Вояжёр

Глава 16

Мои два относительно спокойных дня отгула подошли к концу. Я по старой привычке продолжал называть их выходными, словно служба офицера Иностранного корпуса была работой, но, конечно, таковой в полном смысле этого слова она не являлась. Вот и сейчас, хотя официально мне было положено два дня отгула, выпавших на субботу и воскресенье, я стоял перед воротами базы ИК еще днем в воскресенье.

Въезд на территорию находился на шоссе А104, которое тянулось через весь город и уходило на северо-запад, сквозь земли местных фермеров, в итоге соединяя Кению с Угандой. Если быть точным, я стоял перед пропускным пунктом, позволив себе пару минут подышать свежим воздухом. В конце концов, до начала дежурства еще оставалось немного времени.

В Найроби воздух был значительно чище, чем в той же Москве. Может быть дело в том, что местные города еще не успели разрастись до колоссальных размеров. а, может, здесь традиционно лучше сохраняли леса и парки. Иностранный корпус в какой-то степени нарушил эту традицию.

Когда корпус был создан и развернут в Кении в шестьдесят пятом году по приказу императора Константина Николаевича, чей юный сын недавно унаследовал престол, командование приняло решение расквартировать базу в самом центре города. Насколько мне помнится, в книгах по истории пишут, что род Татищевых, до этого не слишком примечательный, получил земли Кении в подарок от императора. После чего с ними стали считаться не только в колонии, но и во всей империи. И договариваться о месте расположения пришлось именно с ними.

Однако, возражений по поводу присутствия вновь созданного военного формирования и его запросов не последовало. Кажется мне, что Татищевы смогли оказаться в нужное время в нужном месте. Как раз, когда прошлый император хотел скинуть приобретенную недавно колонию на кого-нибудь, но решил не усиливать и без того мощные дворянские рода. А в обмен Татищевы остались должны императорской фамилии.

Поэтому участок у шоссе А104 вместе с небольшим парком и несколькими административными и жилыми зданиями был передан в пользование Иностранному корпусу на сто лет. И командиры решили перестроить не только здания, но и перекроить местный парк, заметно урезав его и без того малую территорию. Вот тебе и добрые традиции.

Сейчас же периметр базы длиной в пять километров защищен высокой стеной с проволокой под напряжением. Стены, конечно, неспособны защитить базу от нападений как двести-триста лет назад, а вот магические ловушки и дежурящие по периметру солдаты, как чародеи, так и простые бойцы, сделать это в состоянии.

Если подумать, в своем прошлом мире я никогда не интересовался войной. Конечно, она всегда была где-то рядом: мелькала в заголовках статей в Сети или телеэфирах. Но это не была моя война. Просто одни люди убивают других людей где-то далеко-далеко. Там, где нет меня или моих близких. Но за несколько лет в академии, как и за эти шесть месяцев, я понял, что война гораздо ближе, чем кажется. И если раньше я не знал ничего об оружии или тактике, то сейчас вполне четко представлял свою роль в корпусе и роль сослуживцев. Четыре с половиной года назад не смог бы даже разобраться в строении этой базы. А сейчас вполне себе четко представляю, для чего конкретно нужен штаб или пункт связи.

В целом, на территории базы находились казармы, в которых располагался рядовой состав и некоторые унтер-офицеры, упомянутые штаб и пункт связи, лазарет, тренировочный центр, лаборатории, лекционный зал. Кроме того, здесь же находился склад, которым заведовал знакомый мне унтер-офицер Маслов. Он мог достать все возможное и невозможное для нужд корпуса, иногда поражая впечатлительных рядовых своей находчивостью.

Я познакомился с ним, когда получал экипировку в первые дни службы, и на удивление сошелся характером со старшим адъютантом. Маслов провел большую часть жизни в армии в роли интенданта, занимаясь хозяйственной деятельностью и поставками продовольствия и снаряжения. А последние двадцать лет он является незаменимой частью Иностранного корпуса. Видится мне, что настолько же незаменимой, как и командир корпуса, генерал Разумовский. Забавно получается: я служу под руководством одного и иногда работаю на второго.

— Опять работа, — пробурчал я себе под нос, не намереваясь больше прохлаждаться перед КПП, понапрасну напрягая дежуривших ребят, и двинулся ко входу на территорию ИК.

Стоит отметить, что база в Найроби — не единственное место, где можно встретить солдат корпуса. По Кении разбросаны несколько лагерей, а на основных дорогах расположены пропускные пункты, обеспечивающие дополнительную безопасность. Мысли о войне возникают в моей голове неспроста — пусть нападения на солдат ИК случаются редко, но они все же случаются. Если замять произошедшее не получается, то в нападении чаще всего обвиняют сомалийских экстремистов. Сомали находится по соседству и подконтрольно итальянским дворянам. И даже если нападают не они, для имперских чиновников и российских дипломатов легче сбросить все на соседей. Пусть даже непомерно агрессивных соседей.

Попасть на базу довольно просто. Конечно, если ты имеешь какое-то отношение к Иностранному корпусу. На КПП проверяют карточку, документы и один из дежурных магов несколько секунд сканирует тебя на предмет использования магических сил. Одна из мер предосторожностей от попадания на закрытую территорию вражеских шпионов, ведь магию иллюзий или другие возможные трюки никто не отменял. Да и не обязаны дежурные знать всех солдат в лицо, даже если они офицеры. Честно говоря, меня немного беспокоит звание аспирана, полученное в двадцать с небольшим лет.

