Наследие стражей. Иди... Том 1 и Том 2

Глава 26

Более таких наполненных происшествиями дней, как тот, когда драконица надумала учить Руди летать самым, что ни наесть, экстремальным способом, не случилось, и остальные дни до отъезда так и протянулись практически обычными буднями.

Нет, совсем уж полное однообразие мне, конечно, не грозило, поскольку народа в Цитадель понаехало достаточно, и народ этот был разным и все больше со своими заскоками.

Да, та же Дама еще не раз прилетала поучить сыночку и, как и прежде, ее явление спокойствия в размеренную жизнь замка не добавляло. И хотя Мар при виде нее больше не бузил, а научился заедать беспокойство оладышками, но все ж сам громадный дракон, низко кружащийся над замком в течение не одного часа, и без искусственно нагоняемого ажиотажа событием выходил достаточно напряженным.

Впрочем, и Мар без закидонов не обошелся, несколько расцвечивая наши будни своими стычками с Михой. Гном требовал порядка и дисциплины, а Мару хотелось трахаться и хлестать самогон. Он, похоже, впервые здесь, на свободе и в спокойной обстановке, ощутил настоящий вкус к жизни.

Это явно шло ему на пользу и он стал более похож на нормального человека, а не того Конона Варвара, которым предстал в первый день. Ага, именно того, в исполнении Шварценеггера — скупо двигающуюся глыбу мышц, с безэмоциональным кирпичом вместо морды.

Мне, с одной стороны, в своем новом образе он нравился больше, но с другой, его постоянные самовольные отлучки в деревню на ночь, заставляли задаваться вопросом: а как у них тут дела обстоят с акушерством вообще и с ДНКа анализами в частности? Поскольку сбегал наш громила именно к Марне, а я, как известно, не далее, как всего за две недели до того, с тем же и там же отметился.

Но пока вроде предпосылок начинать озабочиваться проблемой всерьез, не было, и я с расспросами по столь щекотливой теме к Сопровождающим не подступался.

Мне и без надуманных тревог было чем заняться. Учеба шла своим чередом, вытряхивая, как физически, так и морально, все ж многое было для меня внове и требовало повышенного усердия.

Некоторое разнообразие в групповые занятия магией внес Крис. Который, как оказалось, в тот день, когда я создал конусный щит, нос начесывал не зря — этот прием, помогающий ему в рассуждениях, сработал и тогда, и он дней через пять выложил нам схему структуры сложносочиненного снаряда.

Я так понял, что новшеством для Стражей, бывшими магами-универсалами поголовно, такая штукенция не считалась, а новаторство заключалось в том, что такую фигню решено было применить именно в команде моностихийников.

А тут сложности исполнения выходили совсем другого характера. Во-первых, такой снаряд требовал участия сразу трех магов не ниже 6-го уровня, а это по местным реалиям редкая команда могла позволить себе. А во-вторых, эти трое, в жизни не знавшие другой стихии кроме собственной, должны были еще и научиться как-то чувствовать две чужие.

Это что касалось теории, а вот в практическом исполнении, после дня проб и ошибок, наш снаряд получился просто произведением магического боевого искусства! Наш с Крисом огненный фаер, размером чуть не с фитбол, внутри него полый шар из камня от Мара, и в центре ледяное ядро Джера. Ну, а для скорости и дальности полета в момент броска это еще обволакивалось «воздухом» Джен.

И вот такой монстр прилетает в цель, сначала расплескивается огнем по площади метров тридцать квадратных, припечатывает до ямы само место прилета каменной тяжестью и под конец еще и разлетается в разные стороны ледяными иглами!

Наши Сопровождающие были после первого удачного испытания в восторге от слаженности проделанной нами работы, ну а мы так просто — счастливы! Хотя, конечно, побегать тем, кто владел «водой» пришлось, поскольку запущенный снаряд улетел от нашего тренировачного лужка далеко и чуть не поджег колосящиеся поля в отдаленье.

