Физик: Артефакт

Повернув голову вбок, Павел увидел очень необычную картину: Вел выглядел так, словно рыгун его пережевал, проглотил и отправил на свободу весёлой кишечной тропой. Тем не менее глаза демонолога и мага тьмы пылали азартом, а губы были растянуты в хищной улыбке. Нахохлившаяся жаба, сидящая в углу домика, взирала на всех с холодным безразличием. Вел еще шире улыбнулся, и с его рук сорвались несколько крупных чёрных смолянистых капель, которые мигом оказались на голове рыгуна, залепив ему глаза. Выглядело это так, словно жаба окунулась мордой в нефть и теперь сидела в горючей омолаживающей маске. Внезапно чёрная субстанция ожила, резко выстрелила десятком тягучих щупалец не ожидавшему такой подставы рыгуну в пасть и втянула всю тягучую массу в утробу болотистой твари.

— Ха! Получил, дерьмоед?! Чувствуешь, как тьма приобняла твоёсклизское сердечко?! Ты у меня теперь сам на задних лапках на сковородочку попрыгаешь! — радостно оскалился Вел.

— Р-Ы-Э-Э-Э, — закатив глаза, зычно опорожнился рыгун, шмыгнул носом, расчесал лапой редкий рыжий лесок на груди и звонко и влажно пустил ветер.

— Мишико! Друг! Слушай, может, ну его это мясо? Я там в мешке корней колчуна принёс. Запечём, посидим, как в старые времена, — у демонолога начал мелко подёргиваться глаз. — Да и в борделях на силушку мужицкую вроде бы никто не жаловался… А, Миш?

— Электи анима… — тихо протянул Мишико, не открывая глаз. — Бред! Старые сказки, поросшие древним мхом. Создатель давно отвернулся от нас… Эй, парень! Как давно в вашем мире являл свою волю Создатель?

— В нашем мире? То есть ты хочешь сказать, что… — не понял Павел.

— До тебя еще не дошло? — ухмыльнулся блондин.

— Я… Я, — кажется, до Иваныча начало доходить. — Ну это же бред… Так не бывает!

— Ага, — ответил Мишико, — не бывает. И именно в этом бреду тебе сломали колено, проделали пару дыр в брюхе, угостили свинцом да выжгли глаз. Ты не ответил на вопрос.

— Вопрос? — растерянно переспросил Павел.

— Как давно в вашем мире являл свою волю Создатель, Паша?

— Создатель? В смысле, Бог? — уточнил Иваныч. — Не знаю. Кажется, никогда. Хотя, если верить Библии, то пару тысяч лет назад что-то такое было.

— Библия? — слово было незнакомым для Мишико. — Так у вас называлось священное писание? Понятно. Две тысячи лет… Вот тут ты ошибаешься, парень! Создатель сказал слово своё не позднее, чем пару дней назад.

— То есть…

— Да! Только Он может распоряжаться столь ценным ресурсом! — ответил на незаданный вопрос блондин.

— Ресурсом?

— Души, Паша. Наши души лишь ресурс в Его руках. И Он волен поступать с ними так, как ему заблагорассудится. Так как Он считает нужным.

— Зачем? Почему именно я?

— Хм… — улыбнулся Мишико. — Кто знает, Паша. Кто знает… Неисповедимы пути Его. И вряд ли нам дано понять замыслы Его.

— Бред, — повторил Иваныч.

— Кто знает, парень. Кто знает… — донеслось в ответ.

— Вел… Кажется, так его зовут? — после продолжительной паузы начал Павел.

— Да, — ответил блондин.

— Когда он бился с этой тварью… У него с рук слетели какие-то чёрные кляксы… Что это было?

— Бился? О нет, парень. Вел… Как бы тебе объяснить… Он неплохой маг. Он точно не самый худший человек во всём этом дерьме. Но он с особенностями. Понимаешь, каждый, кто достигает высот в искусстве, так или иначе меняются сами.

— Искусстве? — перебил Иваныч.

— Простой люд называет это магией. Сами маги называют это искусством. Вижу твоё удивление. В вашем мире нет магов? Как же вы… Ладно, позже расскажешь. Так вот, те, кто достигает высот в искусстве, вынуждены очень долго и плодотворно работать с даром. С силой. И сила меняет их. Это неизбежно. Меняет не сразу, постепенно. День за днём, год за годом. Так, что сам маг и не замечает этого. И всех по-своему. Кто-то становится кровожадным психопатом, кто-то замыкается в себе и становится отшельником. Чем сильнее дар, тем скоротечнее и сильнее изменения. Вел же… У него свои странности.

— Бред!

— В этом бреде ты теперь по самую маковку, Паша! — рассмеялся Мишико. — И тебе придётся его принять во всей его дерьмовой красе! Ну, или сдохнуть. У тебя же дар, парень! И судя по тому, что ты устроил у церковников, дар редкий. Ты способен за развыдавить из себя охренеть какое количество света! Так что решать тебе: принятие бреда и попытка выжить, либо отрицание и хреновая смерть. Думай. Эй, Вел! Мы жрать-то сегодня будем? Я сейчас сам себя переварю! И убери эту хрень отсюда! Воняет как от твоей трактирщицы!

— Да не моя она! Она там случайно оказалась, Мишико! Сколько можно об этом говорить?! — взвился Вел.

— Случайно… Ага. Как же.