Титан империи 3

* * *

Борис Сергеевич Горн уже битый час сидел за наскоро сооруженным из двух тумбочек столом и сочинял объяснительную по поводу дикого инцидента, произошедшего на пятом этаже Фаустовского Следственного изолятора № 14.

Он исписывал один лист за другим и, не удовлетворившись результатом, бросал очередную скомканную бумажку в мусорку. Никак не мог взять в толк, что действительно произошло тем утром?

К тому времени, как в госпитале начался обход, он марал уже тринадцатую бумагу, а картина в голове все никак не желала клеиться.

Людвиг оказался предателем? Или печать на его лбу оказалась слишком слабой?

И самое главное, как во всем этом замешан Скалозубов⁈

Скрипнула дверь, по полу застучали высокие каблуки.

— Так-так-так, ваше преосвященство, уже встали? А вам велели лежать! — раздался строгий голос, и каблуки застучали все ближе.

— Некогда мне подчиняться местным порядкам! — покачал головой Горн, не оборачиваясь. — Я работаю, но уже завтра я вас покину, поэтому потрудитесь…

На «рабочий стол» упала тень, а ручку оперативно выхватили у него из пальцев.

— Что вы!..

— Борис Сергеевич, — нависла над ним Лидия Михайловна Боярская, сурово сверкая очками. — Пока вы находитесь в моем госпитале и под моей ответственностью вы будете выполнять мои распоряжения.

— Что ты несешь? Да ты знаешь, что я могу с тобой сделать, несчастная⁈

— Конечно. Но вы, насколько мне известно, сложили с себя полномочия чрезвычайного представителя Тайной Канцелярии, и в данный момент пребываете в городе, как частное лицо, и все ваши обязанности выполняет ваша подчиненная Гертруда Михайловна, а я ничего не путаю?

— Нет. Так и есть, но…

— Вот и отлично! А Гертруда Михайловна, как действующий агент Тайной Канцелярии, лично попросила меня поставить вас на ноги в кратчайший срок, ибо завтра вы выезжаете в столицу по срочному распоряжению вашего начальства. Я права?

— Да… Но откуда…

— Хорошо! Поэтому, Борис Сергеевич, отложите вашу писанину до завтра, а сейчас, прошу вас, отправляйтесь обратно в постель!

— Слушай, женщина, я…

— Иначе я буду рапортовать вашему руководству о том, что вы мешаете мне выполнять обязанности, возложенные на меня представителем Тайной Канцелярии, а значит, подвергаете собственную жизнь, как агента Тайной Канцелярии, опасности! А это уже попахивает трибуналом!

И она замолчала, сложив руки на груди. Очки съехали ей на нос.

Горн открыл было рот, чтобы дать ей яростную отповедь, но так и не смог найти нужных слов.

Боярская торжествующе поправила очки.

— Ууу, сука! — Горн смял в комок бумажку, над которой бился уже сорок минут, схватившись за костыль поднялся и побрел к кровати. — Иду, иду…

Все равно эта писанина была пустой тратой времени. Тринадцать пустопорожних листков, которые уже вываливались из корзины, могли подтвердить это.

— Что бы я без вас делал, Лидия Михайловна, — пробурчал инквизитор и рухнул на кровать.

— Вам уже сегодня выносили утку, Борис Сергеевич?

— Конечно! — воскликнул Горн. — Ведь все в этой чертовой больнице работает как часы!

— И оно так и останется, будьте уверены, — ухмыльнулась Боярская и присела рядом. — Так-с! Показывайте свою больную ногу…

Шипящий от негодования Горн отставил ногу, и ловкие пальцы Лидии Михайловны сошлись на месте пересобранной конечности.

— Ай! — зарычал инквизитор. — У вас руки холодные как у трупа!

— А у вас нрав как у осла.

Боярская сжала пальцы.

— Да чтоб!..

Тут телефон в тумбочке зазвонил.

— Так, не отвлекайтесь, Борис Сергеевич…

— Дай мне хотя бы по телефону поговорить, несчастная! — Горн выхватил телефон. — Да! Ай! А полегче нельзя?.. Да, Гертруда…

— Борис Сергеевич, вы в порядке? — раздался в динамике обеспокоенный голос.

— Когда из палаты уберется Лидия Михайловна, буду в полном порядке, — прошипел он. — Что у тебя? Подготовила билеты.

— Да, билеты в полном порядке. Сегодня съезжу на вокзал и заберу. Но дирижабль будет ждать вас в Оренбурге послезавтра. Других рейсов поблизости нет.

— Плевать. Все, что угодно, лишь бы побыстрей свалить из этой чертовой дыры. Ах, б***ть!

— Прощу прощения… — проворковала Боярская. — Так не больно?

— Нет…

— Борис Сергеевич… — снова заговорила Гертруда. — Могу я попросить вас кое о чем?

— О чем?

— Вы не могли бы помочь Евгению Михайловичу с сестрой добраться до Владимира спецрейсом? У него экзамены в ГАРМ, а он со всеми этими Прорывами и прочими делами рискует опоздать к крайнему сроку… Мы же можем расширить состав пассажиров спецрейса?

— Так стоп… — нахмурился Горн, пытаясь понять, что за бред она несет. — О каком Евгении Михайловиче речь?

— О… Скалозубове…

— О Скало… Гертруда, вы в своем уме⁈ Чтобы я помог этому негодяю хоть улицу перейти!

— Это значит, нет? Но он же помог вам… Рисковал своей жизнью…

— И что⁈ Он помог мне справиться с тем, что сам сотворил. Вам ли просить меня о подобном⁈ Он вас что околдовал⁈ Ай! Да что вы, издеваетесь, Лидия Михайловна⁈

— Так, Борис Сергеевич… — произнесла Боярская. — У меня для вас две новости. Хорошая и плохая. С какой начать?

— Какие еще новости, женщина⁈ Новость должна быть одна — завтра я уеду отсюда, даже если в спине у меня выступит грыжа размером с твою голову!

— Значит, с плохой, — покачала она головой. — Думаю, ваша нога снова своевольничает. Если так пойдет дальше — есть риск развития гангрены.

— Гангрены⁈

— Я не уверена, но нужно наблюдать. Короче, ваша нога никуда не поедет. Вам вместе с ней придется остаться в палате еще на пару дней. Или недель, если дела ухудшатся.

— Да вы что, обе сговорились меня довести⁈ Так, Гертруда, скажи своему сраному Скалозубу, что он если и поедет со мной, то только у меня в чемодане и скованный наручниками, как ему и должно! А вы, Лидия Михайловна!..

— А я сообщу вашему начальству, о том, что вы саботируете лечение! — наставила она на него палец.

— Вы не посмеете!

— Еще как посмею. Но у меня для вас есть и хорошая новость.

— Какая?

— Я могу вас выписать, но при условии, что с вами в дороге постоянно будут присутствовать два фельдшера. Пусть и они будут ими только по бумагам, но я готова этим удовлетвориться. Ваше здоровье Борис Сергеевич, не мое! Гробьте его сколько угодно, лишь бы у меня и моей больницы проблем не было!

— Какие еще к черту фельдшеры⁈ Я не собира… Вы на кого намекаете⁈