Но и на личных занятиях с магией я делал немалые успехи в освоении второй стихией, а вернее, сочетании двух. Тут сложность заключалась в том, что Миха с Дулей блюли как раз таки, чтобы мы подобного не творили. Все боялись, что мы сорвемся и выдадим по второй, а то и по третьей стихии на турнире. В общем, в этом случае они не верили в нас совершенно.

А потому момент, когда нам после обеда выпадал свободный часик, в который наши Сопровождающие отбывали один подремать, а второй почитать, его старались ухватить все и в зеркальном дворике случался затор. Но защитные медальоны на общей крови у нас не отбирали после групповых занятий и как-то, но мы умудрялись умещаться все вместе.

Мне, собственно, такое положение дел только на руку выходило — было у кого спросить и у кого подсмотреть.

Вообще «воздух» в бою использовался для увеличения скорости и дальности всего, что делал маг — его же прыжков и бега, полета боевых атрибутов, мощности толчка при отклонении снаряда противника. Так же, в сочетании с тем же огнем, в двуструктурных фаерах, он позволял получить молниевый разряд. Который в свою очередь уже так же, как и огненный, мог использоваться простым шаром, пригоршней мелких, которые лично мне напоминали фейерверк, ну и, как аналог водной или огненной струи, поток молний.

Когда я еще только начал осваивать новый вариант совмещенных стихий, мне вспомнилось то происшествие на трассе, когда дед увозил меня из Геленджика, а какой-то «мульт» пытался нам преградить дорогу. Само это событие воспринималось каким-то далеким-далеким, будто лет пять уж спустя, но вот дедовы действия, как ни странно, всплывали в памяти четко, словно видел их накануне. Возможно, именно потому, что теперь я в полной мере понимал, что он тогда сделал.

Снаряды такой величины и подобного качества, не смертельны, и даже мало травмоопасны, но вот для оглушения разряд выдают достаточный. А уже управление ими с помощью «воздуха» позволяет разом охватить все тело соперника, стреножить и повалить.

Пытаясь воссоздать такой прием, я вынужден был отдать должное мастерству деда — у меня, даже за две недели тренировок, ни сами мелкие заряды, ни воздушные потоки при них и близко так слаженно не ложились в заданную конфигурацию.

Ладно, понятно, что опыт в любом деле важен. А потому, вот вернусь домой, там и займусь поплотней тренировками. Здесь же, тот несчастный безнадзорный час, толком и не знаешь, на что потратить. Вроде только начал, а уже бежит чей-то валет, поставленный загодя на стреме, с сообщением, что Сопровождающие наши наотдыхались и направляются сюда.

Да, еще в последующие две недели, стоило устаканиться расписанию занятий, как за нас взялись портные и гномы, принявшиеся мордовать примерками день, через день.

И, что самое странное, с одеждой этот процесс давался сложней, чем с латами, хотя, казалось бы, где тряпки разные, а где металлический сборный доспех?!

Но нет. Гномы работали слаженно и четко, на лишние разговоры не размениваясь. А вот портные оказались мужиками нервными, с натурами артистическими, и характерами довольно гадостными. Они и между собой постоянно собачились, и нас затуркивали своими требованиями, нас же при этом, не желая совершенно слушать и воспринимать!

И вот как раз последнее-то, меня лично, выбешивало основательно.

Оказалось, что та одежда, что пошили нам для повседневной носки, очень даже не плоха и шита скорее по образцам простонародным. А все те кружева и вышивки, что нервировали меня, делали наши вещи просто более статусными и пригодными для ношения «господ».

Так что, старый гардероб оказывался еще цветочками… я бы даже сказал, бутончиками… против тех ягодок, что сейчас мастрячили для нас, и которым, похоже, даже в рамки моего расширенного с некоторых пор мироощущения не удастся влезть.