Тот же Маслов, прослуживший больше тридцати лет, на одно звание младше меня и пока унтер-офицер. А прошедшие обучение в Императорской военной академии молодые дворяне сразу становились офицерами. С одной стороны, несправедливо, даже несмотря на ежовые рукавицы инструкторов академии. С другой стороны, высокородные аристократы вряд ли потерпели бы меньшие звания для своих чад. Так что ситуация патовая.

Пройдя контроль и пожелав дежурным удачной службы, я двинулся прямо, оставляя ворота базы за спиной. По правую руку располагался парк Ухуру с небольшим прудом. Тот самый парк, пострадавший от перекройки ранее жилых территорий в военную базу. Здесь иногда гуляли раненные солдаты, проходившие лечение в лазарете, но сейчас в Ухуру было пусто. Я пошел по асфальтированной дороге в сторону штаба, чуть раньше которого по правую сторону располагался склад во главе с Масловым. По левую сторону тянулись казармы, в которых жили рядовые солдаты ИК.

Вот только мой пункт назначения находился в другой стороне, поэтому, не дойдя до склада, повернул налево и пошел по дороге вдоль расположившихся теперь по правую руку казарм. Я прошел мимо нескольких хозяйственных зданий и снова повернул направо, после чего увидел знакомый мне корпус в нескольких десятках метров. Вообще, база представляла собой прямоугольник, в центре которого располагался штаб, а в дальней части от въезда с шоссе были еще и тренировочный центр, плац, лазарет и исследовательский центр с лабораториями. Расположение же здания, в которое я сейчас и направлялся, меня безусловно радовало, поскольку мне не нужно было долго шататься по базе.

Это здание — первый отдел, в котором находились аналитики и бойцы отрядов быстрого реагирования. Кроме первого отдела есть и другие, специализирующиеся на иных задачах. Что касается меня, я и являюсь одним из четырех бойцов отряда быстрого реагирования или «квада». В каждом кваде в обязательном порядке числится маг, обеспечивающий поддержку другим бойцам, и разведчик. Это не значит, что остальные солдаты не в состоянии выполнять функции друг друга (ну, за исключением магии, конечно), просто у каждого из нас слегка разные задачи на каждом из дежурств или боевых операций.

Что интересно, четверки бойцов, зачисленных в один отряд быстрого реагирования, формировались еще во время обучения в военной академии. Такой способ сбора отрядов позволяет учесть не только насколько эффективен каждый из бойцов по отдельности, но и насколько успешно они будут работать в команде, согласно психопортрету каждого из солдат. Кроме того, я заметил, с кем из курсантов военной академии меня чаще всего группировали, и уже на четвертом году обучения приблизительно понял, кто войдет в наш квад.

Я зашел в первый отдел и направился в раздевалку, расположенную в глубине здания. По пути мне попались несколько знакомых офицеров, судя по виду, только закончивших боевое дежурство. Я быстро окинул их взглядом: раненых не было, значит, сегодня обошлось без инцидентов. Вот и славненько. Краем уха уловил, что они обсуждали какой-то недавно вышедший фильм и, не желая отвлекать ребят от заслуженного отдыха, хотел двинуться дальше, но один из бойцов, высокий рыжий детина с веселым лицом, увидел меня и решил поздороваться:

— Святой! — окликнул он меня и протянул руку. — Рад тебя видеть в добром здравии. Как отдохнул?

Внешность гиганта по имени Иван полностью соответствовала его характеру: открытый, добрый и простой человек. Что удивительнее, он был именно командиром своего отряда. И хотя в Иностранном корпусе все решали не звания, а способности, а уж в наших отрядах на звания обращали внимание редко, но даже наш командир был более… суровым, что ли.

— Здорово, Вань, — я пожал руку здоровяка и невольно улыбнулся, после чего поздоровался и с другими бойцами его квада[24], — нормально вроде отдохнул. Вчера гулял по городу и заглянул на рынок, сегодня утром смотрели кино с подругой. У вас как дежурство прошло, было что-нибудь интересное?

— А, да какое там интересное… — разочарованно махнул рукой Иван, — опять впустую жгли бензин, да и только. Лучше скажи мне, ты в курсе, что вас отправляют к геологическому обществу?

— Теперь в курсе, — ответил я, не скрывая удивления, — и чего им надо, интересно? Не за обезьянками же понаблюдать.

— Нет, конечно, — серьезно сказал Иван, — но на вашем месте я бы был предельно аккуратен. Разрывы в тех местах начали случаться чуть чаще. Незначительно, конечно, но ничего хорошего это не предвещает. Чисто технически место нахождения конструкта засекречено, но все мы понимаем, где он скорее всего находится. И кто его изучает. Так что вряд ли вас берут на сафари.

— Принял, Вань. Спасибо за информацию. А что за кино вы тут до меня обсуждали? — я решил перевести разговор на более приятную для ребят после долгого дежурства тему.

— «Воронежская Резня Бензопилой», — ответил мне высокий худой брюнет из отряда рыжего. — Говорят, в газетах настоящий скандал разразился. Хотя до нашего села этот скандал и не докатился, но в Петербурге все этот фильм полощут знатно. Дескать, фильм искажает правдивую историческую реальность и компрометирует честь небольшого уездного городка.

— Ага, — отреагировал я, — а из-за чего вообще весь сыр бор, они там реально наврали или это так, волнения по мелочам?

— Ты что, Свят, — продолжил брюнет, — режиссер посмел очернить город, где родился один из предков императора Алексея тем, что снял настоящий слэшер в отечественных реалиях.