-первых, с трудом выяснили, где должен быть инструмент. Во-вторых, перетащили все неиспользованные материалы в каморку, которую дядя Женя гордо называл «Склад». Пока мы там всё фасовали, он занимался скульптурой, снимая дерево слой за слоем и вырезая детали. А когда пришёл проверить нашу работу и налить себе чайку, то жутко удивился, что у него еще стоит муфельная печь под вазы. В итоге, мы с Борисом, сопровождая наши действия завуалированными ругательствами, вытащили то, что мы уже сложили, вытащили печь, а потом сложили всё обратно.

Катя в это время с респиратором, который нашла тут же, пыталась вымести песок, рассыпанный цемент, крошки гипса, стружку и опилки. В общем, работёнка была у неё та ещё, но нам тоже досталось. Надо было как-то перетащить гранитные блоки и мешки с цементом.

В итоге, уборка у нас заняла добрых два дня. Первый день — инструменты в сторону, пригодные материалы на склад, мусор в сторону. Второй день — вынести мусор, иначе было не развернуться, затем разложить инструменты, вымести, судя по толщине, слой песка и пыли за десять лет и, наконец, проверить все инструменты.

Два дня по пять часов постоянной работы. Таскания, раскладывания, перемещения и непонятной логики Бородача. Почему Бородач? Потому что у него была довольно пышная борода лопатой. Фамилию я не знал, но если он нас посылал куда, и мы говорили, что для «Бородача», все всё понимали.

Как бы там ни было, дядя Женя за эти два дня закончил со статуей, которая преобразилась. Из обычной фигуры женщины с протянутыми руками перед отправкой мы обнаружили, что её длинное платье... Как это выразить? Я не знаю слова, как описать эффект, когда что-то находится в движении. Казалось, вот она подняла руку, вот длинные одежды спадут, обнажая тело и явив оголенную грудь и всё остальное, но... Словно кто-то взмахнул палочкой, и она обратилась в дерево.

Я в тот момент, помню, себя еще на мысли поймал: «Нихера ты Гарри не волшебник, если такого делать не умеешь!»

— Дядь Жень, а вам не жалко расставаться с такой красотой? — спросил его, когда платформа с манипулятором забрала статую и уехала.

— Жалко. Очень. Но деньги за работу компенсируют. А если ещё и накинут за качество — так и жалеть не о чём, — пожал плечами он.

Нам за уборку он выплатил по семь рублей на нос. Не знаю, какие были планы у Кати, но мы с Борей деньги отложили, решив потратить попозже на что-нибудь существенное. Планов никаких не было, но просто спустить деньги на посещение какого-нибудь приличного кафе или промотать в автоматы... На тот момент казалось каким-то глупым.