Я, конечно, не спец по средневековой одеже и сделать какие-то параллели с определенным веком в нашей истории не смогу. Да, думаю, и не стоит пытаться, поскольку все же это другой мир. Но если судить, так сказать, по итоговым образцам, то именно пристрастие к сложности деталей и наворотам красивостей делало местное шмотье практически идентичным с тем, что носили у нас в условное средневековье.

Где уж мой автопереводчик брал аналогии для своего творчества — не знаю, многих слов я вроде даже не слышал никогда. Может, читал где-то? Или он уже даже не заморачивался и преподносил мне оригинал?

Кто его знает, но мои самопринятые обозначения он отмел, заменив другими, и именно их-то пристраивал к месту в разговоры с портными. Уточнить детали, правда, не удавалось, поскольку, как раз таки двустороннее общение у меня с местными кутюрье и не задалось. Стоило только высказать какое-то возражение, как нэрвные мастера впадали в истерику, прибегал гном и… эм-м, образно выражаясь… стучал мне по башке.

Но в результате этого я теперь все же имел четкое знание, что рубашка — это котта, пиджак — котарди, а «господские» портки называются — плундрами.

Еще имелись шоссы, которые не только названием, но своим наличием в принципе, вводили меня в шоковое состояние. А когда их попытались на меня одеть, то тут уже у меня случилась самая настоящая истерика, вылившаяся в то, что называется гомерическим хохотом, и мат такой замысловатости, что, выговаривая, я сам удивлялся, откуда ж вообще такое взял.

Впрочем, неудивительно — психика нормального мужика в некоторых случаях вещь довольно-таки тонкой настройки и с серьезным видом предлагаемые к примерке женские, самой радостной расцветки чулочки, могут ту настройку не хило сбить.

Болезненное состояние усугублялось тем, что вполне понималось — это не розыгрыш-междусобойчик по пьяни… за который кто-то потом, по трезвяку, за чрезмерную шутливость огребет обязательно… а самая наиреальнейшая действительность и мне в этом придется-таки походить.

Прибежавший на шум гном в этот раз проявил себя мужиком осмотрительным и сам ко мне близко подходить не стал, а вот на мастеров наехал конкретно и велел им для меня — лично, красотищи в создаваемом образе поубавить.

Впрочем, думаю, его такое волевое решение вызвано было лишь чувством самосохранения, и конкретно от чулок меня все равно не спасало.

Хотя и давало надежду, что худшее со мной уже произошло…

Но когда меня принялись вдевать в штаны, стало ясно, что и их название дурацким слышится неспроста, а отражает суть исковерканности вещи настолько, что при примерки ее, меня сорвало похлеще, чем с чулок.

Штанины закрывали раздутыми пузырями ноги ниже колена, собственно, под ними же и заканчиваясь. И вроде бы, пока я всовывался, кроме этой идиотской ширины не напрягало ничего, но стоило их вздернуть вверх, на бедра, вот тут-то и пришло время напрягаться! Вместо нормальной ширинки… или полного отсутствия ее — ладно, я привык уже в штанах на веревочке ходить… у меня Любитель выперся в основательную дыру, которую мальчишка-подмастерье принялся закрывать куском ткани, выхваченным откуда-то у меня между ног, на два ряда мелких пуговиц.

Этот момент я еще смог стоически пережить… хотя супер-ширинка оказалась с увеличивающей ее накладкой, а Любитель от такого унижения скуксился совсем.

Короче, пока пацан возился с застежкой, я держался молодцом и даже успел похвалить себя за сдержанность. Но когда два шизанутых мастера принялись лупить друг друга по рукам, выясняя, чей предложенный бант там лучше смотреться будет, я не выдержал и взревел! При этом, уже не выясняя даже для себя, что сподвигло на прорыв в данном случае больше. То ли сами разборки, случившиеся в непосредственной близости от Любителя, то ли вид атласных бантов, с привешенными к ним колокольчиками.