Шевалье

— Этого я и боялся, — бросил он, — Постарайтесь соблюсти все церемонии. Милорд не любит, когда нарушают этикет.

На втором этаже было уже попросторнее. В коридоре стояла деревянная скамья напротив большой двустворчатой двери. Тут мы немного подождали, пока квартирмейстер ходил выяснял, готов ли маркграф нас принять. Странно, конечно. Вообще-то такими вещами должен заниматься не завхоз местного разлива, а всё-таки церемониймейстер, но, видимо денег на него у лорда уже не хватило. Либо он не посчитал нужным такового нанимать.

— Заходите, — донеслось из-за полуоткрытой двери.

Нас не пришлось уговаривать долго. Мы все уже порядком устали, и всем хотелось только одного — побыстрее закончить с делами и пойти обмывать нашу победу над зверем. После чего разнести половину таверны и уснуть лицом в луже собственной блевотины. Но вместо этого нас ожидали придворные расшаркивания.

За дверью оказалось довольно просторное помещение с двумя длинными столами, расположенными вдоль стен и большим резным креслом, стоявшим у дальней стены на каменном возвышении. Над ним висел очередной штандарт дома Аберлинов, а в самом кресле сидел богато разодетый дворянин. Чёрный шёлковый дублет с позолоченными пуговицами, небольшая шапочка, больше напоминавшая берет, в обод которого было воткнуто белое перо, фибула с изображением эмблемы дома, скреплявшая богато расшитую накидку.

А вот перед этим «импровизированным» троном расположилась подозрительно знакомая сгорбленная фигура, в белом балахоне, посреди которой был вышит охваченный пламенем клинок.

— Ещё раз повторяю, этих проходимцев нужно немедленно арестовать! — скрежетал кардинал, — Они уже устроили две бойни прямо посреди вашего города. А сегодня ночью и вовсе — разгромили торговую площадь. Более того, эти еретики обманули вашу стражу. Они при помощи чёрной магии подделали грамоту ордена, и убедили капитана Родрика пустить их за ворота.

— Почему вы решили, что они подделали грамоту? Тем более, при помощи чёрной магии? — поинтересовался Эдмонд, на секунду скосив взгляд в нашу сторону. Святоша, похоже, нас пока не заметил.

— Да потому, что верховодит у них чернокнижник. Больше никто не может подделать грамоту ордена!

— Я вас умоляю, — фыркнул вельможа, — Моя разведка, что только не подделывала. И без всякой там чёрной магии, попрошу вас заметить. У вас есть хоть одно доказательство того, что ими руководит чернокнижник? Кроме ваших фантазий и свидетельств ваших людей?

— Есть! — святоша замахал руками, — Сегодня утром на площади нашлось обезглавленное тело зверя. Оно было обожжено. Обезображено. Скажите мне, разве обычные проходимцы с железками в руках способны на такое?

Маркграф снова стрельнул в нашу сторону глазами. Я немного помедлил, пожал плечами, отцепил от пояса импровизированную «бомбу» которой мне так и не довелось воспользоваться и молча направился к ближайшему столу. Святоша тем временем продолжал распинаться.

— Они прибегли к древней школе чародейства — пиромантии. И призвали огненного голема, который заборол зверя. Но теперь уже этот демон разгуливает по вашему городу и сжигает дома и поедает добропорядочных мастеровых и кметов!

Подойдя к столу, я взял большое посеребрённое блюдо, убрал с него несколько пустых кубков и, расковыряв в замазке дырку, вылил туда содержимое бомбы. Маркграф поморщился и демонстративно прикрыл нос шёлковым белым платочком, а затем обратился к кардиналу.

— Вот как? Странно. Что-то я не видел дымов от пожарищ, да и о нападениях мне сегодня стража ещё не докладывала.

— Это всё потому, что голему надо набраться силы! Но, если ему позволить, если оставить в живых чародея, который его породил, всё это закончится катастрофой.

Я взял подсвечник и поднёс крохотный огонёк, плясавший на самом конце фитилька к гладкой чёрной поверхности вонючей дряни. Пару секунд ничего не происходило. А затем… К потолку взвился столб ярко оранжевого пламени, во мгновение разогнав полумрак, царивший в комнате.

— Тогда что вы скажете на это? — поинтересовался вельможа, с ухмылкой глядя на опешившего старика. Лицо последнего побледнело и вытянулось. На худых, обтянутых старей кожей щеках вздулись желваки, а руки непроизвольно сжались в кулаки.

— Чародейство! — прошипел тот, — Колдовские фокусы! Кто их сюда пустил?!

— Я, — коротко ответил маркграф.

— Вы пригласили змею в свой дом! Отдайте приказ. Пусть стража схватит этого еретика, пока он не околдовал нас всех. А после… казните его на площади алого рассвета, на глазах у всего города.

— Знаете, мне кажется, не очень вежливо поступать так с гостями, — скучающим голосом сказал Эдмонд, — Да и вам не пристало раздавать приказы находясь в МОЁМ доме. Давайте ка проясним один момент. Вы обвиняете этого человека в колдовстве и приводите в качестве доказательства тело зверя, которому подпалили шкуру. Как мы видим, это сделали отнюдь не магией, а каким-то очень вонючим маслом. Должен заметить, весьма умно. Подпалить тварь, отбив у неё нюх, а затем загнать, как обычного зверя, — лорд замолчал, глядя на то, как пламя над тарелкой постепенно затухает, а затем добавил, вновь посмотрев на старика, — Чего-то такого я ждал от ваших людей, а никак не от залётных наёмников. Но куда уж нам смертным, до постижения божественных замыслов.

— Вы не понимаете. Он вас дурачит. Хочет втереться в доверие и в один прекрасный момент сделать то же самое, что и…

— Довольно, — заткнул его вельможа, — Де Валлон был самозванцем. Его следовало убить уже давно. Что же до них — они справились с бестией. Вы и ваши люди нет. Всё, на что вы оказались способны — сыпать пустыми обвинениями и угрозами. Знаете… — маркграф убрал платок и скрестил на груди руки, буквально пригвоздив святошу взглядом к полу, — Мне это наскучило. Убирайтесь немедленно.

— Вы не смеете так разговаривать со слугой божьим! Я…

— Как видите, смею. Убирайтесь, я сказал. Стража!

К старику тут же подбежали двое гвардейцев, схватили его под руки и буквально выволокли вон из приёмного зала. Тот брыкался, грозил проклятиями, но его уже попросту никто не слушал.

— Приношу извинения, за этот маленький инцидент, — маркграф встал со своего кресла, подошёл к окну и опёрся на подоконник, — Мне просто очень хотелось увидеть лицо кардинала, когда он встретится с вами. Кстати, как вас…

— Генри. Безродный, — коротко ответил я. Конечно, сейчас следовало бы добавить «милорд», но ёб вашу мать. Всё, конечно понимаю, всех уважаю, но новую жизнь я получил явно не для того, чтобы пресмыкаться с местными властьимущими.

Маркграф оторвался от окна, и выжидающе посмотрел на меня. Я точно так же выжидающе посмотрел на него. Без поклона он тоже обойдется.

— Вы северяне? — наконец поинтересовался Эдмонд.

— Можно сказать и так.

— Это многое объясняет, — маркграф прошёлся взад-вперёд, — Будь вы обычными просителями, я бы сейчас приказал вышвырнуть вас за порог, предварительно отхлестав розгами. Но так уж и быть. Излагайте своё дело.

— Для начала взгляните на эту бумагу, — Бернард сделал шаг вперёд и протянул марграфу свёрток. Тот принял его, развернул и пробежался по строчкам взглядом.

— Вот как? — задумчиво протянул Эдмонд, сворачивая признание Томаша, — Интересно. Вы рассказали об этом страже?

Я молча кивнул.

— Хорошо. Его арестуют и допросят. Но, по вашим лицам вижу, что это ещё не всё.

— Не всё, — согласился я, — Ещё мы поймали человека, которому подчинялся зверь. По его словам, он работал на армию волков, стоящую у ваших стен. Его задачей было запугать всех так, чтобы даже стража не высовывалась ночью на улицы. Это дало им возможность беспрепятственно проникнуть в Вестгард и устроить погром в одной из городских гильдий.

— Хорошо. Моя стража допросит и его. Есть ещё какие-нибудь…

— Милорд, — в комнату вбежал взмыленный гонец, — Пришёл ответ от Телмарской Торговой Кампании. Мастер Филипп передаёт, что он готов выделить вам три десятка своих бойцов в обмен на снятие подорожной пошлины и уменьшение торгового налога для его купцов в ваших владениях.

— Три десятка… — лорд нервно прошёлся взад вперёд по комнате, — Слишком уж много он за них хочет. Передай ему, что если он хочет и впредь вести торговлю в Вестгарде, то ему придётся выделить людей, ограничившись лишь частью торгового налога. Четвертью.

— Всенепременно, милорд, — кивнул гонец и тут же скрылся за дверью, а маркграф вновь подошёл к окну.

— Дерьмо, — повторил Эдмонд, — Куда мы катимся… До войны в моей армии была тысяча человек. А сейчас я вынужден торговаться за каждого, кто знает, с какого конца браться за меч. И всё из-за этих проклятых ублюдков, которым зачем-то понадобился мой город, — он задумчиво почесал подбородок, а затем посмотрел на нас, — А у вас, как я слышал, тоже с ними был конфликт.

— Мягко сказано, — хмыкнул я.

— Вот и славно, — кивнул маркграф, — Как говорил один мудрец: враг моего врага — мой друг. Сколько у вас мечей?

— Семнадцать.

— Отлично. Я вас нанимаю, — вельможа уселся обратно в своё кресло, — Поможете мне защитить город. О награде не беспокойтесь. Она будет более чем щедрой.

— А контракт…

— Моё слово — ваш контракт, — перебил меня Эдмонд, — Родрик введёт вас в курс дела. А теперь будьте добры, оставьте меня. Меня ждут важные переговоры, на которых, таким неотёсанным деревенщинам, как вы, явно не место.

— Ещё одна вещь, о которой мы бы хотели вас попросить, — я решил немножечко понаглеть, — После сражения с тварью у нас не самым лучшим образом обстоят дела со снаряжением. Быть может, вы сможете выделить что-нибудь из ваших арсеналов?

— Вам разве не заплатили за контракт? — маркграф выжидающе посмотрел на меня, — Сдаётся мне, что заплатили. Вот и потратьте эти деньги с умом. Раз уж вы торгуете своими мечами, уж будьте добры позаботиться о том, чтобы у вас они были. А теперь — вон.

Зараза.